Неверный свет - Ирина Бондарь

  Очередная молния разрезала темное небо, высветив оскаленные в предвкушении пасти хищников. Затем вторая и третья молнии ударили в землю, заставив тварей остановиться.

  - Я, конечно, не небо, но помочь могу! - раздался звонкий девичий голосок прямо из застывшей посреди пустого пространства молнии. - А ну брысь!

  Звери рычали и скулили, когда молния, потрескивая разрядами прямо перед их мордами, приняла вид тонкой девичьей фигурки. Волшебная незнакомка прищелкнула пальцами, от чего на землю сразу же полетел сноп синеватых искр. Тоненькие веточки молний срывались с ее рук, отгоняя хищников все дальше, пока те, поджав хвосты, не скрылись в лесу, оглашая окрестности разочарованным подвыванием.

  Соланж никак не могла поверить своим глазам, считая, что подобное чудо ей привиделось от ужаса и безысходности. Загадочная незнакомка шла к ней, приплясывая и не обращая внимания на лужи, улыбалась и хлопала в ладоши, запуская в грозовое небо ветвистые потрескивающие молнии.

  - Как я их! - похвасталась волшебница, оказавшись совсем близко к тсаревне. - Весело было?

  - Очень, - заставила себя ответить девушка. - Кем бы ты ни была, спасибо!

  - Я - Тинка! Тина, дух грозы. А почему ты сделала такие глаза, неужели впервые видишь духа? - болтушка-волшебница не давала спасенной беглянке осознать абсурдность происходящего.

  - Вообще-то да, в первый! - тсаревна справилась с удивлением и улыбнулась, утирая капли с лица. - Мама говорила, что духи и вправду существуют, но большинство считает вас старыми сказками. Меня зовут Сола.

  - Твоя мама молодец! - рассмеялась Тина. - Шейсы и впрямь в нас перестали верить.

  Грозовой дух был самым странным созданием, которое только доводилось встречать Соланж. Смешливая худенькая девчушка постоянно пританцовывала, улыбалась и пускала в небо молнии, как ребенок наблюдая за сверкавшим небом.

  - Я живу в этом дереве, - сказала Тинка, кружась в своем странном танце по лужам.

  Ее ноги совсем не скользили в размытой дождем земле, капли отскакивали от светившейся лунным светом кожи. Что-то в Тине было такого, что хотелось забыть обо всем, о проблемах, о непрестанной боли в вывихнутой ноге, о чудом предотвращенной гибели. Малышка радовалась грозе, чьим воплощением она была, и тсаревна незаметно для себя оказалась вместе со своей спасительницей под дождем. Две девушки кружились, смеясь, ловили губами капли и держались за руки.

  - Все будет хорошо, Сола! - улыбалась Тинка. - Обязательно будет!

  Уна.

  Старая хранительница дорог недовольно хмурилась. Ночная гроза размыла тропы, и эта выскочка Тинка снова повеселилась больше, чем следовало. Приходилось убирать сломанные бурей ветки, мешавшие путникам, вновь четко очерчивать развилки, превратившиеся в небольшие грязевые болотца, и заставлять камни отодвигаться туда, откуда они скатились на лесные дорожки.

  Этот год для хранителей троп Пайваны был особенно тяжелым, ведь символом его был путь судьбы, именно поэтому он назывался годом Торной Дороги. Уна со вздохом отодвинула с размытой тропинки разбухший от воды ствол.

  Хранителям и духам в Алайе жилось...странно. Шейсы с упорством, достойным лучшего применения, отрицали существование волшебных существ, и, сталкиваясь со свидетельствами их деятельности, предпочитали списывать все на банальную магию. Впрочем, те особо и не пытались себя показать. Города и деревни, распространявшиеся все шире по территории светлого государства, почти полностью уничтожили места обитания хранителей. Если духи, такие, как та же непоседливая Тинка, могли поселиться среди обжитых шейсами земель, заполнить собой пустующие пространства заброшенных развалюх и возделанных полей, то хранители погибали вместе со своими владениями, к которым были привязаны.

  Лесные тропы расширяли, выкладывали камнем, мостили дороги между соседними городками, забирая власть Уны, но все же ее силы имели достаточно влияния. И эта гроза была совсем некстати!

  Уна откинула на спину длинные серые, словно припорошенные дорожной пылью, волосы, поправила росшие в ее беспорядочной шевелюре травы и ягоды, затем легла на землю, став частью утреннего пейзажа. Тину следовало отчитать, иначе она решит, что подобные развлечения ей дозволены.

  Тонкая, едва заметная звериная тропа привела хранительницу к расколотому надвое дереву на пригорке, где отсыпалась после своих ночных выходок мелкая выскочка. Послегрозовая свежесть отчетливо ощущалась в воздухе, но было и что-то еще. Какой-то посторонний запах, чуждый местному лесу.

  Ноздри Уны дрожали, пальцы перебирали мокрые камешки, пытаясь определить, кого же вчера привела сюда судьба.

  - Тина! - сурово позвала она.

  В ее голосе слышалась поступь звериных лап по земле, скрип огромных колес, издаваемых нагруженными повозками, шелест ветра, перекатывавшего дорожную пыль. Из дупла в расщепленном дереве показались две растрепанные девичьи головки.

  - Ой, Уна будет ругаться, - испуганно прозвенел голосок грозового духа. - Не сердись, бабушка хранительница!

  - Сколько раз просила не называть бабушкой, вертихвостка ты этакая! - хранительница полностью показалась из земли, приняв облик такой же молоденькой девчонки, как те, что стояли сейчас перед ней.

  Вечно смеющаяся Тинка в компании настороженной шейсы, зыркавшей по сторонам странными медовыми глазами. Постойте, разве шейсы стали рождаться с такими глазами? Тощая, грязная девчонка с острыми локтями и коленками, висящая лохмотьями одежда, а самое главное, ее запах. Непонятный запах, давненько Уна его не чувствовала.

  - Госпожа, прошу вас, не сердитесь на Тину, она спасла мне жизнь! - заговорила шейса, сложив руки в умоляющем жесте. - Мы не хотели вас тревожить!

  - Сола, это же хранительница дорог, ты все равно бы ее потревожила! - засмеялась Тинка, снова начиная приплясывать на одном месте. - Бабушка, помогите Соле, ей нужна правильная дорога! А кто кроме вас сможет указать ей путь?

  - Подлиза! - проворчала Уна, поправляя серый плащ. - И нахалка! Сколько раз просила не размывать лесные тропы во время грозы!

  - Больше не буду! - девчушка закружилась вокруг хранительницы, похлопывая в ладоши. - Но Соле нужен путь, дорога, дорожка!

  Старуха прикрикнула на вертихвостку, призывая ее к спокойствию, потом взяла шершавыми ладонями исцарапанные руки тсаревны. Сола слегка попятилась, удивленно глядя на странную кожу хранительницы и ее длинный принюхивающийся нос.

  - Странная кровь, чую ее, но не могу вспомнить, что же это за запах, - нахмурилась хранительница.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});