Секс-незнакомец по соседству - Любовь Попова

надавливают между ног, увлажняя и без того мокрое белье.

- Такая горячая, не заболела? - подцепляет он зубами ткань бюстгальтера и просто стягивает его вниз.

Бля, я даже не заметила, когда он его успел расстегнуть.

Сглатываю вязкую слюну, не могу понять, почему ничего не происходит, и с трудом, но открываю глаза.

- Что слу… - Камиль застыл. На грудь смотрит как завороженный, продолжая давление пальцев через ткань. И так легко поверить, что он восхищен обыкновенной женской грудью, которую часто называли ушами спаниеля.

Не получается взгляд выдержать, даже волоски на коже дыбом встают от растекшегося по телу стыда, и я руками грудь прикрыть пытаюсь, но Камиль вцепляется в запястья и поднимает взгляд.

- Они еще лучше, чем я себе представлял, - улыбается он и просто падает в них, сдавливая двумя руками так, чтобы буквально быть зажатым между ними. А мне щекотно и смешно. А мне так хорошо, что печаль отступает, появляется даже мысль, что если муж врал начальнику, то он мог и соврать мне?

Но всякая мысль гаснет, когда Камиль просто берет сосок в рот и принимается активно его перекатывать на языке, причиняя телу почти адские муки.

Еще никогда моим сосками, груди не уделялось столько внимания, еще никогда мою грудь не боготворили.

Глава 26. Кот

В голове любого мужика периодически возникают мысли о женской груди. И «периодически» это довольно часто. Чаще, чем надо.

Связано это скорее всего с детством, со´сками, аниме и прочей хуетой. Возможно с теми образами, которые стали нам близки. Но я никогда не думал про одну грудь та-ак долго. И еще никогда мои фантазии не превосходили реальность.

Чаще всего грудь или меньше того, что себе, представляешь. Ореолы могут быть сильно крупные, или сильно темные. Бывает, что просто грудь кажется оттянутыми веревками выменем. В общем и целом, порой лифчики скрывают все недостатки, как скрывают компании черную бухгалтерию.

Но блядь, блядь, блядь!

Кто же знал, что под этими отвратными рубашками и простыми белыми лифаками скрывается это белое чудо. Словно вылепленное из воздушных взбитых сливок, сдобренное ярко розовой мармеладкой. Маленькой и острой. Оно так и просится в рот. Лизнуть, пососать, надкусить.

А ведь я еще не прикоснулся.

Я еще сука ничего не сделал.

Но сделаю. С этими идеальными сиськами хочется сделать очень много. Но сейчас просто смотреть, смотреть и ощущать в руке жжение.

Ведь уже трогал ее, уже видел. Мельком в душе, но там я был в таком состоянии, что скорее хотел трахнуться и спать.

Но сейчас мое состояние очень далеко до желания спать. Гораздо интереснее смотреть.

Чуть влажная, в неярком свете закатного солнца она словно подсвечивается изнутри. Эта грудь кажется совершенством.

Член, что спокойно давил на штаны начинает просто пульсировать, крича о помощи. Ему срочно нужно на волю. Ему срочно нужно щелкнуть головкой по розовым сосками. Поелозить по расщелине и запачкать грудь.

Скорее всего образ того как белесые капли, что стекают по белой груди теперь будут моей самой яркой фантазией.

Лида открывает глаза, непонимающе сморит. А и ясно, я сам себе напоминаю озабоченного подростка, который раньше грудь не видел. В руках не держал. И хочется просто потрогать.

Но потрогать пытается Лида, пытаясь от меня закрыться. Стесняется? Реально?

Чего, блядь?

И я не придумываю лучше, чем сказать правду, после того, как схватить ее запястья и развести руки в стороны.

— Она еще лучше, чем я себе представлял.

— Камиль… — сглатывает она, прикрывая глаза, а я не могу остановиться.

— Охуенная, мышка. Идеальная. Никогда не смей ее стесняться. Никогда не смей закрывать ее от меня.

Слов больше не остается, потому что меня больше не устраивает смотреть. Мне надо трогать, мне нужно попробовать ее на вкус. Вкус груди с нотками питерской непогоды. Что может быть лучше?

Завожу руки ей за спину, показываю, как поставить ладони на столешницу. Провожу по спине, кончиками пальцев, вынуждая выгнуться еще сильнее, так, что грудь становится гораздо ближе к моим губам. Их нещадно жжет от желания прикоснуться к источнику блаженства.

Чуть наклоняюсь, легко припечатывая правый сосок. Поглаживаю, то ли Лиду успокаивая, то ли пытаясь удержать в узде себя. Потому что хочется прикусить до визга, стиснуть пальцами и трахнуть. Натянуть на себя до звенящих яиц, до предела человеческих возможностей.

Словно пытаясь охладить свой пыл, просто ныряю в прохладу округлого совершенства, стискивая плоть руками. Чувствую, что все-таки нашел свой, пусть временны рай и весь день, разговоры, конфликты растворяются в тумане.

Хочется уже сейчас поставить условия, временные рамки, чтобы вот так можно было каждый день расслабляться. Можно и без рамок. Самое главное знать, что все это чудо будет без выноса мозга вроде: «Где я был и почему не сказал, где был».

Хочется просто праздника в постели и в жизни, а не вечного «Ты обязан».

Но сейчас Мышка не готова.

Расстроена чем–то, все еще наряжена, не смотря на дрожь от моих ласк. Ее нужно расслабить, удовлетворить, дать почувствовать прелесть подобных договорных отношений.

Как в холодных продажах. Сначала показать все преимущества, достоинства товара, а потом просто назвать условия, быстро сработать с возражениями и наслаждаться этим самым временным раем.

— Она правда тебе нравится? — слышу вопрос и не понимаю, как вообще можно врать о таком и сомневаться в себе, имея такие сиськи.

Тяну Лиду на себя, поднимаю голову и жадно целую. Влажно, горячо, сметая все сомнения о том, что мне может что-то сейчас не нравится.

Несу ее к зеркалу во весь рост, за которым гардеробная. Она поджимает губы, дуется, хочет отвернуться, но я держу крепко, вынуждаю смотреть на себя. На свою грудь. На свое такое неидеальное – идеальное тело. Сейчас разница в возрасте, комплекции, не дает сомнений. С ней будет охуенно. Маленькая, мягкая, она будет отлично смотреться на моем члене со своими торчащими сиськами, покачивающимися в такт жестким толчкам.

— Посмотри. Она идеальной формы с дерзкими стоячими сосками. Один вид этой груди поставит на колени любого мужика.

— Даже такого Кота, как ты?

Поворачиваю ее к себе, прижимаю животом, демонстрируя свое желание и вынуждаю чуть отклониться. Дать мне еще раз посмотреть на себя.

— А я уже на коленях, мышка. Но ты не представляешь, как мне хочется поставить не колени тебя…

Тянусь губами к соску, прикусываю и мягко тяну на себя, слыша приятный, словно приглушенный тканью,