Орки под Москвой - Константин Зубов

открылась, и в дом зашли гости.

Я посмотрел в глаза шедшей последней Ксении, она виновато улыбнулась, но взгляд не отвела. Где ж было мое прокачанное правильномыслие? Зачем привело нас сюда?

— Знакомьтесь, это наши соседи и друзья!

А куда деваться? Познакомились: Ксения привела две семьи.

Первая: Григорий Павлович — мужчина с большой залысиной, пятидесяти шести лет, крепкий, подтянутый, инженер, электрик, охотник. Первый уровень. Первое впечатление — будет полезен.

Валерий, сын Григория, тридцать семь лет, судя по огромному животу и сиськам, пиво плещется в его личном колодце, программист. Незатыкаемый. Первый уровень. Первое впечатление — балласт.

Вторая: дедушка Резо — мужчина семидесяти трех лет, грузин. Для своего возраста неплох, но и не хорош. Портной, повар, бывший охотник. Первый уровень. Первое впечатление — если найдем место для базы и система даст способность к омоложению, то потенциально полезен как крафтер брони, в пути — балласт.

Гела — правнучка Резо, шесть лет. Нет уровня. Не просто балласт, а камень, способный за секунду утянуть всю группу на самое дно.

Все пришедшие были подавлены и, кроме балабола Валеры, который начал бесить меня сразу, как появился в дверях, говорили мало.

Вчера на берегу Бисерова озера был «девичник», помимо матери Ксении, с него не вернулись жена и внучка Григория (лучшая подруга Ксении), а также старшая правнучка Резо (тоже подруга Ксении).

Валерий был в разводе, и его дочь крайне неудачно приехала погостить к деду с бабкой. Я слушал, как он порет всякую хрень, и не мог понять: это он сошел с ума после гибели матери и дочери или всегда был ебанутым?

— Ксения, пойдем поболтаем, — как бы невзначай произнес я.

— Да, пойдем наверх.

— Я с вами, — сделал шаг вперед Сергей.

Я начал открывать рот, но девочка опередила меня:

— Не нужно, папа, помоги гостям устроиться.

Не сомневаясь, что отец ее послушает, она побежала вверх по лестнице. Я угрюмо пошел следом.

— Ну и что за дела, Ксюша?

— Ксения…

— Нет, блин! Ксения бы так не сделала! Это поступок маленькой девочки Ксюши! Повестить на шею отряда три камня!

— Почему три? Два мужика…

— Какой, бля, Валера мужик? Я не говорю про то, что он больше похож на кусок желе, чем на человека, навыками это исправляется. Но он же за двадцать минут уже про все рассказал, про заговор рептилойдов, ковид и дорогущую шубу бывшей жены. Я понимаю, у него стресс, но стресс будет только нарастать!

Ксения подошла к окну и оперлась ладонями на подоконник.

— Давай прокачаем их, — я продолжил давить на ее прагматизм. — Шмоток хватит до десятого каждого поднять. Научим системой пользоваться и пойдем. И у них шансы будут тут отсидеться, отдельных орков будут мочить понемногу. И у нас будет дойти. А так пиздец же полный! Из-за деда не убежим. Девочка будет привлекать внимание, и ее не заставишь сидеть тихо, как мы хотели сегодня на обочине. А от Валеры вообще чего угодно можно ждать!

Вдруг я заметил, что плечи девочки мелко вздрагивают. Бля, только этого не хватало!

— Ксения, — понизил я голос. — Ты самый рациональный боец отряда…

— С внучкой деда Гриши Аней и правнучкой Резо Ирмой я дружила с пяти лет и с ними самими тоже, — голос Ксюши дрожал, а пальцы, вцепившиеся в подоконник, побелели. — Они мне как родные. Я каждый год ждала лета, как ничего другого. Когда, два года назад, Валера развелся, Аня стала приезжать реже, но мы стали встречаться в Москве. И это я… уговорила ее приехать на эти выходные, а сама опоздала из-за курсов этих вонючих… Я должна им, понимаешь? Должна в память о них помочь их близким…

Она в голос разрыдалась. Самый полезный боец отряда, в преданности которой я ни на секунду не сомневался, человек, способный принять и использовать систему, лучше всех моих ровесников, сейчас превратился в того, кем и был — тринадцатилетнюю девочку. Мне только оставалось надеяться, что боец вернется.

— Ксения, я все понимаю, но и ты постарайся. У нашей группы хороший потенциал, мы уже превосходим многих противников. Если мы доберемся до места и там создадим базу, то сможем спасти гораздо больше людей. И детей, и стариков. Именно на таких ядрах будет строиться мир. А если каждое ядро начнет косячить, что будет? Мы все погибнем, а орки и другие враги со временем перебьют остальных.

Ксения резко обернулась, слезы еще стояли в ее глазах, но лицо было сосредоточено.

— А у тебя есть близкие?

— Родители умерли… Из самых близких — бабушка, на даче за Можайском.

— Это же не очень далеко?

— По прямой отсюда километров двести.

— Ты ее любишь?

— Долго рассказывать, — я перевел взгляд на голубое небо за окном. — Если в двух словах, мою маму убили, а отец, не найдя преступников, передал меня бабушке и покончил с собой… Да, бабушку я люблю… и кроме нее, у меня никого нет, но… у меня свой взгляд на жизнь.

— Тебя она вырастила?

— Нет, мне было двадцать два, когда умер отец, он предупредил меня о своем решении…

Девушка смотрела на меня, широко раскрыв глаза.

— Ксения, реально долго рассказывать…

Мы замолчали и стояли друг напротив друга.

— Ты не бежишь спасать бабушку, потому что это нерационально? — наконец спросила она.

— Да. Она или сразу умерла, или имеет такие же шансы, как и все остальные. До нее двести километров, если через центр Москвы пилить, если более-менее в объезд — четыреста. Шансов угробить группу гораздо больше, и как потом всем объяснять, почему пошли за ней и не пошли за их родными? В конечном итоге это решение привело бы к гибели всех нас. А так есть шанс… даже на то, что я когда-то ее снова увижу.

— Ты веришь в это?

— Я хорошо знаю теорию вероятностей. Как писал один фантаст — может быть, что весь наш мир — это видение растения, перевариваемого в желудке травоядного динозавра на далекой планете, чей желудочный сок является галлюциногеном. Так что встреча с бабушкой, да и с моими родителями — вероятна.

Губ Ксюши коснулась легкая улыбка.

— Кого ты можешь взять?

— В смысле?

— Из тех, кого я привела. Кого ты можешь взять?

— Ты ценный член отряда, я на тебя рассчитываю и на многое готов ради тебя, но есть и здравый смысл. Можно объяснить другим, почему нужно взять шестилетнюю девочку: это твои связи, да и не готовы мы пока бросать детей на смерть. Можно объяснить, почему мы берем ее прадеда: девочке будет спокойнее с ним, да и в случае, если он вдруг