Приручить единорога (Странное предложение) - Айрис Джоансен

— Ближе! — отрывисто приказал Сэнтин. Слегка расставив ноги, он наклонился вперед и, поймав за запястья, осторожно притянул ее к себе так, что она оказалась между его коленями. Тело Сэнтина напряглось, словно тетива арбалета, а на лбу выступила испарина.

В следующее мгновение он наклонил голову вперед и ткнулся головой в упругую податливость ее подтянутого живота. Руки Сэнтина с величайшей осторожностью охватили стан Жанны и соединились сзади на бедрах.

— О Боже, как ты нужна мне! — пробормотал Сэнтин и, закрыв глаза, потерся головой о ее кожу, словно устраивающаяся в гнезде птица. Это движение было одновременно и чувственным, и по-детски доверчивым, и Жанна машинально обхватила его голову руками.

— Помоги мне, Жанна… Я хочу тебя. До отчаяния, до боли!..

Эта тихая мольба подействовала на нее сильнее, чем самый грозный приказ. В приливе глубокой, почти материнской нежности Жанна взъерошила пальцами его черные волосы и, крепко прижав его голову к себе, стала ласково покачиваться из стороны в сторону, словно убаюкивая испуганное или больное дитя.

— Не бойся, я помогу тебе, Раф, — мягко приговаривала она, поглаживая его широкие плечи и обвитую канатами мускулов шею. — Все будет хорошо.

Она коснулась губами его пылающего лба.

— Скажи, что я должна сделать?

Руки Сэнтина неожиданно сжали ее талию с такой силой, что она чуть не задохнулась.

— Моя маленькая богиня, — шепнул он. — Моя маленькая Мать Земли…

Жанна почувствовала, как вздрагивают его напряженные плечи. Мысль о том, что желание обладать ею заставило трепетать этого властного, мужественного, агрессивного мужчину, наполнила ее неконтролируемым примитивным восторгом.

В следующее мгновение, крепко сжимая друг друга в объятиях, они вместе упали на кровать. Сильные руки Рафа легко смягчили ее падение, так что Жанна даже не успела понять, что происходит. Она увидела только, что лежит на спине на черном бархатном покрывале, а он склоняется над нею, и в глазах его светится радость обладания.

— Раф… — прошептала Жанна.

В ответ Сэнтин протянул руку и коснулся пальцами ее розового соска.

— Какая роскошная маленькая индианочка лежит в моей постели, — сказал он мечтательно. — Ты вся смуглая, как Покахонтас. [3] Даже волосы у тебя коричневые…

С этими словами Сэнтин взял в руки ее толстую, блестящую косу, лежащую на груди. Пальцы его ловко задвигались, и через несколько мгновений он уже забавлялся длинными темно-каштановыми прядями, которые невесомым облаком разметались по подушке и по плечам Жанны. Наконец он вздохнул и, зарывшись лицом в ее волосы, сжал руками напрягшиеся груди Жанны.

— Моя!.. — прохрипел он, быстро и страстно целуя ее в шею. — О, эта грудь, эта шея, эти волосы! Обещай мне, что никогда не будешь появляться на людях с распущенными волосами! Я должен знать, что какая-то часть тебя принадлежит мне и только мне!

Прежде чем Жанна успела что-нибудь ответить, губы Сэнтина припали к ее губам и слегка раздвинули их. Его язык ринулся вперед с таким пылом, что Жанна не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть. Лоно ее отозвалось на поцелуй жаром и покалыванием, которые распространились по всему телу, и Жанна не то всхлипнула, не то застонала. Непроизвольно обвив руками шею Сэнтина, она притянула его к себе с такой настойчивой силой и властностью, которых, захваченная пылкой страстью, почти не сознавала сама.

Жадный рот Сэнтина продолжал покрывать ее шею, плечи и грудь торопливыми поцелуями, которые перемежались с возбуждающими игривыми укусами.

Впрочем, все, что бы Раф ни проделывал с ней, возбуждало ее сверх всякой меры. Жанна подумала об этом словно в полусне, подставляя его горячим губам то шею, то губы, то грудь с напрягшимися острыми сосками. Здесь Сэнтин задержался надолго, и спустя несколько секунд Жанна беспокойно заметалась под ним, снедаемая огнем собственного желания.

Тогда он оторвался от ее груди и поглядел на нее лихорадочно блестящими глазами.

— Хорошо, — проговорил Сэнтин, с трудом ворочая языком, словно пьяный. — Двигайся, двигайся для меня. Пляши, танцуй, кружись под мою музыку, Жанна!..

Неожиданно он встал на колени и, обхватив ее руками, втащил выше на кровать. Жанна почувствовала, как его ладони раздвигают ей ноги, в то время как Сэнтин продолжал смотреть на нее сверху вниз с каким-то странным выражением. Пальцы его нежно и даже лениво ласкали внутреннюю поверхность ее бедер. Сэнтин медлил, хотя Жанна уже содрогалась от страсти всем своим телом.

— Ты готова? — задыхаясь, спросил Сэнтин. — Видит Бог, я не хочу делать тебе больно, но я больше не могу…

Не дожидаясь ее ответа, он еще больше развел ее ноги и скользнул между ними. Его пальцы уже не гладили, а скребли, мяли ее мягкую, чувствительную плоть, и Жанне показалось, что она сейчас потеряет сознание.

— Обычно мне на это плевать, — как сквозь слой ваты услышала она отрывистый шепот Сэнтина. — Просто я хочу, чтобы этот раз был для тебя особенным.

Приподняв ресницы, Жанна посмотрела на него затуманенным, расфокусированным взглядом. Каждый ее мускул и каждый нерв ныли и болели от желания, которое мог удовлетворить только он — мужчина, который навис над ней.

Только он мог избавить ее от жгучей тяжести, которая скопилась внутри и невыносимо мучила Жанну.

— Раф! — простонала она. — Скорее… Пожалуйста! Прошу тебя!

Грубые черты Сэнтина осветились победной, торжествующей улыбкой.

— В следующий раз я не стану спешить — пообещал он, прижимаясь к ней. — Но сейчас я не могу ждать ни секунды. Я слишком хочу тебя!

Она почувствовала внутри себя его твердую горячую плоть. Даже этого первого, совсем неглубокого вторжения оказалось вполне достаточно, чтобы ее сладкая боль почти улеглась, но Жанне этого было мало. Слишком мало. Вцепившись пальцами в его твердые плечи, Жанна попыталась прижать Сэнтина к себе, но Раф почему-то сопротивлялся ее усилиям. Он явно хотел отстраниться от нее!

Жанна разочарованно застонала, и Сэнтин тут же наклонился к ней.

— Тише! — прошептал он ласково. — Расслабься, Жанна. Ты слишком напрягаешься. Отпусти меня — я сам все сделаю.

Жанна был абсолютно уверена, что она нисколько не напрягается, и с ее губ сорвался короткий негодующий крик. Голова ее заметалась из стороны в сторону по черному бархату покрывала. Сосущая пустота внутри требовала немедленного заполнения, но она не хотела ограничивать себя только этим и продолжала с силой впиваться ногтями в его влажные от пота плечи. Сэнтин же все так же упрямо отстранялся, не давая ей того, чего она так отчаянно хотела.

В следующую секунду на помощь Жанне пришел древний, как само время, инстинкт. Бедра ее резко поднялись навстречу Сэнтину, и она получила то, в чем он так упорно отказывал ей. Живот ее пронзила острая, короткая, как вспышка молнии, боль, но Жанна не обратила на нее никакого внимания. Чувствуя внутри себя всю полноту его мужского естества, она испытала дикое, яростное наслаждение, и стон, который исторгся из глубины ее души, походил скорее на довольное гортанное мурлыканье, чем на крик боли.