Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг. - Коллектив авторов -- Биографии и мемуары

утреннем правиле батюшка читает из Нового Завета, говорит несколько слов наставления и т. д. Я опекаю их, мы с ними беседуем. Едят они без меня, кроме праздничных дней, Пасхи и наших престольных праздников, может быть чаще. Чай мы пьем все вместе, с нами и священник с матушкой, под конец разговоры у нас всегда сводятся к духовному… Со временем у нас будет большая трапезная, как в монастырях, будут читать жития святых, а я, как настоятельница, буду иногда приходить, чтобы посмотреть, все ли идет согласно моему установлению. Наша жизнь во многом устроена по-монастырски, что я считаю совершенно необходимым. У нас даже есть несколько бывших сестер милосердия, рекомендованных их начальницами, и девушки, которых направили к нам старцы и так далее. Как видишь, со всех сторон от добрых людей мы получаем сочувствие и поддержку.

И прежнюю свою работу я не забросила — комитеты и прочие мои организации остались. Эти обязанности всегда лежали на мне, только со смертью Сергея отпали приемы, ужины и т. п., и уже никогда не возобновятся. <Гостей> бывает у меня немного, и только по особым случаям. Мария[2121] первой побывала у меня, жила во Дворце, а обедала и ужинала со мной здесь, в моей обители, мы проводили вместе многие часы, когда я бывала свободна. Я стараюсь, чтобы моим гостям было хорошо в моем старом доме, в Москве, чтобы они немного отдохнули, но при этом чтобы не страдали мои обязанности, которые я на себя взяла — я провожу с ними несколько часов. Что до путешествий, то, прежде всего, это дорого, но главное, было бы неправильно, «положив руку на плуг, оглядываться назад»[2122].

Сегодня утром проходил мой Киевский полк. Я их не забываю; дала небольшой капитал, в память о Сергее, на воспитание дочерей самых бедных офицеров, а к Рождеству посылаю им и моим черниговцам деньги на рождественскую елку и праздник для солдат.

Прости за немыслимо длинное письмо, прочти его, пожалуйста, вместе с Аликс, и если захотите еще что-нибудь узнать или сочтете, что я в чем-то ошибаюсь, буду очень признательна вам за совет и замечания. Простите меня! Я знаю и чувствую, что, увы, огорчаю вас, возможно, и вы не совсем понимаете меня; пожалуйста, простите и будьте терпеливы ко мне. Простите мои ошибки, простите, что живу не так, как хотелось бы вам; простите, что не могу часто навещать вас из-за моих здешних обязанностей. Просто от всего сердца простите и от всей христианской души помолитесь за меня и мое дело.

Всегда любящая вас старая сестра и друг

Элла.

(ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 1254. Л. 24–34 об. — на англ. яз.)

Основная тема вышеприведенного письма великой княгини к государю — духовное окормление. Излагая свои взгляды, Елисавета Феодоровна опирается на авторитет своих духовных наставников: праведного Иоанна Кронштадтского и великого князя Сергея Александровича, старца Алексия Зосимовского и отца Митрофана (Сребрянского), епископов Трифона (Туркестанава) и Анастасия (Грибановского). Упоминает она также и трех игуменов, которые считают ее «своей, наставляют и т. д.». Вероятно, речь здесь может идти об игумене Смоленской Зосимовой пустыни Германе (Гамзине)[2123], наместнике Чудова монастыря архимандрите (с 1914 г епископ) Арсении (Жадановском) и старце Спасо-Елеазаровой пустыни схиархимандрите Гаврииле (Зырянове)[2124].

На страницах настоящей книги раскрываются образы великого князя Сергея Александровича, отца Иоанна Кронштадтского и отца Митрофана. Не раз упоминалось о епископе Трифоне, епископе Анастасии и архимандрите Арсении, и только в материалах 1909 года впервые зазвучали имена старцев Алексия, Германа и Гавриила — великая княгиня обращается к ним уже после открытия Марфо-Мариинской обители. Раскрытие их влияния на духовное становление Елисаветы Феодоровны — тема следующей книги. Здесь же приведем только ее письмо к игумену Герману, написанное на 2-й день после освящения церкви во имя сев. жен Марфы и Марии — первого храма Обители.

Письмо написано после получения известий о том, что в результате наветов игумен Герман должен оставить настоятельство в Зосимовой пустыни и перейти в Махрищский монастырь[2125].

Вел. кн. Елисавета Феодоровна — игумену Герману (Гомзину)

10 сентября. Москва

Глубокочтимый отец Герман,

Узнав вчера, что Вас переводят из Зосимовой пустыни в другое место, до глубины души огорчилась. Вы, создавший пустынь, должны ее покинуть! Это будет тяжелое испытание и горе для Ваших духовных детей и всей братии, хотя Господь Вас и поддерживает.

Имею сейчас перед собой икону Божией Матери «Всех скорбящих радость», которой меня благословила сегодня молодая игуменья Нина[2126], и мои молитвы возносятся к Той, которая облегчает человеческие страдания, да помолится Она за Ваш скит, за всех нас, которые обрели там уголок земного рая, где мы в молитвенном покое имеем руководство от Вас двух старцев, сосредотачиваемся и почерпаем сил, чтобы бороться и продолжать жить среди грешного мира.

Вы не можете покинуть братию и нас пришельцев, останьтесь, по крайней мере, в скиту, если Вы не можете уже быть больше игуменом, чтобы Ваш дух продолжал бы быть поддержкой им и нам утешением. Молитвы Ваши и о. Алексия будут руководить нового игумена. — Я только дважды была в Вашем скиту и как все другие богомольцы увидала идеал скита, полную тишину, чудную до мелочей службу и гостеприимство ангелов, которые ведут Вас к Богу. Все здесь дышит боголюбивой твердостью, забываешь все земное; понимая свою ничтожность, готовишься к молитве и принятию святых Таин в атмосфере, где живут настоящей жизнью аскетов, где каждый день душа обновляется. Если все скорбят и молятся за Вас как я, то Господь и Святая Владычица поможет, чтоб Вы остались в Вашем скиту, хотя бы на покое.

Я вполне понимаю послушание, и что Вы не вправе возражать, но я думаю, что в Ваши годы Вы имеете право отказаться от нового назначения и провести остальную жизнь близ отца Алексия; — а мы, Ваши духовные дети, будем по-прежнему притекать в благословенный Богом уголок. Я горячо молилась перед иконою, которою Вы благословили мою юную обитель — это меня побудило Вам написать. В день освящения храма епископ Трифон благословил меня иконой св. Зосимы и Савватия; это тоже связь с Вами — св. Зосимы.

А сегодня иконы Пресвятой Богородицы при нас <?> как утешители. Наверное, Она молится за Вас и ангел, которого Она посылает человечеству в Вас и около Вас.

Даст Бог, чтобы Вам и нам Она была бы Всех скорбящих радость и утешение.

Прошу Ваших святых молитв и благословения.

Елисавета.

(РГАДА. Ф. 1207. Оп. 1.Д. 1569. Л. 506–507.)