Эпоха мёртвых. Начало - Андрей Круз

— Серёжа, скажите вот что… — начала было Дегтярёва, но Сергей её перебил:

— Алина Александровна, на даче или в дороге я расскажу вам всё, что угодно. Но нам надо торопиться.

— Хорошо, — согласилась она. — Мы почти собраны. Что ещё нужно?

— Соберите всё съестное из холодильника, консервы, макароны, если есть, и прочее, — начал он раздавать указания. — Надо, чтобы еды хватило хотя бы до завтрашнего вечера. Возможно, нам придётся долго прятаться на даче, и вообще считайте, что за окном начинается война. Лишняя предосторожность всегда будет кстати. Возьмите все наличные деньги и драгоценности, но спрячьте поглубже. Если есть кредитные карты, то возьмите их тоже, и лучше будет снять сколько-то денег со счёта. Лучше всего — все деньги, до копейки. Иначе их наличие будет зависеть от того, есть электричество в городе или нет. И я не думаю, что нам по дороге в Горький-16 попадётся много банкоматов. У Владимира Сергеевича не было оружия?

— Откуда? — удивилась она.

— Хорошо. А жаль, — вздохнул Крамцов. — Да, напоминаю — все едем на моей машине, она достаточно большая.

— Мы можем взять одну из наших, — удивилась Алина Александровна. — У Володи большая машина.

— Она не проедет ко мне на дачу, там грязь по колено.

— Может, есть смысл остаться здесь?

— Категорически нет, — решительно ответил он.

— Почему? — нахмурилась она.

— Потому, что некогда спорить. И Владимир Сергеевич имел основания послать меня сюда, чтобы я вас увёз. Всё, уходим!

Сергей Крамцов

20 марта, вторник, раннее утро

Все милицейские посты до самой дачи мы преодолели свободно, никто нас не останавливал, не обыскивал. И за это спасибо, потому что с нашим арсеналом обыск нам никак бы не подошёл. К тому же три единицы стрелкового оружия были просто взяты мной с места преступления, никаких документов на них не было, поэтому не думаю, что это сильно понравилось бы милиции.

В пять часов утра на дорогах не было ни души, и наша машина быстро добралась до поворота сначала с трассы, а затем с двухполосной асфальтовой дороги. Дальше пошла раздолбанная грунтовка, местами посыпанная гравием, машину стало раскачивать, Алина Александровна, сидевшая справа, вцепилась в ручки на панели и стойке стекла.

Прямо за спиной у меня сидела Ксения, которая всю дорогу хлюпала носом и не проронила ни звука. Сидевшая рядом с ней Аня была на неё зла, время от времени тихо говорила ей гадости, но я не вмешивался ни во что и помалкивал. Моя задача их спасти, а не рассудить, кто из них и в чём виноват. Я время от времени поглядывал на неё в зеркало заднего вида, опасаясь, что она, мучаясь совершённым, отчудит что-то совсем неразумное, но девушка просто пребывала в состоянии ступора.

Пса загнали в багажник, где он завалился на сумки, и я постоянно слышал его тяжёлое дыхание. Кот молча лежал на коленях у Алины Александровны.

Возле закрытых ворот садового товарищества «Институтское» мы остановились. Справа от ворот был домик сторожа, там же была открытая калитка, через которую можно было пройти внутрь и открыть ворота изнутри, что я и сделал. Сторож здесь был, но по ночам он спал. Днём он наверняка зайдёт ко мне за бутылкой, которую я предусмотрительно изъял из бара Дегтярёвых «на благотворительные цели».

Мы въехали в ворота, которые я снова запер на засов за нами, и поехали между кажущимися бесконечными рядами узеньких грязных улочек, застроенных летними домиками. Если не показать, где я живу, то найти мой участок на самом отшибе дачного посёлка почти нереально. Мы миновали целых шестнадцать отходящих в сторону проулков, после чего я свернул направо, промесил грязь колёсами ещё минуты три, не торопясь преодолевая очередную улицу до конца, и остановился у последнего забора справа. Приехали.

— Ещё минутку, — сказал я своим пассажирам, после чего вышел из машины.

Отпер ворота, загнал машину, заглушил движок. Всё, теперь точно приехали.

Задняя дверь «Форанера» поднялась, и оттуда вывалилась мохнатая туша пса Мишки. Кот выбрался сам и немедленно увязался за всеми. Я достал из-под заднего сиденья всё оружие: оба «Вепря», свой помповик и чехлы с карабином и мелкашкой. Теперь надо привыкать с оружием не расставаться, будем жить по законам военного времени.

Поднялся на деревянное крыльцо-веранду, отпер входную дверь, сделал приглашающий жест:

— Проходите.

Пощёлкал выключателем. Свет был, слава богу, потому как здесь это совсем не правило. Аня привязала кобеля к перилам веранды, а сама с матерью и сестрой зашли внутрь. Вход в мою избушку через маленькую летнюю кухню.

— Класс! — сказала Аня. — Мне нравится!

Ксения поморщилась, оглядевшись, но сестра толкнула её в бок:

— Ладно, барыня, не выпендривайся. Несколько лет назад у нас даже такой дачи не было. Нашлась аристократка.

— Я не из-за этого, — тихо ответила Ксения, против обыкновения не «наезжая» на младшую сестру. — Просто… видишь, что приходится теперь делать…

Аня ничего ей не ответила, просто мрачно посмотрела искоса. Я решил не давать им развивать эту тему и взял инициативу в свои руки.

— Уважаемые дамы и девицы. Попрошу минутку внимания.

Все действительно повернулись ко мне, даже вошедший с улицы кот.

— Я сейчас вас оставлю здесь одних, — сказал я. — Оставлю надолго, почти до вечера.

— Это необходимо? — спросила Алина Александровна.

— Алина Александровна, необходимо, — ответил я. — Владимир Сергеевич поручил мне спасти его семью, но у меня ещё есть девушка и друзья. Они пока понятия не имеют, что происходит в городе. Мне есть о ком ещё позаботиться.

При слове «девушка» по лицу Ани промелькнула лёгкая тень, но я сделал вид, что ничего не заметил.

— Кроме того, у нас мало оружия, мало еды, всего мало, — дополнил я список наших проблем.

— Даже оружия? — спросила Алина Александровна, эдак брезгливо кивнув на разложенные по столу стволы.

Нет, некоторые люди меня просто восхищают. Относиться к оружию так, когда есть риск, что ожившие мертвецы разорвут тебя на куски… Есть другие варианты, что ли? По телевизору к ним обратиться, может быть? Сказать, чтобы не безобразничали? Крестным ходом пройтись?

— На один день — достаточно, но… термин «конец света» мы уже обсуждали, верно? — ответил я, затем спросил: — Разрешите, я продолжу?

Терпеть не могу, когда меня перебивают после каждой фразы только для того, чтобы продемонстрировать факт наличия собственного мнения. А моё уважение к присутствующим не простирается настолько далеко, чтобы терпеть это бесконечно, могу и нагрубить.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});