АнтиМетро - Андрей Бондаренко

– С чего вы взяли, Борис Иванович? – притворно изумился Лёха. – Ни сном, ни духом, видит Бог! Поклёп это! Наговариваете на нас беспричинно… Чтоб мне к вечеру вылететь в отставку! Чтоб – до самой смерти – охранять гражданские автостоянки!

– За последнего дурака меня держишь? А, парадная форма? А, орденские планки? Ты, Никоненко, если я не ошибаюсь, на данный объект прибыл в штатской одежде, а? Молчишь, рожа? То-то же! Ну, а где младший лейтенант Иванова? Не слышу ответа!

– Дык, товарищ подполковник, она старательно завершает кулинарные экзерсисы… Кстати, отважные бойцы, надо бы помочь – бедной и слабой девушке – доставить из кухни всякую и разную снедь. С официантами здесь, как вы знаете, наблюдается хронический дефицит…

– Нам с тобой надо – вон в ту светло-бежевую дверь, – слегка дёрнув Артёма за рукав серой гимнастёрки, сообщила Татьяна, – которая расположена напротив кухонной.

– Зачем?

– Чтобы переодеться в праздничные шмотки. Ты, что же, майор Белов, собрался вступать в брак в армейской униформе, насквозь пропахшей потом?

Нет, милый мой избранник, так мы не договаривались… Пошли!

Короткий коридор привёл их к очередной неприметной двери, за которой обнаружилось прямоугольное помещение, оборудованное двумя новёхонькими металлическими мойками, громоздкой белой тумбой непонятного назначения и широкими пластиковыми столами. Чуть в стороне от столов наблюдалась длинная изломанная ширма, по разным сторонам которой разместились стандартные стулья с какими-то свёртками, пакетами и картонными коробками. Где-то совсем рядом равномерно постукивали дизель-генераторы.

– Здесь, согласно штатному распорядку, дневальные моют грязную кухонную посуду, – заговорщицки подмигнула Таня. – Можно, и вручную, можно, и в современной посудомоечной машине. Мы же с тобой, милый, используем данную комнату в качестве кабинок для переодевания, – достала из кармана комбинезона чёрную продолговатую коробочку, подняла её вверх, нажала на крохотную кнопку, довольно улыбнувшись, посмотрела на загоревшуюся зелёную лампочку и пояснила: – Эту полезную штуковину мне выдала Глаша Иванова. По женской дружбе, ясный вечер… Если горит зелёный огонёк – значит, поблизости нет никаких включённых записывающих устройств: ни аудио, ни видео. Ведь, нам сегодня, если ты не забыл, предстоит первая брачная ночь… А здорово я придумала с ширмой, помня об изощрённом мужском коварстве? Теперь тебе, Белов, никакие зеркала не помогут! Расходимся по разным сторонам! Тебе – направо, мне, соответственно, налево… Рядом со стулом лежат большие полиэтиленовые пакеты. В них сложи униформу и ботинки, а бронежилет просто повесь на спинку стула. Потом заберем, по завершению официоза… Эх, жаль, что подвенечных платьев мы так и не нашли! Глафира говорила, мол, должны – по складской описи – быть, только время уже поджимало. Размеренный перестук за стенкой? Просто совсем рядом расположено помещение с установленными там дизелями. По коридору – с правой стороны – расположена входная дверь в машинный зал…

«Предусмотрительная какая!», – то ли восхищённо, то ли испуганно высказался внутренний голос. – «Всё знает, обо всём помнит… Каблук, что называется, приближался… Тот самый, под которым нам с тобой, братец, предстоит провести долгие-долгие годы. В смысле, долгие и бесконечно-счастливые годы…».

В свёртках, пакетах и картонных коробках Артём обнаружил: модные итальянские трусы в бело-чёрную клетку, серые носки, чёрный костюм-тройку, белоснежную рубашку с кружевным воротником, брючный ремень, чёрные остроносые туфли и – в завершении комплекта – ярко-синюю бабочку в крупный чёрный горох.

– Никогда не носил бабочек! – сообщил Артём недовольно-испуганным голосом, приступая к процессу переодевания. – Даже и не знаю, как быть… Тань! Может, ну его?

– Она же в цвет моих бантиков! – напомнила невеста, чем-то громко шурша за ширмой. – Я сперва хотела соорудить пышную причёску с лёгкой завивкой, благо на складе нашлись и термо-бигуди, в корпуса которых заливается кипяток. Да, и Глаша мне советовала… А потом я увидела эту приметную мужскую бабочку и решила, что останусь так, как есть. Мол, пусть в наших с тобой свадебных туалетах будут присутствовать одинаковые детали. Только голову, естественно, помыла наспех… Так что, не упрямься, милый, и бабочку надень. А по размерам – как оно? В смысле, одежда-обувь? Я же выбирала на глаз, сугубо по визуальным ощущениям.… Кстати, тебе не кажется странным – появление в нашей спецкоманде этого мордатого фашиста Бормана?

«Ого! Уже – «в нашей» – спецкоманде!», – удивился (возмутился, засомневался, подозрительно высказался?) внутренний голос. – «Однако! Какая быстрая адаптация! Впрочем, общеизвестно, что женщины гораздо лучше мужчин умеют приспосабливаться к переменчивой и туманной действительности…».

– Конечно, кажется! – выдохнул (по-настоящему) Артём, с усилием втягивая живот, чтобы застегнуть брючные пуговицы. – Откуда он, то есть, Борман, вообще, взялся? С каких таких румяных пирожков?

– Капитан Горнов привёл с платформы и поручился за него перед подполковником Мельниковым. Попросил оформить – оперативно, без дополнительных мероприятий – по всем правилам.

– Ерунда какая-то, беспримерная! Совершенно непохоже на Горыныча. Он же у нас – изначально – считался самым недоверчивым и консервативным. То бишь, профессионально осторожным сотрудником, досконально разбирающимся в людях…

Примерно через полминуты относительно тишины, Таня, неуверенно кашлянув раз-другой, высказала предположение:

– Знаешь, я думаю, что они – отец и сын.

– Кто? – машинально уточнил Артём, неприязненно и растерянно рассматривая пятнистую бабочку.

– Горыныч и Борман.

– К-ха! К-ха! К-ха… Также и подавиться можно! Типа – от неожиданности, блин спецназовский… С чего ты взяла, фантазёрка отвязанная? Очень, уж, смешная и неожиданная версия! Не, Таня, это тебя понесло куда-то, явно, не туда… Горыныч, правда, говорил – тогда, на алжиро-ливийской границе – что разведён и сынишка-школьник остался жить с матерью. Но – Борман? Он же на две головы выше Горыныча! И, вообще…

– Что – вообще? – не сдавалась невеста. – И Глаша Иванова говорит, что они лицами слегка похожи. Вернее, мордами лиц, выражаясь напрямую, без девичьих обиняков. Если, конечно, представить физиономию Горыныча без этого страхолюдного шрама… Опять же, отдельные словечки-выражения. Вот, к примеру, ты помнишь, что Борман мне сказал прошлой ночью – на платформе «Технологического Института»?

– Мол, пошли с нами, бикса симпатичная…

– Нет, не так! Дословно он сказал: – «Пошли с нами, девонька!». Понимаешь, «девонька»?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});