У ночи длинная тень. Экстремальный роман - Olga Koreneva

Водитель взглянул в зеркальце наверху. Обернулся и кивнул. Гале показалось, он узнал ее. Взял микрофон:

- Сивцев Вражек следующая.

Светлые волосы перьями лежали на замшевом воротнике.

Она пробралась к свободному месту, села, и стала смотреть на убегающую линию домов, вывесок, на деловитое стадо троллейбусов, автобусов, машин...

Как всегда, соскочила напротив гастронома. Через дорогу - издательство. Тяжелая дверь с большой серой ручкой, ворчливая старуха-вахтерша у телефонного столика. Четыре сту¬пеньки, очередь у лифта.

Вот и корректорская.

- Здравствуйте...

Скинула куртку, повесила на вешалку. Потом достала из стола работу.

- Нарядная сегодня, - сказала Лида, напарница. - Куда собралась? В театр?

- Нет, в гости.

- Рогожка приятная какая, - Лида пощупала ее рукав. - Смотри, осторожнее, этот стул с гвоздем.

Лида положила перед собой на стол сверток с пирожками и принялась не спеша есть. Розовое лицо светилось довольством и покоем. Пухлый белый подбородок слегка замаслился, она то и дело утирала его платком.

Сзади кто-то загремел бутылками.

- Сколько можно повторять, не ставьте еду в стол, вчера опять таракана нашли!

- А при чем тут кефир, он же в бутылках, это Лидия бутерброды оставляет, - возмутилась за соседним столом тонкая, желчная Ира. - Может, хватит тараканов разводить?!

У этой Иры ресницы были такие длинные, что сначала Галя приняла ее за какую-то сказочную красавицу. Это когда впервые Галя вошла в корректорскую. Потом - то уж она разглядела, что ресницы приклеенные, и что Ира совсем не красавица, скорее даже - наоборот. И голос у нее ужасно резкий...

- Чего придираешься, — лениво отозвалась Лида. — Сама немытые бутылки в столе копишь, а на других говоришь... Ой, девочки!..

Лида вдруг скомкала пакет с недоеденными пирожками, засунула в ящик стола.

- Ой, девочки, кому индийские техасы нужны?

Она зашелестела свертком. Обступили, стали щупать материю.

- Какой размер?

- За сколько отдаешь?

А где достала? -

- Дай померить, пошли в туалет, померяем...

Дверь то и дело открывалась, стена обрастала разноцветьем плащей, курток. Галя долила чернила, и стала точить карандаш.

Вошла заведующая корректорской, положила на стол сумку, небрежно бросила на спинку кресла плащ.

- Что новенького?

- Здравствуйте, Раиса Сергеевна!

- Вам не нужны индийские техасы, сорок восьмой размер?

- Раиса Сергеевна, я закончила сверку...

Заведующая корректорской достала из шкафа кипу печатных листов, шлепнула на свой стол.

- Садитесь к Любе, я вам дам журнал. Тише, девочки! Начали работу!

Секунда тишины. И вот, корректорская машина заработала. Забубнили голоса:

- "С каждым годом увеличивается выпуск валовой продукции масширпотреба..." - монотонно читает Галкина напарница.

- "Он схватил ее за талию и притянул к себе..." - бубнят за соседним столом.

- "Я, батыр, шагаю по земле,

А вокруг леса, луга, поля,

Я, чабан, несусь на скакуне,

Как прекрасна родина моя"... - доносится сзади.

- Заголовок, "Советская экономика"... - сбоку разрезают журнал.

- Курсив, перевод с казахского Нефедова...

Лида мягко толкает ее в бок, шепчет:

- Погоди, я в туалет...

Напарница исчезает, и Галка остается одна среди жужжащего улья.

-Курсив, перевод с адыгейского...

- "Виктор ударил его ножом в спину"...

- длб"Налажено протезное производство"...

- "Он страстно впился ей в губы"...

И совсем уж некстати - пронзительный вопль Иры:

- Вы! Можно потише?! Мешаете работать!

- А мы что же, не работаем, по-твоему?

Мягкий, но властный голос заведующей:

- Что такое, девушки! Что такое!... Ира, не мешайте им.

Гудение возобновляется.

Без напарницы все равно делать нечего, и Галя сидит, сгорбившись, уныло рассматривает лица, прически, спины, такие знакомые и надоевшие. Впереди - две шерстяных кофты: зеленая и серая, два обесцвеченных, спутанных пучка волос. Женщины склонились над столом, будто работают, а сами читают какое-то письмо. Хихикают, толкают друг друга в бок.

"Любовное, что ли?" - думает Галя... Сбоку - желто-смуглый профиль Иры. Ире, видно, не понравилось замечание заведующей - хлюпает носом, прикладывает к глазам скомканный платочек. Вдруг вспоминает про свои приклеенные ресницы, и торопливо прячет платочек в карман...

А напарницы все нет. Галя косится в сторону заведующей, но та углубилась в работу - перелистывает какую-то папку. Когда наклоняется над бумагами, дряблые щеки нависают... А все-таки Раиса Сергеевна симпатичная. Строгая, ее боятся все, только Гале она все равно нравится. Бабушку напоминает. Бабушка, конечно, была совсем другая, а все-таки чем-то похожа. Хорошая была. Когда укладывала Галю, подсовывала одеяло под бок, гладила по голове и напевала: "Баю-баюшки-баю, сидит Галюха на краю"... Добрая. Хотя часто наказывала, ставила в угол... Когда бабушка была жива, всегда ругала маму, называла ее беспутной... И Галя долго жила у бабушки. Потом бабушка умерла...

- Галя!

Она вздрогнула.

- Галя, - повернулась к ней Раиса Сергеевна, - что такое случилось с твоей напарницей? Поди, посмотри.

Галка вскочила и выскользнула за дверь.

В коридоре никого не было. Схватилась за пыльные перила, сбежала с лестницы. Лида стояла у окна и поедала из пакета пирожки. Обратила на Галю спокойные, крупные глаза.

- Раиса вышла? - спросила, жуя.

- Сидит, - Галя отряхнула пыльные ладони. - Между прочим, послала за тобой. Скорее беги...

Телефон был этажом ниже. Галя быстро набрала номер:

- Елену Петровну, пожалуйста. Это ты, мама?

В трубке - бодрый голос:

- Хэллоу, коллега! Как жизнь?.. Надеюсь, не забыла про нашу встречу в кафе?

- Не забыла.

- То-то. Значит, в семь, кафе "Луна"! Идет?

- Идет...

Галя повесила трубку. Наивная чудачка мама. И ведь такая немолодая, такая опытная. А верит буквально всему. Даже ей, Галке, и то ясно, что к чему. А мама верит, все надеется на что-то... "Наш отец, наш отец". Да никакой он не отец, и вовсе не "наш". Чужой человек, и только...

По лестнице застучали каблуки. Оглянулась: спускалась заведующая корректорской. Галя поспешно нырнула в лифт, на всякий случай пригнулась.

У дверей корректорской курила Ира. Ноги у Иры необыкновенно длинные и мощные, с выпуклыми, круглыми коленными чашками, а платье до невозможности короткое. Казалось, что у нее просто недостало материи, чтобы прикрыть такие чрезмерно крупные, мускулис¬тые ноги... Завидев Галю, нервно заговорила:

- Раиса приперлась, наорала, а что мне курить, что ли, нельзя? - она с досадой стряхнула пепел. - Издевательство!

В корректорской было шумно. Все столпились в проходе между столиками, все говорили одновременно:

- ... Вот вы с Верой подчитывали за нами. Я, конечно, взяла посмотреть, и что же? И что же вижу? Наши правки стерты! И стоят ваши!..

- Вы обвели своими чернилами наши правки!..

- Девочки, что за несправедливый упрек. Конечно, вам обидно, понимаю. Но никто ваших правок не трогал. За вами нашли много ошибок...

- Поди ты, знаешь куда...

- Очень много ошибок! Были и неверные правки, которые мы, конечно, стерли.

- Зануда! Вот я Раисе пожалуюсь!

Вошла Лида. Она запыхалась.

- Ира, кофточки на углу дают. Импортные, по восемь рэ. Одолжи до получки.

- Сперва должок верни.

- Чего-оо?..

- Ага, уже забыла. Я, значит, позавчера тащила тебе, как дура, из буфета стакан молока...

Ирин голос срывался от напряжения, дрожал.

- Как дура! А ты даже не удосужилась девять копеек отдать!

Лида замахала на нее мягкими белыми руками.

- Да что ты, Ирка! Я же забыла! Что же не напомнила... Что у меня, память железная, что ли? На, держи пятнадцать...

- Ты что? Милостыню, что ли, подаешь? - закричала Ира. - Да забери свои копейки, на что они мне!

Монета зазвенела, покатилась.

- Слушай, брось, - урезонивала Лида. - Червонец дай до получки.

- А-а, червонец! Как занимать, так сразу... А я вот из принципа! Человека помнить надо! Внимательнее к людям быть, а то - все себе, все себе!..

Ира вдруг разрыдалась и выбежала за дверь.

- Тише, девочки, мешаете работать...

- Какая работа, через десять минут обед...

В углу у окна ворковали:

- Ой, какие чудесные тени, где достала?..

- Мне привезли, а так их, конечно, не достать.

- О чем говорите?..

- Да тени, тени для век... -

- Кончай работу, обед! Обед!

В буфете, как всегда, была очередь. Галя поднялась к себе за курткой. Еще целых сорок минут. Добежать до кафе через дорогу, там свободно. В этом кафе без названия - на вывеске просто "Кафе" - меню всегда одно и то же: сосиски, манная каша, салат. Но Галка любила ходить сюда. Пусто, тихо, полутемно.

А сегодня сразу же споткнулась о чей-то портфель.

- О, прошу прощения, - парень с кудрявой бородкой поспешно задвинул портфель под стол.