Наказание за любовь - Маргит Сандему

На глаза Габриэла навернулись слезы.

— А тебе так хотелось поехать на похороны?

Он украдкой смахнул слезы.

— Нет, по правде говоря, нет. Похороны — это всегда так тяжело, и мне не нравится плакать в церкви, а я всегда плачу, когда кто-то умирает.

— Но ты хочешь домой, к маме и папе?

В глазах его появилось беспомощное выражение.

— Я должен был записать… Был избран. Я теперь не смогу это сделать!

Снова закапали слезы, и он, шмыгая носом, опять вытер их.

— Здесь так много народа и так шумно, — сказала я. — Может, пойдем в гостиную? Для некурящих, там все равно никого не бывает.

Он чуть помедлил, а потом последовал за мной с явным облегчением. Но как раз в тот момент, когда мы собирались выйти из большого вестибюля, мы увидели необычайно привлекательного мужчину, направлявшегося к нам. Темноволосый, с удивительными, немного меланхоличными глазами. Эти глаза сразу же заворожили меня. В них было так много душевной боли и тайн, о которых я даже гадать не смела.

— Привет, Натаниель, — сказал Габриэл. — Это Маргит. Мы решили пойти куда-нибудь поболтать.

Значит, Натаниель действительно существует, подумала я. То есть он, во всяком случае, выдуман не был.

— Габриэл, я должен сейчас ехать, — сказал этот красавец. — Тебе нельзя покидать больницу раньше завтрашнего дня, а тогда ехать на похороны будет слишком поздно.

— Ясно. Я должен догонять остальных, но я не знаю, где они.

Маленький мальчик выглядел настолько несчастным, что у меня сердце дрогнуло.

— Зато я знаю, — ответил ему Натаниель. — Линде-Лу рассказал мне. Марко, Руне и Халькатла сейчас вместе, они направляются в Опдаль. Они рассчитывают на то, что Тува и Мораган сейчас уже недалеко от долины…

Он говорил негромко, но непохоже было, что его волнует то, что я тоже что-то слышу. Все, что говорил он, казалось непостижимым, но он упомянул и Марко, и Руне! Вдобавок к еще одному такому же странному имени. Теперь недоставало только еще одного имени, которое упомянул Габриэл. Ульв… какой-то.

А вот и оно!

Натаниель продолжал:

— Я должен был бы отправиться вместе с тобой на север за ними. Но мне опять надо возвращаться домой — по другой причине. Если бы только смог добраться завтра до Опдаля, Ульвхедин сказал бы тебе, где остальные.

Маленький мальчик схватил большого мужчину за руку:

— Натаниель! Не уезжай от меня!

— Ульвхедин присмотрит за тобой. И ты же сам видел, в больнице нас оставили в покое. Я приеду сразу же, как только смогу. Я… я думаю, тебе надо ехать поездом. Но это займет немного больше времени.

Тут в разговор вмешалась я.

— Простите, что я вмешиваюсь, но если мальчику как можно скорее нужно попасть в Опдаль, то, возможно, мой муж и я могли бы его туда отвезти? Времени у нас много, сейчас чудесное время, ранняя весна, и я знаю, что мой муж не будет возражать против небольшой прогулки. Нас же выписывают одновременно, Габриэла и меня.

Натаниель поднял на меня свои удивительные, необычные глаза. Если бы я не встретила моего мужа раньше и не была с ним счастлива, вероятно, меня бы очень заинтересовал этот Натаниель.

— Поездка будет не из легких, — сказал он задумчиво. — Но я полагаю, что Габриэл их сейчас особо не волнует…

Он размышлял дальше, как будто думал вслух.

— Да, спасибо, если вы и ваш муж могли бы помочь мальчику, мы были бы вам очень благодарны.

Я из тех, кто взваливает на себя проблемы всего мира и считает, что просто обязан помочь. Понятно, что с моей стороны это было глупо, но я не могу сидеть спокойно, если слышу, что у кого-то проблемы. Мне кажется, что я могла бы решать все. Сейчас я, конечно, понимаю, что было просто настоящим безумием вмешиваться в проблемы Габриэла, но тогда все казалось вполне естественным.

Натаниель сказал то, о чем я сначала не задумалась, как следует:

— У Габриэла есть защитник, который присматривает за ним, так что я полагаю, что и вы, и ваш муж в безопасности.

— Насколько я поняла, Габриэлу пришлось пережить что-то довольно неприятное? — закинула я пробный камешек.

— Да. Его столкнули в пропасть. К счастью, все кончилось хорошо.

Он верил в это! Этот удивительный человек с печальными глазами верил в фантазии Габриэла!

— Вы и сами были в больнице? Натаниель помедлил.

— Да. Я потерял девушку, которая много значила для меня. И сам тоже пострадал.

— Это сделали «они»? — осторожно поинтересовалась я.

— Габриэл вам рассказал?

— Немного! Достаточно, чтобы понять, что «они», наверное, очень малоприятные люди.

На самом деле я произнесла это с легкой иронией, как взрослый, который снисходительно относится к детским идеям. Но Натаниель воспринял все всерьез.

— Называть их малоприятными, значит недооценивать их. Они смертельно опасны. Но я не хотел бы, чтобы вы слишком сильно втягивались в наши проблемы. Если бы не нужно было доставить Габриэла в Опдаль так срочно, я не принял бы ваше великодушное предложение отвезти его туда. Но не давайте ему слишком пичкать вас по дороге сильнодействующими историями! Хотя они и правдивы, они, пожалуй, слишком жестоки, чтобы обычные люди могли их понять.

Я кривовато улыбнулась.

— Мало кому нравится, когда его называют «обычным человеком». Но обещаю обуздать мое любопытство. У нас он в надежных руках. Кстати, где мы встретим этого Ульвхедина, который должен будет что-то ему сообщить?

Натаниель на мгновение смутился.

— Габриэл сам разберется. Вам не стоит беспокоиться об этом. Ну, будь хорошим мальчиком, Габриэл…

Он простился с нами, еще раз поблагодарил за нашу любезность, за то, что мы отвезем мальчика в Опдаль, и ушел. Вестибюль сразу же стал казаться пустым.

Габриэл выглядел смущенным и как-то судорожно тянулся ко мне. Должна сказать, мне показалось, что было очень жестоко оставлять маленького мальчика одного, странно, что даже его родители не знали, что он здесь, раненый и нуждающийся в утешении. Но тогда я ничего не понимала в борьбе Людей Льда. Я даже и имя «Люди Льда» еще не слышала.

Как я и ожидала, курительная комната на моем этаже была полна, там почти ничего не было видно из-за дыма. Но в салоне для некурящих сидела только одна старая дама, которая, видимо, привела в бегство всех остальных своей бестолковой болтовней. Я прекрасно знала ее и сказала Габриэлу, что мы вполне можем тут посидеть, потому что эта дама в ту же секунду забывает то, что слышит. Он, похоже, не особо мне поверил, но уселся со мной в уголок.

Эта замечательная дама сидела и разговаривала сама с собой, говорила, что ей надо торопиться домой к мамочке с земляникой, которую она только что набрала. Габриэл взглянул на меня, и хотя в его взгляде не было особого выражения, он сказал мне все, что подумал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});