Берег мародеров - Хэммонд Иннес

— Эй, вы там, гасите огни!

Фонари в доках справа потухли, и мы погрузились в полную темноту. Казалось, она нависла над нами, как театральный занавес.

Мы не видели ничего, даже стоявших перед нами ящиков.

— Хотят попробовать напасть в темноте, — шепнул Дэвис.

— Придется искать их на слух,— ответил я.

— Чего ждать, пока Киван выроет впадину? Давай приступать!

— Какой смысл делать дело наполовину? Когда огонь наберет силу, добавлять горючее будет невозможно: не подойдешь.

Минуты текли медленно. Со временем мой слух привык к разнообразным звукам, раздававшимся в доках. Они сливались, и различать их было нелегко, но иногда я улавливал какую-нибудь команду, топот каблуков по камню или настырный стук осыпающейся породы со стороны пятого дока, где немцы расчищали завал.

Лежать и ждать бог знает чего было несладко. Плеск волн я то и дело путал со звуком, производимым плотовым веслом. Часто я ловил себя на том, что отчаянно молюсь за Кивана. Даст бог, он сумеет покончить с работой до начала штурма, хотя одному ему на это понадобится не меньше получаса. Я смотрел на светящийся циферблат своих часов. До чего же медленно тянутся минуты! Миновала четверть часа. Тьма была совершенно непроницаема. Двадцать минут... И тут послышался стук молотка.

— Строят новый плот,— прошептал Дэвис.

В конце нашего дока замигал фонарик.

Киван звал меня.

— Я скоро,— сказал я Дэвису и, прикрыв руками фонарь, взятый у Треворса, быстро пошел по палубе лодки, потом спрыгнул на причал и побежал. Киван встретил меня возле цистерны с нефтью.

— Они уже почти пробились! — сказал шахтер, но я и без этого отчетливо слышал стук расшвыриваемых камней.

— Ладно, давай закачивать нефть!

Мы подтащили тележку с цистерной к груде обломков. Киван перекинул в бассейн насадку брезентового шланга, а я бегом вернулся за баком с бензином. Пока я прилаживал шланг, Киван успел запустить насос. В луче фонаря блеснула стекавшая на камни сырая нефть. Со стороны пятого дока доносились голоса, дробный стук камней, и звуки эти не доставляли мне никакого удовольствия; немцы могли пробить завал каждую секунду.

Вскарабкавшись на бензобак, я принялся качать топливо насосом. Когда счетчик показал, что бак наполовину пуст, я отправился помогать Кивану, потому что в цистерне с нефтью оставалось не меньше трех четвертей содержимого. Но Киван, как оказалось, не нуждался в помощи. Тогда я огляделся, нашел кусок стальной трубы, ветошь, сделал факел и окунул его сначала в нефть, а потом в бензин. Стук камней становился все громче, и вскоре, заслышав приглушенные голоса, я понял, что немцы пробили в завале лаз.

Киван выпрямился. Цистерна с нефтью была пуста. Пошарив лучом фонаря по валу, я убедился, что он почти не пропускает жидкость. Чуть погодя я услышал, как кто-то кричит по-немецки. Похоже, они завидели свет. Киван взялся за насос бензобака, и топливо с плеском полилось в бассейн. Вскинув винтовку, я нацелил ее на тот участок завала, где, судя по всему, вскоре должны были появиться немцы.

В этот миг раздался треск пулемета, и я оглянулся. Неужели опять штурм? Света не было. Вслед за одинокой очередью вновь воцарилась тишина. Возможно, Дэвис палил с перепугу. Я едва различал звук его голоса. Горняк с кем-то разговаривал, скорее всего, с немцами в соседнем доке.

— Быстрее! — крикнул я Кивану.

— Почти готово,— ответил он.

Потом до меня долетело эхо голоса Дэвиса:

— Мистер Крейг! — звал   он.— Мистер Крейг!

В его зове явственно слышались тревожные нотки. Что-то случилось. Достав из кармана спички, я сунул их в ладонь Кивана.

— Подожги факел и брось его в бассейн, как только все будет готово. Ради бога, не жди, пока они прорвутся сюда!

— Будь спокоен.— Продолжая орудовать насосом, он взял у меня спички, а я во весь опор помчался к открытому концу дока, каблуки мои выбивали по палубе лодки глухую дробь.

— В чем дело? — воскликнул я, бросаясь за ящики.

— Они поймали мисс Уэстон и вашего друга Логана!

— Ну?

— Говорят, что они связаны по рукам и ногам. Их поставили на плот как живой щит для пулеметчика и собираются атаковать, если мы не сдадимся. Я упросил их подождать, чтобы посоветоваться с вами.

В этот миг вспыхнул прожектор в соседнем доке, и я все понял. Со стороны дока № 5 выплыл плот. Морин и Логан стояли на нем, скрючившись на коленях. Они были привязаны к плоту ремнями, а между ними торчало дуло пулемета. Попасть в пулеметчика, не задев кого-либо из них, не было ни малейшей возможности. Я видел, как Большой Логан напрягал мускулы, силясь освободиться от пут. На его высоком лбу блестела испарина, длинные каштановые космы слиплись и висели прямыми, как сосульки, прядями. Морин выглядела молодцом, но было видно, что поза, в которой ее держали, причиняет девушке страшные неудобства. Плот медленно приближался, подталкиваемый по меньшей мере двумя матросами, которые плыли сзади.

— Ну что, сдадитесь или вам плевать на жизнь ваших дружков? — Я узнал голос коммодора Тепе.

— Условия? — спросил я, стараясь потянуть время.

— Никаких условий! — отрезал он.

— Не дури, — произнес Логан. — Они тебя пристрелят.

Я видел, как за его спиной шевельнулась чья-то рука, и все тело Логана вздрогнуло от яростного укола штыком.

— Не уступай, Уолтер,— послышался голос Морин.— И не думай о нас. Они в любом случае нас пристрелят.

В этот миг позади меня в дальнем конце дока прогремел выстрел. Оглянувшись, я увидел, как долговязый Киван зашатался. У него в руке пылал факел, в свете которого я видел едва различимую фигуру немца, стоявшего над бассейном на высокой груде обломков. Потом рука Кивана взметнулась вверх, и факел, описав правильную дугу, упал в бассейн. Вспышка мгновенно озарила док. Воспламенился бензин, налитый на поверхность нефти, а потом, казалось, запылал весь дальний конец причала. Даже представить себе не могу, какая судьба постигла немцев, лезших к нам из пятого дока. Жар был испепеляющий, а пламя потянуло сквозняком прямо в лаз. Рев огня, похожий на свист шквального ветра, наполнил весь док, и в ярком свете я увидел Кивана. Он нетвердыми шагами тащился по причалу вслед за своей длинной тенью, которая то исчезала, то снова изломанным контуром появлялась на стене.

И тут пулеметчик на плоту открыл по нам пальбу.

— Беги! — крикнул я Дэвису. Он поколебался, скрючившись за ящиками, потом во весь опор помчался по палубе лодки. Стук его каблуков растаял в треске моего пулемета. Я метился в край плота, подальше от Морин и Логана. Моя стрельба отвлекла пулеметчика, и Дэвис благополучно скрылся в глубине дока, куда не долетали немецкие пули.

Мне тоже предстояло добежать до боевой рубки, и я заставил себя не думать об опасности, подстерегавшей меня на этом коротком пути. Присев на корточки, я резко оттолкнулся и во весь дух понесся по палубе. Пули засвистели слева от меня, за спиной не умолкал пулемет, и его треск повергал меня в ужас. Стрелок был готов к моему рывку, он успел перевести ствол на меня едва ли не раньше, чем я показался из-за укрытия.

После Морин рассказывала мне, что в этот миг я был обязан жизнью Логану. Ценой нечеловеческого усилия он сумел чуть подвинуться на плоту и локтем сбить прицел пулемета, однако сделал это уже после того, как ствол был направлен на меня: не успев пробежать и десяти шагов, я почувствовал сильный удар в левую руку и резкую боль. Последующие очереди ушли в «молоко», а спустя несколько секунд я уже был за пределами досягаемости, и пулеметчик не мог видеть меня.

Киван с трудом карабкался на палубу лодки. Правая рука у него не действовала. В неровном свете пожарища я видел, как на лбу шахтера блестит пот. Дэвис в нерешительности стоял у самого подножия боевой рубки.

— Лезь внутрь! — завопил я, и он змейкой взлетел по трапу. Подбежал на мгновение опередивший меня Киван. Я попытался ухватиться за поручни трапа, но вскрикнул от резкой боли в левой руке. Сломанная возле самой кисти, она сильно кровоточила. Опираясь на правую руку, я подтянулся вверх по трапу и быстро огляделся по сторонам с мостика рубки. В мрачном свете я едва различал угол плота, медленно подплывавшего к доку. С другой стороны неистово пылала смесь нефти и бензина в нашем импровизированном бассейне. В следующий миг я скатился в люк боевой рубки и закрыл его за собой, задраив изнутри.

Дэвис уже перевязывал плечо Кивана. Рана была большая, возле самой подмышки. Я быстро побежал в сторону кормы, к кладовой, и отодвинул переборку. Плененные нами немцы сидели на ящиках с припасами, но повскакали на ноги, едва открылась дверь. Наставив на них револьвер, я скомандовал по-немецки:

— Руки за голову!— И добавил, пятясь по коридору: — За мной!

Таким манером мы дошли до люка машинного отделения.