Я взял Берлин и освободил Европу - Артем Драбкин

Вышли в район сосредоточения. Направление на Берлин. 16 апреля началась артподготовка. Очень сильная артподготовка была перед наступлением с плацдарма за Одером, но эта была ни с чем не сравнимая. Даже мы, находившиеся в выжидательном районе, от грохота были оглушены. Сразу же после артподготовки, вслед за пехотой, двинулись и мы. Обогнав пехоту, устремились на запад. Потом повернули на северо-запад, на Лукенвальде, Беелиц, Потсдам, Бранденбург. Я тогда ориентировался по имеющейся у меня карте. Запомнился случай в Лукенвальде. Наш танк протаранил железные ворота. Из бараков выскочило много женщин. Это женщины, согнанные из многих стран на работы в Германию. Крики, радость, слезы, объятия. Редко какой танкист или пехотинец не расцелован. Двигались мы, практически не встречая сопротивления, и в Лукенвельд мы вошли внезапно. Вечер и ночь прошли на дозаправке машин, на небольшой техосмотр и отдых. Утром 22 или 23 апреля двинулись дальше на Беелиц. На подходе к г. Беелиц столкнулись с наступающими немецкими частями, которые шли с запада на восток. Завязался тяжелый бой. Атаки немцев отбили и вошли в г. Беелиц. Заняли оборону. Немцы атаковали отчаянно. В одном из боев был ранен помощник начальника политотдела бригады капитан Иванов. Меня назначили на его место. Так я с танкистами полка не успел как следует сжиться. В полку мне стало легче после того, как на должность заместителя командира полка по политчасти прибыл подполковник Дементьев. Он, будучи помощником начальника политотдела 6-го гвардейского механизированного корпуса по комсомолу, меня знал. Но меня перевели в политотдел бригады, а Дементьев тоже переведен с повышением. В этих боях воины бригады дрались геройски. Лейтенант Савенко подбил 6 танков противника. Он получил звание Героя Советского Союза.

Немцы рвались в Берлин, не считаясь с потерями. В этом бою отличились командиры взводов Подкин В.А., Васин И.А., автоматчики Кияницын И.В., Масной М.С., Мельник П.Е., младший сержант Петров В.И., связист Скляров А.Г. и многие другие. Особенно отличились воины взвода ПТР. Командир взвода старший лейтенант Поздеев. На их позиции двинулись 23 танка. Пэтээровцы подбили одинадцать. Остальные откатились назад. Проявили мужество и сноровку бойцы Александров, Середа, Соловьев, Убасов, Серегин, Орловский, Гайнутдинов, Мушер, Фомичев, Шульгин, Максимов – все они были награждены орденами и медалями.

После неудачных атак немцы на некоторое время приутихли.

Я взял солдата с разведроты и с разрешения начальника политотдела подполковника Георгиева пошел по батальонам. Это было мое первое знакомство с подразделениями. Только поздно вечером вернулся в штаб бригады. На другой день начальник политотдела сказал, чтоб я повел его по батальонам. Как раз в боях было небольшое затишье. Так весь день мы провели в подразделениях. 27 апреля начался самый настоящий штурм наших позиций. 2-й батальон оказался в окружении. К концу дня он прорвался из окружения. У нас росли потери. Я был в артдивизионе, когда немцы насели на огневые позиции дивизиона. Артиллеристы отбивались отчаянно. Тяжело ранен комсорг дивизии лейтенант Маркевич А.А. Атаку немцев отбили. В упор расстреливали их из пушек. В этом бою артиллеристы вели себя по-геройски. Вместо вышедших из строя наводчиков становились офицеры капитан Зайцев К.К., старший лейтенант Столяр И.А. и другие. Потери были немалые. Фельдшер лейтенант медицинской службы Шалюгин П.Н. не только своевременно оказывал помощь, но и сумел наладить эвакуацию раненых.

Подошла рота с 1-го батальона. Положение улучшилось. Немцы атаковали с небольшими перерывами. Особенно тяжелые бои были 29 и 30 апреля. Немцы прорвались на окраину г. Беелиц. Захватили железнодорожную станцию. Связь с обороняющими станцию была потеряна.

Командир бригады полковник Борисенко израсходовал все свои резервы. Остался неполный взвод разведки. Комбриг, обращаясь ко мне, сказал: «Комсомол. Бери разведчиков, там нет командира, выбить немцев с вокзала, но главное – уяснить и доложить обстановку». Подразделения 3-го батальона оборонялись у станции упорно. Мы подоспели во время очередной атаки немцев. Командир роты ранен, но оставался в строю и руководил боем. С вокзала выбить немцев не удалось. Сил было у нас не много. Оценив обстановку, что видел сам, что рассказал командир роты, отправил разведчика с донесением к командиру бригады. К вечеру 29 апреля бой затих. Оставив разведчиков на попечение командира роты, вернулся в штаб. Доложил. Комбриг поблагодарил и приказал вернуться к разведчикам. Старшим у разведчиков был младший сержант Петров. Он как раз и был комсоргом роты. Командир бригады, посылая меня к станции, сказал, что к станции вот-вот подойдет подкрепление. 30 апреля, около 8 утра, немцы возобновили атаки. Вовремя подошли тяжелые самоходки (152-мм орудия) и танки с десантом. Во время этого боя осколок попал мне в верхнюю часть груди. Сперва просто приложил подушечку с индивидуального перевязочного пакета, а после боя перевязался. Атаку отбили. Подоспевшие части погнали немцев. Связь уже была. Я доложил обстановку. Мне приказали с разведчиками вернуться в штаб. Врач управления бригады осмотрел рану, залил йодом, перевязал и сказал, что ничего страшного. История этого ранения имела продолжение. Через несколько дней на ране образовалась корочка, но осколок был в груди. Потом образовался рубец, и я на него не обращал внимания. Через лет пять или шесть, проходил диспансеризацию: на рентгеновском снимке был ясно виден осколок. Хирург сказал, что если осколок не беспокоит, то его трогать не надо. Осколок очень близко находится от кровеносных сосудов. Так прошло 18 лет. Меня с высокой температурой положили в медсанбат. Начальник медсанбата – он же хирург. Сказал мне, зачем я таскаю осколок в столь опасном месте. Не дай бог, что-то ударит по этому месту или еще что-нибудь – последствия непредсказуемые. Давайте я его удалю. Я согласился. Он аккуратненько его удалил. Размеры: длина 12 мм, ширина 5,5 мм, толщина 1–1,5 мм, специально измеряли. Долго я его берег как реликвию.

Вернемся к Берлину. Сообщения по радио и информация командира бригады были радостными. Берлин взят. 3 мая несколько офицеров штаба бригады отправились в «логово зверя». В бункер под имперской канцелярией нас не пустили, но вокруг походили, посмотрели. У разбитого Рейхстага была масса солдат, офицеров, генералов. Мы на крайней правой колонне оставили свои автографы. Каждый на свой лад. Я выцарапал: «Мы с Алтая. Козубенко». Жалко, что надписи уничтожили. Это была бы память и назидание на будущее.

Очередная награда. Орден Отечественной войны первой степени. 5 мая услышали отчаянные призыви Праги о помощи. В этот день состоялась встреча с однополчанами 114-го гвардейского танкового полка (бывший 28-й танковый полк). Полк правее нас пошел на север, и в г. Бранденбурге встретились с войсками Первого Белорусского фронта. По пути освободили из тюрмы будущего руководителя ГДР Хонеккера. Встреча с однополчанами была радостной. Как будто близкие родственники встретились после долгой разлуки. Капитан Парамошкин стал майором и заместителем командира полка по политчасти. Командир полка майор Курцев просто заключил в объятия. Офицеры штаба бригады расспрашивали меня, кто это такие, с кем это я встретился. Я отвечал, что это командир полка и офицеры полка, где я раньше служил. У некоторых офицеров было некоторое недоумение. Для них было странно, что командир полка, другие офицеры обнимали, радовались встрече со мной. Я был очень рад встрече. И так мы двинулись на Прагу. Двигались быстро.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});