Фельск (СИ) - Клеттин Антон

Естественно, я не отказал. Даже не столько для того, чтобы привязать наемника к себе, сколько потому, что мне было совершенно не сложно потратить пару часиков на помощь родственнику своего соратника. Да и засиделся я в поместье, чего уж тут, и прогулка мне совсем не помешала бы. Тем более, что на дворе как раз стояла та самая, «золотая» осень.

Как оно обычно и бывает, парой часиков не обошлось. Само лечение заняло очень мало времени. Пару минут, не больше. Причем, большую часть этого времени, я потратил на показательные манипуляции с кольцом, выступающим в роли артефакта.

А потом слово за слово, и вот мы с Мато и Ирвоной (куда же я без нее) сидим за столом, а радостная и полностью здоровая сестра наемника будто бабочка порхает вокруг нас, стараясь угодить своим гостям.

После этой ситуации, я не то чтобы стал полностью доверять Мато, так как прекрасно знал житейскую мудрость о том, что уже сделанное дело ничего не стоит, но отношения наши значительно потеплели. Не говоря уже о том, что я больше не замечал ничего подозрительного в его взглядах в мою сторону.

Не успел я порадоваться тому факту, что все идет своим чередом, как вылезло целых две проблемы. И обе были связаны с семейством Шольда.

Случилось это примерно на второй неделе, после разговора с Тарошем. Мне было скучно, поэтому я не придумал ничего лучше, чем прогуляться по дому под заклинанием маскировки. Надеялся таким образом узнать, что обо мне думают наемники. Узнал, но, как часто оно и бывает, — не то, что хотелось.

— Ну, в самом-то деле, зачем ей это все нужно? Она молодая девушка, ей пора жениха искать, а не все это… — Казалось, что Дольра сейчас заплачет, настолько несчастным был ее голос.

— Чего ты от меня хочешь? — А вот в голосе ее мужа ничего, кроме усталости, слышно и не было. Видимо, мозги она ему полоскала уже довольно продолжительное время. — Сама же знаешь, что это хозяйские причуды. Господин Талек отчего-то вбил себе в голову, что Тайла обязательно должна уметь читать и писать.

— Ну поговори с ним. Расскажи, что ей это не нужно. Скажи, что она не хочет… Что мы не хотим.

— И как ты это себе представляешь? Сама знаешь, что бывает за споры с хозяином.

— Ну наш-то не такой. Он добрый.

Признаюсь честно, на этих ее словах, мне стало очень лестно. Вон какой я хороший рабовладелец. Обо мне даже рабы хорошо отзываются. Но Шольд умудрился все испортить:

— Ага, добрый. Ты видела, что он с Чезом сделал? Видела, как наш сын изменился после их поездки? У него же никакой почтительности перед нами не осталось. И разговаривать так стал чудно, будто сам из барей.

— Не дури. Чез хороший мальчик.

— Ага, хороший. Я ему недавно сказал, чтобы навоз в конюшне убрал. Так знаешь, что мне этот паршивец ответил? Грит, мол, занят он. У него, мол, на такие глупости времени нет. Ему надо тренироваться. Командир так сказал. Ну я ему и сказал, что командир он для наемников, а для него — хозяин. И знаешь, что этот паршивец мне ответил? Грит, мол, это для вас, для нас с тобой, значит, хозяин, а для него командир.

Я не выдержал и тихонько засмеялся, тут же зажав себе рот, дабы Шольд с Дольрой не услышали. Вот ведь засранец малолетний. И где только нахватался? Но батю своего отбрил красиво, тут не поспоришь. А главное — по делу. Ибо, как ни крути, но Чез действительно не такой, как его семья.

И дело тут даже не в том, что он уже успел побывать в настоящем бою, и не в том, что на его руках появилась кровь. Нет, он всегда был другим. Не-рабом, в отличие от своих родственников. Эту его особенность и заметил Гральф, когда предложил мальчишке тренироваться вместе с нами. А наш совместный поход ее окончательно закалил. Для Чеза теперь просто не было дороги назад, в крестьянскую рутину. Личинка, превратившаяся в бабочку, может только умереть, личинкой ей снова стать не суждено.

А вот родичи его оказались совсем из другого теста. Как бы парадоксально это не звучало. Винил ли я их за то, что свободе предпочли рабство? Пожалуй, что нет. Кто я такой, чтобы судить их? Тем более, что частично все же понимал. Несчастные, побитые жизнью люди, прошедшие вместе сквозь череду невзгод, но все же кое-как сумевшие воспитать двух детей. Они от жизни хотели лишь двух вещей: хорошей доли для своих детей и спокойствия для себя. А какое может быть спокойствие, если самому приходится думать о хлебе насущном? Нет, лентяями они не были. Просто… Просто некоторым проще, когда им говорят, что делать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Что же касается Тайлы. Не помню, кто сказал, что бытие определяет сознание, но он был чертовски прав. Тайла была истинная дочь своих родителей — обычная деревенская девушка, каких двенадцать на дюжину. И интересы со стремлениями у нее были чисто деревенскими: выйти замуж за хорошего парня, родить ему десяток детишек, и жить себе тихо и спокойно, как жили ее отцы и деды.

Естественно, что ей нафиг не сдалось ни чтение, ни уж тем более, письмо. Это вам не городской мальчишка Ногш, для которого умение писать и читать — хлеб. Это не Чез, которому было интересно все новое и необычное, и, который, видел в своей грамотности билет из рабства. Это не я, в конце концов, воспитанный на идее, что все должны быть поголовно грамотными.

Да уж, тут не могу не признать, что с Тайлой я дал маху. Привык в своем эмансипированном мире, что женщина тоже человек и понес эту идею к глупым аборигенам.

Но меня можно понять. Это ведь только в деревнях да селах Хольтрига бытуют сексистские обычаи, в городах с этим попроще. Вот у меня и сложилось неправильное впечатление.

Ну да ладно, недоглядел, бывает. Не самая большая ошибка, которую я умудрился совершить. Теперь нужно было решать, что делать с семейкой рабов.

Ну, допустим с Тайлой понятно. Больше никаких занятий. Не хочет — хрен с ней. А с остальными? Тащить их с собой точно нельзя. Мало того, что это опасно, так еще и без надобности. Не нужны мне столь безынициативные слуги в моей личной академии магии.

Свободу дать? А нужна ли она им? Сомневаюсь что-то. Хотя, а почему бы и не спросить прямо?

— Доброй ночи, Шольд, Дольра, — поздоровался я, без стука входя в их комнату. — Сиди, сиди.

— Г-господин, — проблеял Шольд, умудрившись поклониться, сидя на кровати. Дольра, стоявшая рядом с сундуком, в котором хранились их пожитки, та вообще согнулась в поясном поклоне.

— Врать не буду, — тут же перешел я к делу, — случайно подслушал ваш разговор.

— Г-господин, мы… — теперь в козу превратилась уже Дольра.

— Не волнуйся, — улыбнулся я, — ничего страшного не случилось. И вы, в целом, правы. Плохо одно — то, что вы не подошли ко мне с этим вопросом раньше. Ну, раз он уже поднят, то давайте его решим здесь и сейчас. Лично я вижу несколько вариантов. Первый: я даю вам вольную и покупаю небольшой домик где-нибудь неподалеку. И дальше мы разбегаемся и каждый живем своей жизнью. Вариант второй: я не даю вам вольной, и вы остаетесь жить тут, следить за поместьем и выполнять те же обязательства, что и сейчас. Ну и третий вариант — это все то же самое, что и во втором, только на правах наемных слуг. Свободных слуг. Достойную оплату я вам обещаю. Погодите, — остановил я что-то попытавшегося сказать Шольда, — сейчас ничего не отвечайте. Подумайте хорошенько. Посовещайтесь со своими детьми, а после дадите ответ. — Я, не прощаясь вышел из комнаты, оставив супружескую чету в глубокой задумчивости.

В принципе, лучшим для меня с точки зрения безопасности был второй вариант. Ответственности минимум, пользы — максимум. Но мудаком я не был и быть не хотел. Эти люди достаточно настрадались за свою жизнь. Так что пусть выбирают.

И они выбрали. Чез на вопрос своего отца, когда тот пришел с ним посоветоваться, заявил, что лично он свой выбор уже сделал, и что в любом случае останется с командиром (т. е. со мной). Однако, добавил, что будет разочарован, если родители и сестра выберут что-то, кроме третьего варианта.

Так мне удалось решить одну из тех проблем, что тяготили меня. И еще целую неделю у нас все шло своим чередом, пока, одним не очень приятным утром, в ворота не постучался отряд графской стражи.