Солдаты России - Родион Малиновский

Внизу за обрывом протекала речка, через нее был перекинут высокий деревянный мост. Оттуда начиналась дорога на Друскеники. Тем временем кончился дождь, появилось солнце. Солдаты обрадовались, сушили обмундирование и белье.

Такова была солдатская жизнь, как успел понять ее Ванюша в первые дни. Тяжела эта жизнь, тяжела оторванность от дома — спи на сырой земле: как говорится, шинель под себя, шинель на себя, шинель под голову; мокни под дождем и кляни судьбу свою, закинувшую тебя в незнакомый край. Может, завтра придется тебе идти под пули и неизвестно, что ждет впереди. Но вот наступила передышка, выглянуло солнце, обсушился солдат, пообедал как следует — и отошла душа его, и радуется он этой выпавшей на его долю минуте душевного покоя. Можно жить на белом свете, а что дальше будет — поглядим...

Ванюшу вызвали в канцелярию команды. Каптенармус оглядел его и повел к большому фургону, покрытому брезентом. Это был вещевой склад. Там каптенармус подобрал обмундирование Ванюше. Гимнастерка и шаровары подошли впору, а сапоги и шинель были великоваты. Шинель немного подрезали снизу и ушили в плечах в полковой швальне, а в сапоги пришлось положить стельку из соломы. И вот из паренька, в дырявых башмаках, в промокшем, изрядно поношенном сером костюмчике, вышел солдат — подносчик патронов первого пулемета второго взвода. На вооружение он получил тесак — бебут и драгунскую винтовку без штыка. Радости Ванюши не было границ. Огорчало только одно — все пулеметчики были вооружены короткими карабинами, которые были легче и не выдавались выше плеча своими дулами, а у него — длинная и тяжелая драгунка.

— Что ж делать, пока поносишь драгунку, — сказал взводный, — а как заведется заручный карабин, так сразу получишь.

Стояли солнечные, теплые дни. Солдаты отдохнули, постирали в речке белье и портянки и, можно сказать, были готовы ко всему. Начальник пулеметной команды и младшие офицеры (их было в команде двое) провели с солдатами беседы. Так и так, мол, постигла наши войска неудача, и они отступили из Восточной Пруссии, но дела улучшаются, и мы скоро перейдем в наступление. Эти беседы вызвали оживленные солдатские толки. Теперь говорили уже в открытую, что 2-я армия генерала Самсонова окружена немцами и начисто уничтожена. Виноват во всем генерал Ренненкампф, потому что не помог 2-й армии, не пришел вовремя на поле сражения — и все потому, что он не русский, а немец... Толкуя об этом, пулеметчики озирались, боясь офицеров.

2

Осенним вечером полк подняли по боевой тревоге. В сумерках роты и батальоны вытянулись в походную колонну по шоссе, что шло на Друскеники. Совсем стало темно, по колонне передали — «не курить», и полк двинулся. Шли молча, ровный стук колес двуколок пулеметной команды сопровождал цокот копыт лошадей. Иногда из-под подков выскакивали и тут же гасли искры.

Тысячи людей, мерно покачиваясь, двигались плотной массой. Слышался тихий говор солдат: кто вспоминал жену, детей, кто сетовал, что по хозяйству дома управляться некому.

— Землю надо пахать, зябь поднимать.

— Опять же и буряк копать, вывозить на завод...

— А хлебушко-то молотить когда?! Что дети есть будут?

— Говорят, на столбе шпиёна поймали. Передавал по телефону про выход нашего полка. Конные ординарцы его тут же маханули и опроса не произвели.

— Так ему и надо!

— А может, это и не шпион, а линейный рабочий линию поправлял?

— Может, и так, да поминай как звали. Война, браток, всяко бывает: лес рубят — щепки летят.

— Принять вправо! — послышалась команда.

Люди колыхнулись вправо и пошли по обочине дороги. Через некоторое время мимо строя в голову колонны проехало несколько всадников.

— Это наш полковой командир поехал — полковник Мартынов, — объясняли Ванюше пулеметчики. — Говорят, был генералом в японскую войну, да разжаловали за хорошее обращение с солдатами. Будя, говорят, раз не умеешь шкуру спущать с солдатского хребта...

Где-то вдали послышались глухие раскаты орудийной стрельбы. Потом взрывы стали периодически то усиливаться, то стихать. Солдаты смолкли, прислушиваясь к стрельбе. И под орудийный гул каждому почему-то вновь вспоминались дом, семья, свое родное село. А кое-кому вспомнился завод либо фабрика, но таких было мало — полк состоял почти исключительно из крестьян Елисаветградского уезда, Херсонской губернии.

Вслед двигался 255-й Аккерманский пехотный полк. При его формировании в Одессе кто-то пустил слух, что он останется в городе нести караульную службу, поэтому все, кому не хотелось ехать на фронт, давали солидные взятки писарям воинского начальника, чтобы зачислиться в этот полк. Писарям только этого и надо было, они поддерживали слухи, брали взятки, действительно зачисляли дающих в Аккерманский полк, а потом, когда полк отгрузился и отправился на фронт, посмеивались над простаками. В дураках в основном оказались одесские торговцы, призванные по мобилизации.

Там, откуда слышалась артиллерийская канонада, появилось зарево пожара. Сразу дохнуло близостью войны, солдаты стали еще тревожнее и настороженнее.

На рассвете полк подошел к небольшому населенному пункту — показался обязательный в каждом селе в этих местах костел. Пулеметчики сошли с дороги в лес и расположились биваком: разбили коновязь, выпрягли лошадей из пулеметных двуколок, а сами двуколки поставили в два ровных ряда за коновязью; так же ровно, по шнурку, натянули палатки; карабины сложили в козлы. Заняли свои места дежурный по команде и дневальные во взводах. Господа офицеры — в сторонке, в своих офицерских палатках.

В глубине леса послышалась яростная артиллерийская стрельба.

— Вот это да! — раздались голоса. — Поддают немцам наши артиллеристы!

Оживленными замечаниями сопровождалась каждая артиллерийская очередь.

За лесом было большое поле, а за ним опять лес — темный и густой. На этом поле и взвились один за другим султаны земли от артиллерийских разрывов. Потом разорвались снаряды и прямо над биваком засвистела шрапнель, правда довольно высоко.

— Да ведь это немцы лупят, братцы!

— Вот те на...

Вмиг все пришло в движение. Солдаты, кто в чем был, высыпали на шоссе и устремились в направлении, обратном недавнему движению полка. Некоторые офицеры также повыскакивали из своих палаток в одном белье и присоединились к бегущим солдатам. Не отставали и пулеметчики... Паника, неразбериха. Наспех запряженная двуколка с пулеметом, повозка лишь с одной лошадью в упряжке, солдаты, одетые, но разутые, либо в сапогах, но без шинели, кто с оружием, кто без оружия, — все смешалось и неслось в невероятной сутолоке назад, в местечко Меречь. В общем гаме и шуме прозвучал где-то в стороне бивака 255-го Аккерманского полка ружейный выстрел, а затем оттуда донесся душераздирающий крик:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});