Заклинатель: Сила слова (СИ) - Karma Elis

Путь до коттеджа занял не более двадцати минут, но этого времени Мире оказалось достаточно, чтобы заснуть. Михаль отнес сестру на второй этаж и уложил в одной из спален. Алес и Нена все это время следовали за ним по пятам, держась на безопасном расстоянии. Оружия в руках Прицы не было, но по ее лицу Новак понял, что она морально готова устроить пальбу в любой момент, появился бы только повод.

Покачав головой, он перевел беспокойный взгляд на подругу детства. Он гадал, какие чувства будет испытывать к ней, когда она проснется и заговорит с ним, размышлял, что она скажет, чтобы оправдаться. Про себя он не мог не заметить того, что выглядела она болезненно исхудавшей. В синеватом свете люминесцентной лампы ее кожа казалась мертвенно бледной. Под глазами, свидетельствуя о длительном недосыпе, темнели круги.

— Что с ней? — поинтересовался Алес нарочито равнодушно, едва Ковальчик вышел из комнаты. Они шли по узкому коридору: парень и девушка — чуть впереди, мужчина — следом за ними.

— Анемия, — пояснил Михаль, не без любопытства покосившись на Прицу. — Последний месяц был для нее очень не простым. Сначала — бесконечные вызовы на допросы и обыски, потом — поиски доказательств твоей невиновности. Она сильно переживала за тебя и почти не спала и не ела.

Новак ощутил легкий укол совести. В действительности, если бы все было настолько плохо, Мирослава могла бы вернуться во Францию. Едва ли подписка о невыезде стала бы для нее в такой ситуации весомым сдерживающим фактором. И все же она, несмотря ни на что, осталась в Варшаве. Быть может, ради него?

Молодые люди спустились в гостиную. Не произнося ни слова, Нена угрожающе подступила к негативу, оттеснив его в проем между книжными шкафами. Ковальчик, нахмурившись, попятился назад, но вскоре уперся в стену спиной. Алес оставался позади Нены и внимательно следил за жестами Михаля.

— Не знаю, что конкретно ты имеешь в виду, обвиняя нас в заговоре, — вздохнув, произнес Михаль, глядя на Новака сквозь Прицу. — Могу сказать лишь, что мы делали все возможное, чтобы помочь тебе.

Возможно, Алесу показалось, но на последних словах Нена прыснула. Он и сам сомневался в искренности Ковальчика. Он давно жил собственной жизнью и преследовал собственные, лишь ему одному известные, цели. Не имея другой альтернативы, Мирослава всегда стремилась за братом. Так что если Михаль каким-то образом был причастен к гибели их опекуна, то причастна и его сестра. Не случайно же убийцы находили его каждый раз после того, как он связывался с Ковальчиками. Да и о привычках и образе жизни Гедиминовича его подопечные были осведомлены лучше других. А значит, лучше других смогли бы спланировать убийство и ложное обвинение. Вот только этого Алес, как ни старался, представить себе не мог. Он знал Мирославу. Она всегда была чрезмерно доброй, страшно честной и слишком гуманной, даже в отношении тех, кто этого не заслуживал. При таком характере, разузнав о заговоре, она сразу подняла бы шум. Кровные узы не стали бы преградой. С каждой минутой Новака все больше охватывало смятение.

— Можешь сколько угодно сомневаться в правдивости его слов, — не оборачиваясь, раздраженно произнесла Прица, оборвав его затянувшиеся размышления. — Но если дашь мне пару часов, будешь знать наверняка.

— Благодарю за предложение, но я должен сам разобраться, — с досадой ответил парень. — Так что, пожалуйста, не вмешивайся.

У Алеса не было намерения обидеть Невену. Напротив, он считал, что слишком сильно полагается на нее и переходит все границы. Однако его слова возымели обратный эффект. Потеряв весь энтузиазм, она отступила в сторону и удалилась в направлении кухни, оставив его один на один с Михалем.

Одному лишь Богу известно, сколько времени они буровили друг друга взглядами, следя за аурами, не говоря ни слова. Новак ощущал себя присяжным в суде, которому принадлежало право решающего слова. А человек, чью вину ему предстояло определить, снова и снова косился в сторону кухни, будто совершенно не беспокоясь о своей судьбе. Звуки медленных неуверенных шагов на лестничной площадке оборвали напряженную тишину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Значит, мне не показалось, — застыв на ступенях, выдохнула Мирослава.

Алес обернулся, и Михаль, воспользовавшись его растерянностью, проскользнул мимо него и направился следом за спутницей Новака.

Минуту, Ковальчик так и стояла, будто все еще сомневалась в том, что он реален. Наконец, отойдя от шока, она кинулась к нему с объятиями. Слегка обескураженный такой реакцией, Алес отступил назад. Но она, казалось, не заметила этого. Глаза ее блестели от слез, а на губах появилась такая знакомая Новаку счастливая улыбка. Она улыбалась и плакала и бормотала что-то бессвязное, не выпуская его из рук.

Парень был совершенно растерян. Он понимал, что не может больше доверять Мире и должен держаться от нее подальше. Но ее реакция была настолько искренней, что парень невольно поддался моменту и обнял ее в ответ. Постепенно ее бормотания начали обретать смысл.

— …тебя так долго не было, — дрожащим голосом шептала она, опустив голову ему на плечо. — И ты не звонил. Я так боялась, что ты не вернешься, и я не увижу тебя. Я думала, если с тобой что-то случилось, я не смогу жить дальше. Ведь это я отправила тебя на эти проклятые поиски… Как же я рада, что все хорошо! Ты вернулся, слава Богу. Ты вернулся…

Алес осторожно гладил ее по волосам, надеясь успокоить. Но от этого, казалось, истерика Миры только расходилась. Впрочем, заметив это, он ничуть не удивился. Повзрослев, она совершенно не изменилась. Этот взгляд и заплаканное лицо были слишком хорошо ему знакомы.

Снова и снова, заглядывая в ее глаза, вслушиваясь в ее голос, стирая влажные дорожки с ее покрасневших щек, он спрашивал себя, могла ли она так поступить с ним. Сначала предать, а после заливаться слезами радости от встречи с ним. Была ли она способна на такое? Являлась ли тем человеком? Но вновь и вновь получал один и тот же ответ: нет. Не могла, не была, не хотела, даже в мыслях.

Немного успокоившись, Мира, наконец, выпустила его из рук и отступила на пол шага назад. Вид у нее был слегка смущенный. Должно быть, она думала, что позволила себе лишнего. Ни на секунду не сомневаясь в правильности своих действий, Алес шагнул к ней, обнял за плечи и поцеловал. В один момент все его страхи и сомнения вместе с окружающей действительностью перестали существовать. Ощущение яркой приятной невесомости опьянило его. Он чувствовал, что все происходит именно так, как должно быть.

— Какого черта ты делаешь? — раздался за спиной Новака отрезвляющий голос Невены. — Не прошло и часа с тех пор, как ты бросал обвинения в сторону этих несчастных. Что такого могло произойти с тех пор, что ты вновь изменил свое решение?

Мирослава, залившись краской, отпрянула в сторону от Алеса. Обернувшись, он обнаружил Ковальчика и Прицу, стоящих в коридоре, напортив двери, с негодующими выражениями на лицах. Михаль находился чуть позади и был при оружии. Она стояла перед ним, сложив руки за голову, и, на первый взгляд, имела вид совершенно беспомощный. Однако Новаку эта уловка была прекрасно известна. Вероятно, Нене стало скучно, и они решила немного позабавиться.

— Я просил тебя не вмешиваться и держать себя в руках, — угрожающе проговорил Новак.

— Кто она? — придя в себя, озадачено спросила Мира, не сводя с Невены беспокойного взгляда.

— Да, действительно, кто она? — монотонно повторил Михаль, насмешливо глядя на Алеса.

Мирослава нахмурилась, все происходящее было явно ей не по душе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Эта девушка, она… — с осторожностью начал Алес. Представить Прицу, не раскрывая при этом ее сути, оказалось для него весьма не простой задачей. Да и отношения, сложившиеся между ними, в двух словах было не описать. Он переводил виноватый взгляд с Миры на Невену.

— Ле месьёнер (2), — с лёгким французским акцентом закончила за него Прица, избавляя от необходимости делать выбор. Негодование в ее чертах сменилось апатией.