Правдивые истории о чудесах и надежде - Коллектив авторов

В воскресенье после обеда мы с Ашей отправились в Брэндс-Хэтч. История Билли нас ошеломила. В жизни не слышала ничего печальнее. Ему было восемь лет, и всю свою жизнь он прожил в одной семье. Его хозяевами были отец и дочь. Они обожали его, но дочь страдала психическим заболеванием и с собакой вела себя непредсказуемо. За последние полгода она трижды пыталась причинить Билли вред. Например, как-то раз Билли сидел у нее на коленях, она гладила его, а потом ни с того ни с сего начала душить. Я ужаснулась, услышав этот рассказ. Отец девушки привез собаку в «Баттерсийский дом», хотя совсем не хотел с ней расставаться. Билли пережил глубокое эмоциональное потрясение и очень нуждался в новых любящих хозяевах. Мне очень хотелось с ним познакомиться, и нас провели к вольерам. Мы проходили мимо клеток, и, услышав, что мы идем, собаки подбегали к стеклянным перегородкам. Но когда мы подошли к вольеру Билли, тот даже не взглянул в нашу сторону.

– Бедняжка, ему тут совсем плохо, – шепнула я Аше. А та, хоть обычно и не отличалась сентиментальностью, чуть не заплакала.

– Можно увидеть его вблизи? – попросила я сотрудника приюта.

Нас провели в комнату ожидания, и сотрудник привел Билли. Я рассчитывала увидеть робкую, забитую собаку, но стоило Билли зайти в комнату, как он завилял хвостиком, а вид у него был веселый и радостный. Немедля он запрыгнул ко мне на колени и устроился там поудобнее, очень довольный собой!

И я подумала: эта собака будет нашей.

Когда мы выходили из здания, шел дождь, и я надела сапоги. Хотя на улице было очень грязно, я вывела Билли на прогулку по полям. Мы отправились вдвоем. Грязи он не боялся, но я обратила внимание, что вел он себя очень нервно. Подпрыгивал от любого шума, а иногда был ну точь-в-точь кролик, ослепленный фарами. Он был очень беспокойным и двигался, как в фильме на ускоренной перемотке. Джонни Регги был совсем другим, но Билли покорил мое сердце. Однако на улице он вел себя совсем иначе, чем когда я впервые увидела его в приюте, и я подумала, что на деле он не так уверен в себе, как мне показалось сначала. Мы вернулись в главное здание, и я сказала сотруднику приюта, что хочу забрать Билли. Мы договорились, что Ник приедет во вторник вечером – я в тот день должна была везти на выставку Ландера, мою лошадь.

Вернувшись домой, я увидела, что Ник работает. Наконец он сделал перерыв, и я приготовила ему чай.

– Я очень хочу эту собаку, Ник.

– Наверняка мне она тоже понравится, – успокоил меня он. – Съезжу в приют во вторник вечером.

Во вторник мы с Ландером поехали на соревнования по выездке в пригород Уотфорда в Хертфордшире и вернулись лишь в семь часов вечера. Я открыла дверь, вошла в гостиную… и замерла, как вкопанная. На диване растянулся Ник, а рядом с ним лежал пятнистый джек-рассел-терьер с серой мордочкой!

– Билли! – ахнула я, изумленно шагнув к собаке.

Ник улыбался до ушей, а глаза его лукаво блестели.

– Не ожидала?

Я села с другой стороны, и к горлу вдруг подкатил комок.

– Нет, – ответила я. Давно никто не делал мне таких замечательных сюрпризов.

Ник потянулся и сжал мою руку.

Весь вечер мы втроем провалялись на диване. Мы устали и, похоже, заболевали простудой. Но Билли, которого мы переименовали в Тиффина (потому что он был хорошеньким, как пирожок[5]), свернулся калачиком между нами. Он оказался полной противоположностью Джонни Регги. Ему нравилось, когда его гладили и обнимали, и он специально ложился к нам поближе, причем на спину!

Я купила ему большую переноску-домик и поставила в нее лежак и миску с водой, а потом посадила его внутрь. Мы с Ником пошли спать. Прошел час, и меня разбудил громкий лай. Тиффин был на первом этаже, мы – на третьем, но я все равно его слышала.

– Может, ему нужно в туалет? – пробормотала я и надела халат. Ник крепко спал, и я позавидовала его способности спать без задних ног!

Я спустилась вниз и обнаружила, что Тиффин мечется в своем контейнере. Сев на пол, я открыла дверцу. Он пулей вылетел оттуда и бросился ко мне в объятия, требуя, чтобы его погладили. Я стала гладить его, а если прекращала, он царапал меня когтями и выл. Кроме Джонни Регги, у меня не было других собак, а тот всегда спал, как убитый. Я не знала, как воспринимать такое поведение и что делать. Попыталась успокоить Тиффина, но тот хотел лишь одного – чтобы я оставалась с ним.

Тогда у меня возникла идея. Я включила ноутбук и поискала в Интернете, как поступить в такой ситуации. На всех сайтах говорилось одно и то же: что я должна закрыть Тиффина в домике и просто уйти. Мне не очень нравилась эта идея, но я знала, что так будет правильно.

– Главное – решиться, – пробормотала я, посадила Тиффина в переноску и закрыла дверь.

Стоило мне повернуться к нему спиной, как он снова завыл. Я закрыла дверь на кухню, поднялась наверх и плотно закрыла дверь спальни. Залезла в постель, сунула в уши беруши и уснула.

Проснулась я через несколько часов и вынула беруши. И как вы думаете? Тиффин все еще выл. Но он должен был привыкнуть к тому, что ночью надо спать в своем «домике». Чем раньше он поймет это, тем лучше, решила я.

Рано утром я спустилась вниз, и Тиффин запрыгал от восторга. Он скакал на одном месте, но уже не пытался залезть на меня. Он был просто рад меня видеть.

Через два дня он перестал выть по ночам. Но если днем я разговаривала по телефону, вой поднимался снова. Я не обращала на него внимания, и вскоре он перестал. Он словно уяснил для себя: хозяева здесь и никуда они не денутся.

Но этот вой оказался лишь верхушкой айсберга. Вскоре мы поняли, что прошлое Тиффина дает о себе знать и проявляется в разных ситуациях. На прогулке я сразу заметила, что он терпеть не мог общество других собак. Стоило ему увидеть одного из своих собратьев, как его словно обволакивало красное облако ярости. Он сходил с ума. Я предположила, что, возможно, он никогда не встречался с другими собаками и не вступал с ними в контакт – это и вызывало такую злобу при встрече.

Когда нам позвонили из «Баттерсийского дома» в Брэндс-Хэтче и спросили, как у нас дела, я объяснила, что у Тиффина не складываются отношения с другими собаками. Я поговорила со специалистом по поведению, и тот дал мне несколько советов.

– Первое время, – сказал он, – старайтесь гулять там, где мало собак – в лесу или парке, где нет больших открытых площадок. Тогда при встрече с другой собакой у Тиффина будет возможность обойти ее, а не сталкиваться с ней в узком замкнутом пространстве. По тротуару гулять тоже можно, но внимательно следите за приближающимися собаками и не давайте им подходить слишком близко.

«Здравый совет», – подумала я.

– И еще вам нужно добиться того, чтобы все внимание Тиффина концентрировалось на вас. Вы должны привлечь его внимание и уметь его удержать. Если он будет выполнять команды, вознаграждайте его лакомством. Постепенно во время тренировок добавляйте все больше отвлекающих факторов. Например, идите туда, где будут другие собаки, и вознаграждайте Тиффина, если ему удастся не отвлекаться и не лаять на них. Подаст голос – снова привлеките его внимание и попробуйте еще раз. В конце концов вы добьетесь желаемого. Как и все собаки, Тиффин стремится угодить хозяину. Он просто должен понять, как это сделать.

Но нам предстояло проделать не только эту работу.

– Он очень умный песик, – продолжал кинолог. – Дома или в саду ему нужны занятия, что-то, что захватило бы его внимание. Ему наверняка понравится играть в «холодно-горячо», а еще есть специальные грызунки с кормом внутри – собаки их обожают[6]. Купите такой в зоомагазине.

Кинолог также посоветовал внимательно следить за поведением Тиффина и вести дневник, отмечая любые изменения в его манере держать себя с другими собаками. Так я смогла бы понять, есть ли прогресс в наших занятиях.

Мы знали, что со временем начнем лучше разбираться во вкусах и предпочтениях Тиффина, но пока нас ждало немало сюрпризов – как приятных, так и наоборот. К примеру, мы заметили, что Тиффин вел себя очень тревожно в присутствии женщин: если мы с Ником были в комнате, он вдруг бежал к нему и прятался за его спиной. Когда я подзывала его, он не приходил, зато был без ума от Ника – он так сильно его полюбил, что, когда мы возвращались домой вместе и я открывала дверь, сбивал меня с ног, чтобы скорее добраться до Ника!

Я жалела себя и жалела Тиффина. Я не хотела, чтобы он меня боялся, но прошлое оставило в его душе глубокий след, и я не могла его в этом винить. Теперь я понимала, почему в ту первую ночь, несмотря на свой страх перед женщинами, он все же бросился ко мне в объятия. Потребность в ласке пересилила страх. Я надеялась, что со временем он поймет, что я никогда не причиню ему зла и меня можно любить, потому что я его люблю.

Если дома был Ник, Тиффин не боялся оставаться со мной наедине, но время от времени какой-то шум или, может быть, воспоминание пробуждали в нем страх, он прижимал уши и смотрел на меня обезумевшим взглядом, а потом убегал и прятался.