Нашествие 2. Буря миров - Андрей Левицкий

– И все равно вирус должен быть загружен после включения Кольца.

– А это что? – Кирилл показал на 'чечевицу', соединенную проводами-прутьями с компьютером в бассейне.

– Аналог нашего лэптопа. Омний говорит, что научит нас работать на нем. Хотя бы на самом простом уровне, достаточном, чтобы подключить лэптоп к Сибу и загрузить вирус.

– Ваши друзья, – вмешался Омний, – необходимы помочь. Необходимы… Должны помочь.

– Поможем! – раздалось от двери.

Леша с трудом переставлял ноги, ухватившись за плечо смущенного Багрянца.

– Поможем, а кто же еще, если не мы? Хоть я не на Земле сейчас, но парни все сделают, а я им посоветую, как и что, если надо будет. Связь-то теперь есть у нас.

– Связь есть, но нет возможности попасть на Землю, – возразил Кирилл. – Мобильную портальную машину варханы вернули себе.

– Ринчи, – произнес Омний. – Один деталь. Последняя. Надо срочно – ворсиб будет работать.

– Омний долго строил свою портальную машину, – пояснил Денис. – Ворсиб почти готов, ты видел его в той пещере, но не хватает важного узла, который невозможно создать в этих условиях. Сейчас пространство под земным куполом успокоилось, и новые мерцающие порталы перестали возникать, а старые погасли. Поэтому единственная возможность переправить нас обратно – украсть 'ринчи'. Я перевел это слово как 'почка'. Или 'фильтр'. У Омния все готово, дело только за этим.

– Вот и займемся. – Леша, отпустив плечо Багрянца, шагнул вперед. – Я в себя пришел, так что добудем этот фильтр, никуда от нас не денется. Главное, план продумать, организовать все – и вперед! Где варханы запчасти свои держат?

Кирилл не слушал – он в упор смотрел на Дениса. Ученый заметно побледнел, у него снова подергивался левый глаз.

– Что? – спросил Кир. – Нет, подожди, я сам догадаюсь. Эти 'ринчи' спрятаны в…

Денис перебил дрогнувшим голосом:

– Да, они там, и никто из терианцев понятия не имеет, как туда проникнуть. Они утверждают, что это вообще невозможно.

II

– Сам же говорил: 'Укусит и убежит – в этом суть партизанской работы', – напомнил Лабус, не отрываясь от прицела СВД.

– Сколько их там? – Игорь поднял бинокль.

– Десять человек, три подводы, мотоцикл.

– А нас только трое.

– Но пятеро – гражданские, а одна так и вообще женщина.

Они лежали на дырявой крыше остановки пригородных автобусов, возле старой асфальтовой дороги, идущей через поля. Тени облаков ползли по ним, дул прохладный ветерок. Солнце клонилось к домам Климовска, видневшимся в нескольких километрах справа. Москва и Подольск были за спиной, карта показывала, что впереди – закрученная 'бабочкой' эстакада, где Симферопольское шоссе пересекает Малое Московское кольцо. Еще там деревни Мотовилово и Гривно, а справа, за шоссе, Харитоново.

С той стороны по дороге и двигался обоз. Игорь внимательно изучил его в бинокль: три запряженные рогачами телеги, груженные мешками, корзинами и коробками. На передней, вместе с бородатым мужчиной, ехали двое варханов. Еще один, с красной сержантской полоской на предплечье, – на следующей, с ним сидели молодой парень в джинсовом костюме и полная женщина в красном платье и платке. На последней телеге находились двое мужиков рабочего вида, в синих спецовках, а позади всех на мотоцикле с коляской ехали еще двое варханов.

– Мотоцикл обычный, земной, – заметил Лабус. – У стрелка в коляске ПК, у второго… ага, это варханский помповик. Слышал, как они его называют? Скорч. Так, что еще… у одного на первой телеге на коленях лежит АК. А у сержанта разрядник и… ты глянь, наш "бизон"!

Игорь сделал знак Курортнику, прячущемуся в кроне дерева на другой стороне дороги, и тот спустился вниз. Пригибаясь, перебежал дорогу и забрался на крышу остановки.

– Рассмотрели? – спросил он.

– А то! – Лабус оторвался от прицела. – В мешках у них картошка, нюхом чую. И в корзинах рыба лежит. Тут же пруды неподалеку. Еще несколько корзин ягодами набиты и грибами, и банки стоят под бортиком – соления. Это дань, варханы в Подольске все магазины обчистили, теперь по окрестностям собирают. Я капитану предлагаю, а он не хочет…

Костя, ухмыльнувшись в усы, замолчал, когда Игорь поднял руку. Оба спеца сели по-турецки лицами к нему.

– Слушаем со вниманием, – кивнул Лабус.

Сотник сказал:

– Алексей, возвращаешься к дереву, прячешься за стволом. Костя, работаешь с СВД отсюда. Я – снизу, из-за остановки. Ждем момента, когда подводы будут прямо между нею и деревом. Костя, берешь на себя сержанта, потом помогаешь нам, если понадобится. Я кидаю гранату в мотоцикл, снимаю пулеметчика и второго. Алексей, на тебе первые двое. Гражданских не зацепите.

– Это само собой, – кивнул Лабус. – Хотя в бою всякое бывает.

– Нет, ты не понимаешь, – Игорь отщелкнул магазин АК. – Сейчас это особо важно.

– Почему?

Вместо капитана ответил Курортник:

– Потому что мы теперь партизаны, а варханы – оккупационная армия. Думаешь, в Великую отечественную весь народ так радостно сотрудничал с партизанами? У меня дед был в отряде, много чего рассказывал. Некоторые под фашистов ложились или со страху, или потому, что советскую власть не любили, а в фашистах видели избавителей. Стукачи были, которые закладывали партизан, провокаторы…

– Значит, нам надо поддерживать с населением особо дружеские отношения, – заключил Сотник. – Всё, подъезжают, занимаем позиции. Сигнал – взрыв моей гранаты.

Они с Курортником полезли вниз, а Лабус снова лег, упершись локтями в крышу, и приник к оптике. Насчет поддержания особо дружеских отношений он всё понимал: в их отряде было теперь почти тридцать ртов, шестеро женщин, несколько подростков, почти совсем еще детей, которым в обычных условиях оружие никто бы не дал, но которые на Териане стали полноправными членами повстанческого отряда. Все должны есть и пить, так что вопрос снабжения, после того как они заняли под лагерь цех брошенного завода, встал остро. Хорошо хоть вода в скважине на заводском дворе была, да еще в кухне при тамошней столовой обнаружился запас соли, подсолнечного масла и всяких специй. И мыло, это тоже очень радовало.

Телеги приближались, рогачи мерно постукивали копытами по асфальту. Хрипло гудел, попукивая дымом, мотоцикл. А ведь что выходит: рогачей крестьянам предоставили варханы, – смекнул Лабус. Причем, вполне возможно, не только для того чтоб продукты в Подольск перевезти, но в постоянное пользование, в хозяйство отдали. Это уже натуральное оккупантов с населением…

В оптику он внимательнее оглядел людей на телегах. Бородач впереди ерзал и часто смотрел по сторонам, и вообще явно нервничал, толстуха на второй телег сидела, поджав губы и распрямив спину. Круглолицая, в своем красном платье и платке она напоминала большую невозмутимую матрешку. Вожжи держал паренек в потрепанном джинсовом костюме, молодой – немного за двадцать. Двое мужиков в синих спецовках на последней телеге негромко переговаривались, из деревянного ящика, стоящего среди мешков позади них, торчала пила. Один, украдкой оглянувшись на мотоцикл с варханами, достал бутылку водки, хлебнул из горлышка, вытер его рукавом и передал соседу.

Лабус перевел прицел на голову варханского сержанта, сидящего позади 'матрены' и джинсового возницы. Прикинул, что вторым выстрелом снимет того бойца на передней телеге, который находится ближе к остановке, а третьим, если успеет и если понадобится, – мотоциклиста…

Не понадобилось. Грохнул взрыв, Костя прострелил сержанту висок, успел еще завалить одного вархана впереди, хотя, возможно, в тот миг, когда пуля из СВД пробила его голову, боец уже был убит пулей Курортника… а потом все закончилось.

Рогачи встали. Перевернувшийся мотоцикл валялся на обочине, бородач громко икал, один мужик сзади крестился и одновременно глотал водку из горлышка, второй спрятался между мешков – только зад торчал.

Паренек в джинсе заставил женщину улечься ничком, а сам, спрыгнув на землю, присел возле колеса и быстро оглядывался. В руке его был армейский нож, а движения такие… не гражданские, короче говоря.

Костя пока остался на месте и в прицел контролировал обстановку. Сотник с Курортником, выскочив из укрытий, с двух сторон быстро подошли к обозу. Когда выяснилось, что все варханы мертвы, Лабус повесил СВД за спину и тоже полез вниз. Спрыгивая, услышал визгливый голос. На всякий пожарный достал ПМ.

Голос, как оказалось, принадлежал не женщине, а бородачу.

– Вы что творите?! – разорялся тот. – Омоновцы херовы! Спасители-избавители, мать вашу в дышло! Вам же сказано было: не лезть!! Вы продукты получили, вы почему опять пришли?!! Вы всех нас, всю деревню хотите уничтожить!!!