Великий последний шанс (сборник) - Михаил Веллер

Вы поймите правильно и погодите вопить о ксенофобии. Пускают-то беженцев, гонимых, бесправных, просителей, — хозяин на земле пускает рядом пожить нищих пришлых, на то его воля, мог бы и не пустить. Земля есть, люди мы все мирные, вам тоже кормить детей надо, живите, коли добрые люди. Пускающий куда значительнее, главнее пускаемого.

А если бы видел он ясно, сказали бы ему, что пускает он людей, которые завтра будут куда зажиточнее его, и хозяйства их будут крепче, и урожаи выше, и дом красивей, и жизнь культурней по виду покупок — хрен бы он их пустил. Ни один идиот не хочет у себя же дома получить людей значительней и удачливей тебя. Хозяин таким образом переходит на более низкий социальный уровень, поймите вы! В своем собственном социуме он перестает быть наверху! Он больше не первый мужик на деревне — более крепкие вселились!

Дорогие. Да это противоречит инстинктам человеческим. Они в этом от животных не отличаются. Занимать как можно более высокое место в иерархии своей стаи (социума) — это инстинкт встроенный, социообразующий, генетический отбор и построение социума здесь слиты воедино. Свою территорию надо охранять от любого, кто может тебя опустить! Завладеть лучшим куском, лучшим семейным партнером, лучшей лежкой! Слабый — пусть кормится на окраине стаи, вдруг там гены приличные бегают через два поколения, или заменит вожаков в случае эпидемии, или еще что. А конкурента — гони вон! дави и подчиняй!

И каждый дорожит своим местом в иерархии стаи. А приход сильного чужака внутрь стаи опускает на ступень вниз всех предыдущих! Вы про людей? Они не стали жить хуже? Конечно стали! Ибо любой достаток относителен, если только пища и жилище для выживания вообще есть. Если другой стал жить лучше относительно меня — тем самым и я стал жить хуже относительно него. Разрыв между моим реальным и моим желаемым-возможным увеличился! А я в собственных глазах унизился, стал менее значителен.

Если это свой, родной, местный — ну, из зависти, страшна крестьянская зависть к поднявшимся у всех народов, — можно ему и красного петуха под стреху подпустить. Если своего народа, но пришлый — чужак, сволочь богатая, при случае всегда нагадить можно, если он только уж таким добрым да хорошим себя не показал всем: а лучше разграбить да выгнать. Но если это люди другой нации, и поднялись все — да это что ж такое? Это мы у себя же дома стали вторым сортом?! А у них и внешность другая, и религия, и язык с акцентом.

НАРОДУ ОСКОРБИТЕЛЬНО ЖИТЬ ХУЖЕ ИНОРОДЦЕВ

ИНОРОДЦУ ОТКАЗАНО В МОРАЛЬНОМ ПРАВЕ ЖИТЬ ЛУЧШЕ ДРУГИХ

Хуже — пожалуйста. Сколько угодно. Еще и посочувствуют, если ты чистоплотен, кроток и трудолюбив. Кормись себе, живи. Мы люди терпимые, земля большая, дело всем найдется.

БЕДНОСТЬ И ЗАВИСИМОСТЬ ИНОРОДЦА ПРИЯТНА И ПОВЫШАЕТ САМОУВАЖЕНИЕ

А вот эти турки-месхетинцы всей общиной унизили всех русских вокруг. Они стали жить лучше русских. Тут уже неизбежно вступил в действие элемент национальный, межэтнический, межсистемный — мы и они. Они как система подавляют нас как систему. Тем подавляют, что они значительнее. Они лучше, значит, круче, главнее, значительнее. Что?! Турки на русской земле лучше русских?!

Еще раз поймите. Не для того человек сладко жрет, чтоб от ожирения умереть. А чтоб удовольствие получить. А главнейшее удовольствие, комфорт душевный — осознавать свою главность и значимость, человеком достойным и крупным себя ощущать. А главнейший дискомфорт и неудовольствие — униженность, опущенностъ, умаление размеров и масштаба твоей личности с ее правами и возможностями, т. е. — уменьшение твоей главности.

УСПЕХ ЧУЖОЙ НАЦИИ НА МОЕЙ ЗЕМЛЕ — УМЕНЬШАЕТ УСПЕХ МОЕЙ НАЦИИ НА РОДНОЙ ЗЕМЛЕ

Пространство успеха и значимости едино на всех, как небосвод в окоеме. И приподнимание одного означает приопускание другого, а прибавление куска у одного — уменьшение куска той же главности у другого.

Я не призываю к национализму! Я лишь констатирую закономерности социопсихологии.

11. Так мало того! Эти турки-месхетинцы, эти пригретые на широкой доверчивой груди русского народа гадюки семибатюшные, стали брать в аренду пустующие земли — а русских нанимать для их обработки! В батраки, то есть!

Да, земли пустовали. Да, аренду и налоги турки платили по-честному, и краевая казна получала деньги на социальные нужды. Да, безработные русские получили работу прямо на месте, у себя дома, на созданных для них рабочих местах, стало быть. Да, овощей-фруктов для людей-покупателей стало больше — своих, а не импортных, с химией. Да, зарплату работникам платили удовлетворительную, уж не колхозную, больше людям так заработать было в округе негде. Ну — что? Стало лучше? Хрен вам. Выгнали турок вон, и уехали они в Америку.

Нет, ты понимаешь? Я его пустил, и теперь он же меня в батраки нанял! Отметим с удовлетворением, что удалось избежать турецкой резни в России. А то попомнили бы патриоты янычарам славянскую кровушку на Балканах!

Турки не смогли понять: они же все мирно, по закону, по согласию, и продукты, и работа-заработок, ведь со всех сторон добро — за что их не любили? За что прогнали? Твари неблагодарные, природные бездельники…

СОЦИАЛЬНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ И ПОДЧИНЕННОСТЬ ИНОРОДЦАМ ЕСТЬ НАЦИОНАЛЬНОЕ УНИЖЕНИЕ

Это всегда чувствуют зависимые «свои» — и никогда не понимают начальствующие «чужие».

Примечательно и забавно-трагично, что тот же человек, переходя из одной категории в другую, меняя свою социальную роль на противоположную — мгновенно и начисто забывает, каково ему в положении другого было только что. Что в Казахстане на него работали казахи — это нормально, он умнее. А что теперь в России он работает на азербайджанца — это уже унизительно. Но никаких переоценок и переосмыслений. Я главный над другим — это хорошо, другой главный надо мной — это плохо. Зулусская мораль. Психология. Вот и вся политкорректность.

12. Но! Почему никто не задал вопрос! А что ж это русские, местные, у себя дома, с приходом бездомных турок-месхетинцев не взяли земли в аренду и не наняли турок в батраки? Ведь это логично — пришлый идет в батраки к местному?

Русские как народ имперский, системный, повелевали всеми народами Империи. А русские по отдельности, как частные лица, не могут постоять за себя, ни прокормить себя, ни подчинить других, а наоборот — подчиняются другим…

Великая Система всегда веками культивирует баранов, страшных в строю, которым управляет лев. Безынициативные, терпеливые, легко управляемые и внушаемые, не способные к действиям без команды и привыкшие рассчитывать на власть сверху — вот реальные подданные Великих Империй в конце дороги, на закате и распаде. Нет львов, рассыпался строй — и любой шакал, любая крыса может жрать вчерашнего легионера.

Почему не русские эксплуатировали бесправных пришлых? А бесправные пришлые наладили дело и стали эксплуатировать местных русских?

А мы не стяжатели, гордо отвечают местные. Мы кровососов не уважаем. Мы по-простому. А по-простому, милаи, ноне оно так: дочек в проститутки, сынков в бандиты, землю — мошеннику одному, пенсию — мошеннику другому: и счастливого пути на кладбище. Называется — либеральная экономика, поняли, балды?

Рынок суров и прост: или ты хозяин, или ты подчиненный, или ты самостоятелен и кормишься сам. В силу имперской ментальности подавляющее большинство русских склонно к подчиненности. А большинство кавказцев в силу своей ментальности (горцы, торгаши, клановое деление и устройство, жестокие требования к мужчине — кормильцу и защитнику большой семьи, индивидуализм, уважение к достатку, недоверие к социальной системе, приверженность родственным и личным связям, доминирование обычаев над законом, культ силы) — гораздо лучше приспособлены к волчьему рынку нашего дня.

КАВКАЗЦЫ РЫНОЧНЕЕ РУССКИХ

Ну так как же им после этого не завладевать рынками?

13. Однако когда на той же Кубани районный агроном — молодой негр (закончивший областной сельхозинститут, пока в его родных африканских джунглях произошел очередной переворот), — встает вопрос унизительный и скорбный. А что — русские вообще еще способны к самоуправлению и самопрокормлению? Когда-то норманы учили славян управлять и воевать. Но в том стыда не было. Бойцы германских кровей были в ту эпоху несравненно лучшими в Европе и окрестностях, а государи германских земель всосали науку управления Римской Империи, которой сначала покорились, потом служили, потом ее свергли. Но когда молодой африканец учит русских земледельцев на Кубани пшеницу сеять (благодушный телесюжет потрясал!) — это конец всему. Почему учит? А своих нема. Кто спился, кто малограмотен, кто ленив. Это уже конец всему.

ДЕГРАДАЦИЯ РУССКОГО НАРОДА ПРОВОЦИРУЕТ ИНОРОДЦЕВ ВОЗВЫШАТЬСЯ