Авва. Очерки о святых и подвижниках благочестия - Владимир Чугунов

«Всегда твёрдо верь и помни, что каждая мысль твоя и каждое слово твоё могут несомненно быть делом», – говорил он. Многих спасла его молитва.

В книге «Моя жизнь во Христе», вышедшей в свет в 1894 году, отец Иоанн так рассказывает о плодах своей молитвы:

«Младенцы Павел и Ольга по беспредельному милосердию Владыки и по молитве моего непотребства исцелились от одержавшего их духа немощи. Девять раз ходил я молиться с дерзновенным упованием, надеясь, что упование не посрамит, что толкущему отверзется, что хоть за неотступность даст мне Владыка просимое; что если неправедный судия удовлетворил, наконец, утруждавшую его женщину, то тем более Судия всех, праведнейший, удовлетворит мою грешную молитву о невинных детях, что Он призрит на труд мой, на ходьбу мою, на молитвенные слова и коленопреклонения мои, на дерзновение моё, на упование моё. Так и сделал Владыка: не посрамил меня, грешника. Прихожу в десятый раз – младенцы здоровы».

Такова была сила молитвы этого великого пастыря. Относился он к молитве и Слову Божию с глубоким уважением, которое внушал и другим:

«Во время молитвы и при чтении слова Божия надо иметь благоговение к каждой мысли, к каждому слову, как к Самому Духу Божию, Духу Истины».

Почти ежедневно совершал отец Иоанн Божественную литургию в Андреевском соборе, где был штатным священником, а в последние 35 лет своей жизни служил ежедневно, кроме тех дней, когда утро заставало его в пути или когда тяжело болел.

Объяснял он это так:

«Если бы мир не имел Пречистого Тела и Крови Господа, он не имел бы главного блага, блага истинной жизни – живота не имате в себе (Ин. 6, 53), имел бы лишь призрак жизни… Христос Спаситель и установил Таинство Причащения для того, чтобы очистить нас огнём Своего Божества, искоренить грех, сообщить нам Свою святость и правду, сделать нас достойными райских селений и радости неизреченной. Какая безмерная благость и премудрость, какое милосердие и снисхождение к падшему верующему человеку, какое примирение грешника со Всесвятым! Какое очищение нечистых самой Пречистой и Всеочищающей Кровью Божией!».

«Мы не готовы, мы недостойны» – часто приходится слышать священникам.

По этому поводу отец Иоанн говорит следующее: «Такая мысль иногда может происходить от смирения, и тогда она, конечно, не повредит союзу таких душ со Христом, подобно как не повредило тому смиренное суждение Петра, который сказал Христу: Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный (Лк. 5, 8). Но надлежит осматриваться, чтобы под благовидным покровом смирения не притаилась холодность к вере и нерадение об исправлении жизни. Ты не готов? Не поленись приготовиться. Ты недостоин? Недостоин ни один человек общения со Всесвятым, потому что ни один небезгрешен; но как всякому, так и тебе предоставлено веровать, каяться, исправляться, быть прощённому и уповать на благость Спасителя грешных и Взыскателя погибших. Ты говоришь, что недостоин. Напрасно ты принимаешь на себя чужую обязанность: удостоить или не удостоить. Таинства – есть долг Тайнодействователя, а не причастника Таинства. Пусть ты недостоин, но неужели же ты хочешь и впредь остаться недостойным? Смотри: если ты беспечно оставляешь себя недостойным общения с Христом в этой жизни, то тем самым не подвергаешь ли себя явной опасности остаться недостойным общения с Ним в жизни будущей?»

9

«15 августа 1898 года, – запишет отец Иоанн в своём дневнике, – на Успение Божией Матери, я имел счастье первый раз во сне ясно видеть лицом к лицу Царицу Небесную и слышать Её сладчайший, блаженный, ободряющий голос: «Милейшие вы чада Отца Небесного». Тогда я, сознавая своё окаянство, смотрел на Её пречистый лик с трепетом и с мыслью: не отгонит ли от Себя с гневом Царица Небесная? О лик святой и преблагой! О очи голубые и голубиные, добрые, смиренные, спокойные, величественные, небесные, божественные! Я не забуду вас, чудные, дивные очи. Минуту продолжалось это видение; после этого Она ушла от меня, не спеша, прошла, как перед маленькой ямкой, и скрылась. Я увидел сзади походку Небесной Посетительницы. Сначала я видел Её, как на иконе, ясно, а потом Она отделилась с иконы, спустилась и пошла. Вечером я писал проповедь для дня Успения и лёг поздно, в 2 часа ночи. Вечером за всенощным бдением с великим умилением я читал акафист и канон Успению Богородицы в Успенской церкви».

«В другой раз, – напишет отец Иоанн, – в понедельник 3 февраля 1902 года перед пробуждением, в 6 часов утра, я видел святой сон – живого Младенца Иисуса на руках Пречистой Матери Своей, взиравшего на меня святейшими, благостнейшими, ласкающими очами Своими, и Саму Пречистую, взирающую на меня весьма благостно… Благодарю Господа за сладкое благодатное видение».

«Третий раз, – продолжает отец Иоанн, – в ночь на 27 мая 1905 года я видел во сне Предвечного Младенца Господа Иисуса Христа на руках Пречистой Девы Матери в простом виде, ласково ко мне обращавшего руки и взор Свой; сердце моё порывалось к Нему умилением и любовью, и я прикоснулся губами к ногам Его, и Владычица милостиво обращала Свой взор ко мне, соизволяя на целование ног Пречистого Младенца. Сердце моё горело радостью. Что за видение? Какое его значение? Благодарю Господа за новое и славное сновидение, в котором явился мне спустившийся с высоты светоносный лик Богомладенца Иисуса и Пречистой, обоженной Его Матери с милостивым, радостным выражением лиц».

Но были сны и другого порядка – мучительные, терзающие душу.

30 марта 1904 года праведник запишет в своём дневнике:

«И во сне я служу предметом насмешливых мечтаний врагов бесплотных, ставящих меня в бесчисленные посмеятельные, глупые положения, недоумения, бессмысленные строительства, потери или устрашающих меня войнами, пожарами, громами, молниями, землетрясениями и всякими неприятными мечтаниями, или оскверняющих сладострастными видами. Окаянен аз человек! Кто избавит мя от тела смерти сея?»

А вот ещё запись:

«Утро 19-го июня. Во всю ночь тревожили беспокойные сны. Сердце непокойное, холодное, напоенное дьявольским смятением и удручённое теснотою. Не оттого ли, что я ел скоромную треску и нарушил таким образом пост, да ещё не помолился усердно на ночь: тайно, без поклонов совершил правило пред причащением. Господи, помилуй.

Вчера (18 июня) в постный день я позволил себе, вопреки церковному установлению, под предлогом физической немощи полакомиться скоромной пищей и поесть более потребности свежей трески и тем дал большую поблажку плоти своей. И она наказала меня тем, что я дурно спал всю ночь, с тяжелыми снами, с холодом и скорбью сердца, с очевидным оставлением благодати Божией, с ненормальным пищеварением, со слабостью во всём теле, с тихостью в выговоре слов при богослужении в сельской церкви (было очень много народу). Но причащение Святых Тайн меня оживило и утешило. Слава Богу! Осторожность нужна во всём после бывшей болезни и по преклонности лет».

А вот ещё запись того же года:

«22 июня. Екатеринбург. В ночь на это число во время следования по железной дороге враг рода человеческого и мой представлял моему душевному взору удивительные адские фантасмагории. В посту вижу повсюду на улицах множество нарядившихся в самые причудливые маски и костюмы, рыскающих по улицам с диким хохотом. Или вижу, будто бы я пришёл служить в Казанский собор, прошу у священника служить с ним, хочу надеть подризник, а в рукава не влезают руки – рукава зашиты и рук не пропускают, а другого подризника нет, принуждён был ждать и не дождался, и обедню совершили без меня: досадно и обидно! Итак, всякие насмешки чинит мне враг во сне».

Но воистину великое дело сделал владыка Арсений, сохранив выписки из дневника великого пастыря земли Русской. Эти записи наглядно свидетельствуют о том, что грехи, именуемые человеческой немощью, присущи даже таким праведникам, каким был отец Иоанн Кронштадтский. В общем-то, записки эти только подтверждают слова Христа, сказанные апостолу Павлу: «Ибо угодно Мне, чтобы сила Моя проявлялась в немощи».

Более того! Записки эти – настоящий елей на души тех, кто старается проводить жизнь праведную, собранную, стараясь пребывать в постоянной молитве, регулярно посещает церковь, исповедуется, причащается, неукоснительно держит установленные церковью посты, – и тем не менее видит в себе проявление и зависти, и раздражительности, и обиды, и гнева, и жадности, отчего даже рождается мысль о невозможности спасения, невозможности достичь святости или, как принято выражаться некоторыми современными богословами, свойства непадательности. Увы, возможность пасть есть всегда. И эти малые падения, мелкие грехи, по учению святых отцов, подобные привязанному к шею мешку с песком, способны так же потопить, как и тяжёлый камень, смертный грех, на шее. При виде в себе всей этой неотвязной гнусной мошкары разве не повергаемся мы порой в отчаяние? И только открывая этот чудом дошедший до нас «Неизданный дневник», начинаешь понимать, что никакой такой «непадательности» нет в природе, и всё дело в навыке к покаянию и к самоукорению. Подчистившие из соображений «показной святости» от подобных свидетельств батюшкин дневник учёные монахи тем самым даже поставили себя выше разумения праведника, не щадившего писать о себе такое. Представляемое ими читателям как бы постепенное восхождение праведника на духовный Олимп или обретение им посредством длительного подвига этой пресловутого свойства «непадательности» есть намеренный обман, ибо духовная брань продолжается до самой смерти.