Бар «Пьяная утка» (СИ) - Егорова Наталья

Обстоятельства складываются так, что единственное, что мы оба успеваем, это созваниваться. И вот это тоже странно. То есть, я, конечно, не жду, что её громкоголосое сексуальное высочество будет караулить меня у подъезда, но моё эго грустно скулит, страдая от нехватки внимания.

Целых семь дней только на телефонных звонках. Жесть.

В пятницу утром звонит отец. Я уже давно не звоню первым, поэтому даже не удивлен его очередной попытке наладить отношения.

— Да, — беру трубку даже не раздумывая.

— Привет, сын, — голос папы снова звучит неуверенно, но на тот раз сильнее, чем раньше.

— Привет, — киваю в ответ. — Что-то случилось? — интонация слегка пугает меня.

— Нет. А что обязательно должно что-то случиться, чтобы я мог позвонить сыну?

— Нет, — усмехаюсь. Может, действительно показалось. — Вовсе нет.

— Как дела в пабе?

— Потихоньку налаживаются. А как у тебя?

— Сегодня Аня приглашает тебя на ужин. Если конечно ты не против? — и он ждет от меня ответа.

Почему-то в этот раз я не хочу отказываться, хотя заранее чувствую, как во мне просыпается уже знакомое чувство злости. И самое странное, что я не могу понять, на что или кого злюсь. Сам на себя? Или это привычка?

— Хорошо, — отвечаю спустя несколько секунд. Отец молчит, но я слышу, как волнительно он дышит.

— Знаешь, я не знаю, что происходит в твоей жизни сейчас, но полагаю, что есть кто-то, кто заставил тебя передумать.

— Зришь в корень, — снова усмехаюсь его проницательности.

Пожалуй, я даже готов согласиться с ним. Мы с Полиной никогда не обсуждали мою семью, и я никогда не рассказывал ей, какие у меня отношения с отцом. Но, наверное, да, это она меняет меня.

— Могу я прийти плюс один? Вы не против?

— Думаю, что Аня будет только «за», как и я, — быстро отвечает он. Полагаю, боится, что я передумаю или опять начну огрызаться, как раньше. — Спасибо, Демьян.

Итак, говорить ещё рано, но семья Царевых обрела шанс на воссоединение.

Через полчаса после звонка отца, в бар заходит Герман. И я даже зависаю с тряпкой в руке, глядя, как её брат уверенной походкой идет ко мне.

— Привет, — здороваемся за руку.

— Приветствую, — киваю. — Налить чего?

— Слушай, Дем. Чего между тобой и Полькой?

Понятно! Он берет быка за рога, не отходя от кассы.

Герман #порвузасестру пришел не просто так. Вот такого поворота в нашем с Полей сериале я никак не ожидал. Герман вроде адекватный парень.

— Собрался проехать моей мордой по барной стойке? — шутливо поднимаю руки вверх, а парочка завсегдатаев пристально следит за блондином. — Учти, моя морда слишком красива, чтобы портить её. По крайней мере, твоей сестре она нравится.

— Идиота плевок, — усмехается парень. — Я же серьезно! Ты, я надеюсь, понимаешь, что если моя сестра начнет размазывать сопли о мою футболку из-за тебя, то тогда твоя морда действительно отполирует эту стойку?

— Эту стойку полировать нельзя, она покрыта лаком.

— Клоун!

— Хренов защитник сестринской чести! — эх, знал бы он, что я вытворял с его сестрой неделю назад на тот самом месте, где сейчас стою сам.

Этот разговор я бы охарактеризовал, как диалог старых друзей. Я не чувствую агрессию от Германа, но уверен в том, что он говорит серьезно.

— Слушай, давай на чистоту, — киваю, кладу полотенце и принимаю достаточно уверенную позу, опершись руками о края стойки. — Я не знаю, какого хрена со мной сделала твоя сестра, и что будет у нас дальше, но я тебе могу точно сказать то, что в чем я уверен на сто процентов — я не собираюсь разбивать её сердце. Более того, Гер, я собираюсь там осесть и занять большую его часть. Если конечно её сумасшедший брат будет не против.

— Ах, как ты сладко речи свои кобелиные протягивает руку. — Я тебя понял. Но и ты запомни мои слова — Полька уже обожглась пару раз, в третий я сидеть сложа руки не буду.

— Знаешь, ты бы лучше свою силу в дело пустил, да проехался бы по тем рожам, что обидели Котлетку, — и это прозвище вылетело машинально.

— Котлетка? Ты прикалываешься? — он смеется в голос. — Серьезно? Котлетка? Какого хрена? Почему Котлетка?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Потому что горячая и вкусная! — выдаю я.

Улыбка тут же сходит с лица блондина, и он замер.

— Твою мать! Не хочу знать подробностей, извращенцы!

Весь этот разговор изначально обречен на провал.

За последнюю неделю я многое понял.

Та встреча с Лизой пошла на пользу, как бы смешно это ни звучало. Черт возьми, это даже не смешно, а просто отвратительно.

Не скажу, что жалею о том, что сделал. Я удовлетворил больную потребность поступить с ней так же, как она поступила со мной.

Как же я был слеп и глух. Как мог не замечать того, что происходило прямо под моим носом?

Прошло время, и я успокоился, как любой нормальный человек. Я успокоился и смирился с тем, что отношения давно закончились. Я год жил с этой мыслью. Жил с чувством, что все действительно завершено. Да, она бросила меня ради лучшей жизни, но это не смертельно, как и то, что открылось после.

Она предавала меня и не раз.

Боже, слепой баран!

Как ты мог этого не заметить?

Уязвленное эго и нахлынувшие эмоции сделали свое дело, дав мощный пинок под зад.

После недолго разговора, Герман покидает моё заведение, и мне кажется, что мы нашли общий язык.

— Твой брат клятвенно пообещал размазать меня по стене собственного бара, если я посмею обидеть его сестренку! — я звоню Полине сразу, как только Герман скрывается из вида.

— Что он пообещал? — девушка вскрикивает. Полагаю, что брат не часто устраивает такие проверки её ухажерам, раз она удивлена. — Знаешь, он в детстве часто падал с забора в деревне у бабушки. Боюсь, что эти нарушения мозга уже необратимы.

— Не страшно, — я смеюсь над её шуткой. — Я его понимаю и вполне одобряю, — а ещё мне вдруг безумно захотелось, чтобы и до тебя дошло, что между нами уже нечто большее, чем просто секс.

— Ты тоже часто с забора падал? — спрашивает она.

— Нет, с забора нет… Подожди, о чем мы говорим сейчас?

— Понятия не имею, это же ты мне позвонил.

А ты согласна быть только со мной? Потому что делить тебя с другими мне совсем не хочется.

Окей! Можешь, на худой конец, называть меня своим гусаром! Черт, зря усы сбрил!

— Чем занята сегодня вечером? Есть предложение, и я очень надеюсь на то, что ты согласишься.

— Привлекательно. Я очень внимательно слушаю тебя.

— Что, если я заберу тебя с работы, увезу в темный лес. Под шумный классический рок, в который погрузится салон машины, ты стянешь с себя трусики и позволишь самому наглому рту в твоей жизни насладиться твоей безумно сексуальной киской? — я слышу её тихие, но глубокие вдохи, и знаю, что она уже горит от каждого произнесенного слова. — А потом мы заедем на ужин к моему отцу.

— Погоди, что? — она громко икает в трубку. — Прости, я занервничала. Мне же не послышалось?

— Нет.

— Сегодня?

— Да.

— А они в курсе, что я приеду?

— Думаю, да.

— А можно как-то дать чуть больше информации?

— Нет, нельзя. Иначе, я боюсь, что ты откажешься.

— Действительно, — фыркает Полина. — Я нихрена тебе не скажу, чтобы ты не сбежала в другую страну.

Я смеюсь в ответ. Её нестандартные шуточки безумно веселят. Вот именно по этой причине я тоже иногда позволяю себе вольности, издеваясь над ней.

— Слушай, я вовсе не хотел напугать тебя. Отец действительно позвонил мне сегодня и пригласил на ужин.

— Это как-то странно звучит, тебе не кажется? — спрашивает она.

И этот вопрос наталкивает меня на мысль. Я даже не потрудился обмозговать свое предложение, прежде чем озвучить его девушке. Естественно, с её точки зрения это все, наверное, звучит не совсем обычно. Обычно, люди говорят "родители". Я, к сожалению, таким набором похвастаться не могу. Да и с отцом, до недавнего времени, у меня были не самые лучшие отношения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})