Этот мир не выдержит меня (СИ) - Майнер Максим

Есения была удивлена моим напором, но не сопротивлялась. Лишь пискнула что-то, глядя на меня со смесью возмущения и растерянности.

— Ты чего?! — спросила она, когда мы спрятались за переплетением ветвей. — Гвар снова за тобой гонится?

Я кивнул. Думаю, уточнять, что в погоне участвует чуть ли не полдеревни, не имело смысла.

— Так зачем ты опять пришёл??

Красотка смотрела с укором — она даже мысли не допускала, что я мог оказаться здесь по каким-то другим причинам. Или Феликс не давал ей шагу спокойно ступить, или у девчонки слишком завышенное самомнение.

— Говори потише, пожалуйста, — попросил я. — И давай в дом зайдём, там будет спокойнее.

— Нельзя… Я одна…

— И?

— Отец ещё не вернулся…

Сперва я не понял, что она имела в виду, но потом до меня дошло. Видимо, вот такие уединённые встречи не очень-то поощрялись местными традициями. Всё-таки здешнее общество сильно отличалось от того, к которому я привык.

Однако и какого-то особого ужаса в голосе девушки не было, вряд ли это жёсткое табу — скорее, просто нарушение приличий. Поэтому, думаю, можно слегка надавить.

— Слышишь крики? — спросил я.

Со всех сторон действительно доносились возбуждённые переговоры — погоня наконец-то встала на след.

— Да, — кивнула Есения.

— Они здесь потому, что ты слишком громко позвала меня. А ведь они вряд ли собираются просто поболтать со мной…

— Прости! — её щёки покраснели. — Я не хотела!

— Ничего страшного, но нужно дать им время успокоиться.

Есения решительно сжала губы. Чувство вины сейчас боролось со стыдливостью.

— Пойдём в дом, — через пару мгновений сказала она. — Гвар не рискнёт лезть сюда!

Я не стал говорить, что главный ревнивец сейчас ищет меня в другом месте. Если девушка так уверена, что ухажёр не станет её злить, то уж его подручные сюда точно не сунутся. Пересижу часок-другой, пока они не устанут, и пойду к Гельмуту.

Внутри было довольно темно, но тусклый свет от масляной лампы добавлял уюта. Сразу чувствовалось, что здесь есть хозяйка — на стенах висели какие-то вышивки, платочки, а на полках аккуратно стояли глиняные тарелки и кувшины.

Есения усадила меня за стол, вытащила из печи горшок с рыбой, а сама присела напротив.

— Опять побили? — спросила она. В голосе слышалось сочувствие.

Я неопределённо покачал головой.

— Очень больно?

Я слегка пожал плечами.

— Бедненький…

Не зная, как реагировать, я только тихонько вздохнул.

— Ты сегодня какой-то другой, — сообщила Есения. — Ведёшь себя как-то странно! Мало говоришь, на меня почти не смотришь…

Это, конечно, не совсем правда — на девушку я смотрел, но, видимо, без прежнего обожания. Что поделать, несмотря на молодое тело и бушующие гормоны, я не мог воспринимать семнадцатилетнюю девчонку как потенциальный любовный интерес. Пока, по крайней мере.

— Не знаю, наверное, это из-за болезни.

— Какой болезни? — ахнула девушка.

Я коротко рассказал о своём воображаемом недуге, который привёл к потере памяти, и о том, как Хольд меня вылечил. Во взгляде Есении смешались сочувствие, подозрительность и заинтересованность. Безразличный Феликс, только-только перенёсший тяжёлую болезнь, явно привлекал её больше, чем тот, влюблённый без памяти. Прав был классик, когда говорил, что чем меньше мы любим женщину, тем больше ей нравимся.

— Мне сразу показалось, что ты изменился, — задумчиво сказал она. — Стал крепче… И даже походка теперь другая.

Я в очередной раз пожал плечами. Ничего удивительного — тренировки не проходят бесследно. Через год от прежнего Феликса Обрина останутся только воспоминания.

— И оружие… Раньше Феликс никогда не брал в руки оружие!

«Ну и зря, — подумал я. — Может быть, тогда его бы пореже били».

Хотя дело, конечно, не в оружии — без должных навыков оно скорее навредит. Дело в готовности драться — а вот её-то у Феликса, похоже, не было.

— Ты меня совсем не помнишь после болезни?

— Есения, я вообще ничего не помню. Только то, что рассказал мне Хольд.

— Как страшно! — девушка положила ладонь рядом с моей. — Мне очень жаль, что с тобой приключилась такая беда!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Ничего, всё уже позади, — я улыбнулся и как будто невзначай убрал руку со стола.

Ни к чему нам сейчас тактильные контакты — они могут только усилить проявившийся у Есении интерес. А это лишнее — незачем морочить девчонке голову.

Мы проболтали ещё четверть часа, пока не пришёл отец Есении. Точнее, говорила в основном она, а я только изредка вставлял кое-какие реплики, стараясь выведать побольше информации. Оказалось, что её мать умерла при родах, поэтому Есения довольно быстро повзрослела и сама полностью вела домашнее хозяйство. Девушка поведала мне о надоедливых женихах, от которых отбою нет, о своём страхе перед коттарами, которые нет-нет да вылазят из Гиблого леса, и о разбойниках, из-за которых практически остановилось сообщение между деревнями.

Ещё она рассказала, что все надеются на нового сеньора и ветеранов-легионеров, однако они отчего-то не спешат разбираться с бандитами. Я хотел побольше узнать о загадочных коттарах, но девушка смогла сообщить о них не больше, чем Хольд: страшные, ужасные, колючие и опасные. Опять ничего конкретного.

— А ты умеешь слушать… — с лёгкой задумчивостью сказала Есения.

Конечно, умею. Моя работа — это не только ловкая стрельба по движущимся (и отстреливающимся) мишеням, но и сбор информации. А мало что помогает в этом нелёгком деле так, как банальное и до крайности простое умение держать уши открытыми, поддакивая в нужные моменты.

Глаза девушки как-то подозрительно заблестели, однако скрипнувшая дверь и появившийся в проёме мужичок лет сорока избавили меня от неловкой ситуации.

Отец Есении оказался приятным, общительным человеком по имени Дарен. Пузатый, слегка лысеющий, он явно души не чаял в дочери и даже как будто не удивился, увидев в доме меня.

— Оставайся на ночь и никаких разговоров! — так он сказал, когда услышал, что я собираюсь уйти. — Для доблестного победителя Гвара здесь всегда найдётся местечко, а сестричек твоих я навещу!

До дома Гельмута, как оказалось, идти совсем недалеко, и отец Есении вернулся уже через четверть часа. У Эльзы и Тори всё было нормально — они грустили, но, узнав, что со мной всё в порядке, собрались спать. В общем, девчата в безопасности — это главное.

Выяснилось, что отец Есении был на перекрёстке и видел драку с Гваром собственными глазами. Он тут же изобразил перед дочерью целое представление в лицах, безбожно приукрасив мои «подвиги». Из его рассказа выходило, что после такого побоища меня сразу должны были принять в императорскую гвардию, выдать дворянство и сделать минимум бароном, а лучше графом.

— Ты побил Гвара? — Есения смотрела на меня таким взглядом, за который прежний Феликс отдал бы палец или даже целую руку.

Я кивнул.

— Не только Гвара, — воскликнул её отец. — Всю шайку!

— Да ничего особенного, небольшая драка, обычное дело, — сказал я, чувствуя смущение.

Всё-таки тяжело быть подростком, а не циничным пятидесяти пятилетним мужиком. Чёртова юность принесла с собой не только бодрость и яркие краски, но и давно забытые эмоции.

— Не слушай его, Сень! Это было что-то невообразимое! Феликс бил и уворачивался, нападал и отступал… А как он заломал Гвара? Раз, и тот уже на земле! А потом ка-а-а-к выхватит топор и ка-а-а-к заорёт! Все обделались, честно тебе говорю! Никогда раньше не думал, что ты так умеешь, Феликс! Настоящий воин… И достойный жених!

Дарен подмигнул дочери и с хитрой улыбкой посмотрел на меня. Я улыбнулся в ответ, сделав вид, что не заметил его последних слов — женитьба, пусть даже на такой красавице, не входила в мои планы. И без того проблем хватает.

А вообще, зря отец девушки меня так нахваливал. Теперь во взгляде Есении читалась готовность исполнить супружеский долг, не заморачиваясь с такой мелочью как свадьба. И я бы вполне мог этим воспользоваться, не будь мои высочайшие моральные принципы столь крепки.