Пламя надежды - Павел Дробницкий

Остальное время обеда они провели молча. Странное, плохое предчувствие зародилось внутри Грея.

«Если никогда, или почти никогда, из этой тюрьмы никого не выпускали, то и меня им нет никакого резона выпускать, ведь так? И каким бы ни был пронырливым, изворотливым и толковым этот странный Рик Харрис и что бы он ни обещал, у него не получится этого сделать. Да и кто такой этот Рик Харрис, что так желает мне помочь и освободить? Здесь что-то не так. Быть может они таким образом хотят сломить меня, дав надежду на спасение, а затем забрав ее? Рик, можно ли тебе верить?»

«Нет, не верь ему. Он старый лжец.» — прошептало что-то прямо рядом с ухом, но обернувшись Грей не увидел никого, даже близко.

Надеясь, что ему это просто почудилось после трудного дня, Грей взял поднос и пошел на выход. Многие уже узнавали его и важно кивали, либо неуклюже махали, мечтая погреться в лучах славы местной знаменитости. Он ведь был единственным, кто сумел так долго продержаться в карцере, лишенный зрения, слуха и обоняния, и не сошел с ума. Но действительно ли ему удалось не сойти с ума, ведь слышать голоса никогда не было хорошим знаком.

Вернувшись в цех после обеда, Грей сразу сел за работу и постарался забыться, выкраивая шаблоны, данные ему Николаем. Голос никак не выходил из головы и казалось, что он постоянно что-то шепчет, а быть может так и было? Во всем этом напряжении Грей не заметил, как к нему подошел Николай и, когда тот поинтересовался успехами, Грей от неожиданности чуть не подскочил.

— Что-то ты какой-то не такой, с тобой все в порядке? — спросил старичок.

— Да, просто день не задался с самого утра.

— Хорошо, — Николай огляделся по сторонам и стал говорить полушепотом, — помнишь, я обещал тебе вчера кое-что показать? Сразу предупреждаю, если нас поймают, будет мягко говоря плохо. Но если ты все равно согласен, то…

Немного пораздумав, Грей кивнул, понимая, что любопытство победило подозрения возможной подставы.

— Тогда в следующий раз, когда я пройду мимо тебя, ты без вопросов и какого-либо шума поднимаешься и идешь за мной.

Не дождавшись ответа, Николай продолжил свой обход цеха, время от времени громко кашляя. С этого момента, время стало ползти невозможно медленно. Казалось прошли часы прежде чем Николай снова появился и прошел мимо Грея.

Ни мгновения не колеблясь, Грей встал из-за своего станка и направился вслед за стариком. Они прошли мимо других станков и свернули налево, в подсобку Николая, где царил неизменный хаос. Затем они вышли через другую дверь в подсобке, которая привела их на пожарную лестницу. Подниматься пришлось так долго, что под конец ноги еле держали Грея, а Николай казался ни капли не уставшим.

«Неужели я так ослаб за эти годы в карцере?» — подумал Грей, но больше он ничего подумать не успел. Николай остановился перед железной дверью с большим, во всю ширину двери, засовом, и попросил Грея открыть ее. Грей повиновался, и они оказались на крыше черной башни. От увиденного не могло не захватить дух. С такой высоты был виден практически весь город.

— Охранники совсем расслабились в последнее время и при смене караула можно незаметно пробраться буквально в любой уголок черной башни. Они привыкли к тому, что в этой части тюрьмы все заключенные в основном подавлены и сломлены, не то что в секторе, где сидят настоящие преступники, — Николай подошел к огромной клетке, занимавшей почти четверть площади крыши, — Меня также обязали присматривать за этими чудесными воронами, принадлежащими тюрьме.

Вороны сидели на удивление смирно, сонно поглядывая на своих гостей, время от времени переступая с лапки на лапку на своих стойках, а кто-то из них и вовсе не обращая внимания на посетителей дремал, укрыв голову крылом.

— Ты это хотел показать мне?

— И это тоже. Но не думаешь же ты, что я настолько обезумел к старости, чтобы рисковать нашими жизнями, чтобы провести тебя на крышу, во время смены караулов, чтобы показать этот птичник? Если ты отодвинешь вон те несколько мешков в углу, — указав направление, сказал Николай, — то узнаешь истинную цену нашего риска.

Поборов подозрение, вспыхнувшее где-то внутри, Грей отворил клеть и вошел внутрь. Подойдя к указанным мешкам, он стал передвигать их в сторону, что оказалось не так и легко, так как они оказались наполнены чем-то тяжелым. Но в итоге, кажется найдя то, что нужно Грей вызволил из заточения рюкзак.

— Это?

— Открой, — улыбнувшись, сказал старичок.

Открыв рюкзак, Грей вначале ничего не понял, увидев там лишь сложенную ткань, но Николай поспешил объяснить:

— Это парашют. Я делал его для себя, но сейчас понимаю, что мне осталось жить совсем немного. Те заготовки, что ты сегодня доделал — это последние части, которые я пришью на днях и закончу свою многогодовую тайную работу.

— Но почему ты отдаешь его мне?

— Ты еще так молод, мой мальчик, — качая головой сказал Николай, — но внутри ты прекрасно понимаешь, что на свободе тебе больше не бывать. И мы оба знаем, что это не то место, где ты должен быть. Через три дня я закончу парашют, и ты сможешь воспользоваться, как только решишься.

— Зачем ты вообще помогаешь мне? И еще этот взявшийся из ниоткуда человек из министерства, что во мне такого, чего нет в других?

Старик грустно улыбнулся:

— Мы, просто видим в тебе то, что ты еще не успел разглядеть и что ты инстинктивно стараешься скрыть, защитить, но это обязательно случится. Скоро ты прозреешь. Не здесь, не в этом царстве тьмы, а там, — старик указал своим морщинистым пальцем вдаль, — Поэтому не нужно думать, переживать о старом Николае или ком-то еще, у кого нет шансов покинуть эти стены. Ты должен думать сейчас о себе, и о том, чтобы люди за пределами черной башни узнали, что на самом деле здесь творится. Обещай мне, — Николай посмотрел прямо в глаза Грею, — обещай, что эта башня когда-нибудь обрушится, и все невинные будут на свободе, тогда я смогу уйти с миром в душе.

Столько боли читалось на лице этого умирающего старика, столько мольбы было в его уставших глазах.

— Обещаю, — сказал пораженный Грей, — обещаю.

Глава 3

Этой ночью Грей не смог выспаться как полагается. Его мучали сны о древних рыцарях, магах, замках и забытых королевствах. Он видел сражения, унесшие несчитанное количество жизней, видел, как на кострах сжигали виновных и невинных, видел, как зло укоренялось в сердцах людей. Затем ему снился дремучий, темный лес, который заполонили сотни и тысячи злых порабощенных неведомой силой духов, жаждущих любой ценой сорвать с себя эти незримые оковы, готовых служить ради этого, готовых убивать радидостижения своей цели. К тому же, всю ночь его донимали голоса, но он не мог понять откуда они исходят, из его снов или откуда-то из соседнего угла камеры. Эти голоса звали его, о чем-то спорили и если бы могли, то возможно и подрались.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});