Властелин Галактики. Книга 2 - Олег Ерохин

Третий номер, если считать по пути движения Голда, оказался пустым. Однако здесь по летнему времени окно было раскрыто, чтобы вновь прибывшие постояльцы не пожаловались на духоту, так что Джонни не пришлось разбивать стекло, чтобы проникнуть в номер.

Спрыгнув с подоконника, он подошел к двери. Негромко щелкнул замок. Джонни приоткрыл дверь и выглянул в коридор.

Четверо полицейских оживленно переговаривались у двери его номера. Так это полицейские стучались к нему? Или это все же не полицейские, а натянувшие полицейскую форму убийцы?

Один из полицейских, с нашивками сержанта, забухал кулаком в дверь. Тут к полицейским подошел управляющий гостиницей. Джонни услышал, как мистер Оберс сказал:

– Я позвонил, санитарный гравилет будет через две-три минуты. По крайней мере, так сказали.

– Вряд ли ему понадобится помощь через две минуты, – жестко заметил один из полицей shy;ских, – парализующая игла в сердце, это верная смерть. Как у него хватило сил добраться до телефона, не понимаю.

Сержант протянул Оберсу ключ:

– Дверь не открывается. Может, вы попробуете?

Повращав ключ в замочной скважине, Оберс произнес:

– Значит, он внутри. Там, с внутренней стороны, на двери два засова.

– Придется ломать дверь.

– Подождите, сейчас слесаря подойдут.

В конце коридора показались два человека в синих комбенизонах, один из них нес открытый ящик с инструментами.

Пока они подходили, мистер Оберс вынул из кармана радиотелефон, набрал номер и проговорил в трубку:

– Генри, как пострадавший?

Когда Оберс опустил радиотелефон в карман, сержант спросил его:

– Что так?

Оберс был краток:

– Он умирает. – Управляющий повернулся к слесарям: – Том, Дик, вот вам задание. Надо открыть эту дверь, или снимите ее с петель, что ли. Ультразвуковые вибраторы вы прихватили?

“А ведь это в Ома стреляли”, – молнией пронеслось в голове Джонни.

С неприятным холодком в животе он двинулся к полицейским.

Первым заметил его сержант. Полицейский напрягся, как пантера, приготовившаяся к прыжку. Напряжение сержанта передалось стоявшим рядом с ним людям: все головы повернулись в сторону Джонни. Полицейские, не спуская с него глаз, потянули руки к оружию, мистер Оберс смущенно улыбнулся.

– Джон Голд к вашим услугам, – громко сказал Джонни.

Голда доставили в полицейский участок. Его продержали в одиночной камере до самого утра. Он уже начал дремать, усевшись на полу (койки в камере не было), когда за ним пришли.

Его отвели в большую светлую комнату. Квадратный стол стоял посередине, за ним сидел невысокий плечистый мужчина в форме офицера полиции. Прищурившись, он бросил:

– Ты Голд? Садись. – Джонни сел. – Что скажешь, Голд?

– О чем вы меня спрашиваете?

– Зачем ты убил их, Спича, Ранкена, старого бродягу и дантийца Ома?

Джонни нахмурился.

– О чем вы говорите? Я не убивал их.

– Тебя видели, когда ты вышел из номера дантийца, и вслед за этим дантиец позвонил в полицию, с парализующей иглой в сердце позвонил.

– И кто же это меня видел?

– Люди почтенные видели, так что у суда сомнение в их искренности не возникнет, будь спо shy;коен.

– А я утверждаю, меня не было в номере Ома вечером. Да, где-то в полдень я заходил к нему, но позже мы не виделись.

– Ты зря отпираешься, Голд. К твоему сведению, я не люблю, когда у меня играют на нервах.

– А я обожаю пиликать на нервах полицей shy;ских, лейтенант.

Следователь побагровел.

– Щенок! Продержим тебя пару дней без жратвы, посмотрим, что ты запоешь! – Полицейский вонзил волосатый палец в кнопку звонка. -Уведите!

Джонни вернули в камеру-одиночку.

Этот идиот и в самом деле готов был морить его голодом, лишь бы добиться от него признания в том, что он не совершал, вспомнил Джонни красные поросячьи глазки и бурое от злости лицо полицейского. Почему же следствие оказалось в руках у этого недоумка, куда подевался лейтенант Шон? Ах, ладно. Как ему выбраться отсюда, вот над чем лучше задуматься.

Окно в камере было такое, что через него не стоило и мечтать протиснуться. Стены, конечно, кулаками не пробьешь, об них только костяшки пальцев расплющить можно. Подкупить тюремщиков? А на что он их подкупит, если все его деньги и чековая книжка Имперского банка были изъяты полицейскими?

До самого вечера Джонни возбужденно просчитывал варианты, как бежать из тюрьмы. Против ожидания, в течение дня к нему в камеру дважды заносили еду, хотя и весьма скудную.

Когда в окошке начало темнеть, к нему в камеру вошел лейтенант Шон.

– Мистер Голд, примите наши извинения, – проговорил полицейский. – Нами получены доказательства вашей невиновности.

Джонни готов был выругаться.

– Вы нашли настоящего убийцу?

– Пока нет. Зато мы знаем, что вы – не убийца. Это сказал дантиец Ом, а уж кому как ни ему знать, кто стрелял в него.

– Ом выжил?

– Он сказал это перед тем как умереть.

Дантиец перед смертью вспомнил о нем, а вот он не очень-то о дантийце тревожился, пока находился в тюрьме, укорил себя Джонни.

– Ом описал, как выглядел убийца?

– К сожалению, не успел.

– Интересно, а как же те свидетели, которые заявили, что видели меня, как я выходил из номера Ома, перед самым его звонком в полицию?

– Они ошиблись. Да они и не утверждали, что видели именно вас. Они сказали, что видели человека со спины, действительно, фигуру он имел будто бы вашу, и еще они видели, как он прошел в то крыло гостиницы, где находится ваш номер, но в этом крыле еще шесть номеров, из них два пустые. Убийце ничего не стоило пройти в пустой номер, подойти к окну, а там его поджидал гравилет.

– Значит, я могу прямо сейчас вернуться в гостиницу?

– Конечно. Только сначала подумайте, а не лучше ли было бы для вас остаться здесь на некоторое время? О, конечно, не в этой камере, мы поместили бы вас в комнатку получше. Вы пока пожили бы у нас, а тем временем убийца может объявиться. Охрану мы вам предоставить не можем, видите ли, это сложнее, чем оставить вас здесь.

– Следующим могу стать я, вы хотите сказать?

Шон неопределенно пожал плечами.

Джонни, подумав, проговорил:

– Я не могу остаться у вас. Я должен искать семечко, это главное. Да и не пристало мне дрожать за собственную шкуру. Если на меня нападут, попробую отбиться. Вы же вернете мне игломет и деньги?

– Безусловно. Вы хорошо подумали?

– Если я свободен, я хочу отсюда выйти, с моим иглометом и деньгами.

Полицейский более не стал тратить время на уговоры. Освобождение Джонни из-под стражи было оформлено немедленно, вещи ему вернули в целости, после чего он покинул полицейский участок.

В гостиницу Голд вернулся ночью. Его немного развлекло выражение лица старика портье, подавшего ему ключ. Портье, видимо, был уверен, что арестованный постоялец и есть главный убийца. Наверное, как только Джонни вошел в лифт, старикан кинулся звонить в полицию, надо же сообщить, где находится сбежавший из тюрьмы убийца.

Оказавшись у себя в номере, Джонни разделся и повалился в постель.

Теперь, верно, ему придется всегда держать оружие при себе. А в город он станет брать с собой, помимо заряженного игломета, еще и полную кассету с иглами. У него была запасная кассета, как только он вселился в номер, он положил ее вон за тот кувшин с цветами. Интересно, а там ли она еще? Полицейские, конечно, обыскивали его номер, не захватили ли они ее с собой?

Запасная кассета со снотворными иглами лежала на месте. Полицейские, оказывается, были ребята честные. Если только они не заменили полную кассету на пустую.

Джонни взял кассету, поднес к глазам. С одной стороны кассеты было маленькое красное оконце, в котором светилась цифра, показывавшая, сколько игл находилось в кассете. Джонни увидел цифру “19”. Как, в кассете только девятнадцать игл? Но он оставил в номере совершенно полную кассету, кассету с двадцатью иглами! Неужели полицейские способны на такие ребяческие проделки, облегчить кассету на одну иглу, чтобы он потом ломал голову, куда она делась?

Может, они и деньгами его распорядились столь же вольно? Да, бумажник ему вернули в полном порядке, но здесь, в номере, он оставлял бумажку в пятьдесят кредов, в одном укромном тайничке. Эти пятьдесят кредов ему пригодились бы, если бы его обворовали, тогда, во всяком случае, он смог бы сообщить о бедственном положении своему патрону, Всепланетной Строительной Корпорации.

В номере Джонни находился не действующий бог знает сколько времени камин, теперь выполнявший чисто декоративную функцию. Один камень в каминной кладке еле держался, за ним-то Джонни и устроил тайник.

Вынув камень, Джонни нащупал свернутую трубочкой бумажку. Он не удивился бы, если бы вместо банкноты в пятьдесят кредов эта бумажка оказалась бы куда меньшего достоинства, но нет, он развернул ту самую банкноту, которую и положил в тайник.