Князь Вольдемар Старинов - Сергей Садов

— Но вы ведь в конце самолично повели в атаку королевскую гвардию и пленили герцога…

Володя вздохнул и задумчиво оглядел стол. Те, кто знал его достаточно хорошо откровенно ухмылялись, слушая эти рассуждения оруженосца.

— Я повел в бой последний резерв, когда управлять в бою уже было нечем, да и невозможно. Но ваша точка зрения имеет право на существование. Продолжаем, господа. Кто следующий?

Дальше было интересней, но то, чего Володя надеялся услышать так и не прозвучало. Он терпеливо и практически не вмешиваясь в общий разговор, выслушал рассуждения о снабжении, о неверном выбранном направлении атаки, о недооценки стойкости пехоты, о том, что герцог не оставил никакого резерва.

Володя неторопливо встал, заложил руки за спину и прошелся вдоль полотняной стены шатра. В палатке мигом установилась тишина — это явный сигнал того, что теперь настала пора говорить князю.

— Все, что вы говорили здесь и сейчас верно, — медленно, тщательно подбирая каждое слово, заговорил он. — Не было резервов и в критический момент герцогу нечего было послать навстречу прорвавшейся коннице. Не было разведки, не было учета структуры наших войск, герцог не учел пехоты, лучников. Все верно и правда, но… Но вовсе не это было основной причиной поражения герцога. Я все ждал, когда об этом заговорит хоть кто-нибудь, но, к сожалению, не дождался…

Присутствующие стали недоуменно переглядываться, но заговорить не решился никто. Володя же остановился за спиной Лигура, тот попытался встать, но князь, положив руку ему на плечо, удержал.

— Я прошу вас всех вспомнить атаку герцога и то, как он это сделал… Перед ним его пехота и он со своим отрядом атакует сквозь них… Так вот… — Володя снова выдержал паузу и заговорил очень медленно, подчеркивая каждое слово: — Если кто-то из здесь присутствующих на поле боя проделает такой же фокус — атаку сквозь ряды своих войск он будет казнен по обвинению в предательстве. — Снова пауза. За время которой до присутствующих окончательно дошло, шуткой тут не пахнет, однако кто-то все-таки издал немного нервный смешок.

— В предательстве, милорд?

— Сейчас объясню, Конрон. Кому-то тут мои слова кажутся смешными… — Володя медленно повернулся к одному их оруженосцев и тот как-то разом скис и постарался сделаться невидимкой. — Мы потом вместе посмеемся. Прежде всего, каждый солдат в армии должен быть уверен в остальных. Он должен знать, что каждый придет к нему на помощь в случае нужды, кем бы этот кто-то ни был — бывшим крестьянином или благородным, в бою это не имеет значение. Сколько из вас укрывались под защитой копий пехоты, чтобы передохнуть, подправить обмундирование, а потом снова шли в бой? Скольким из вас такая опора спасла жизнь? И пехотинцы видели, что вы их прикрываете в бою точно так же. Если пехота не уверена в собственной коннице, а всадник презирает солдата — это означает разлад в армии, невозможность ей действовать как единый и цельный организм. Это все равно когда одна рука начинает презирать другую только на том основании, что она не может держать меч и держит щит. Отсутствие единства — это гарантированное поражение. Каждый солдат, кем бы он ни был, должен быть твердо уверен в тех, с кем вместе служит. Если же пехотинцы при виде собственной кавалерии начинают разбегаться не зная идут они к ним на помощь или так короче добраться до врага ничего из этого хорошего не будет. Пехота герцога вполне могла успеть закрыть прорыв, если бы им вовремя передали приказ. Они могли бы и позже задержать нас, но сам герцог со своим отрядом расстроил их ряды и те потеряли строй и не успевали его снова построить — естественно они разбежались — кому охота сражаться за тех идиотов, которые сами же их и топчут?

Володя снова выдержал точно выверенную паузу, дав всем возможность вникнуть в смысл его слов.

— Потому каждый, вносящий в единый организм разлад и пытающийся доказать что в теле важнее правая рука, а не левая и не нога я буду рассматривать как вражеского шпиона и предателя со всеми вытекающими последствиями. В бою, господа, в миг, когда смерть в двух шагах от каждого, нет места крестьянам и благородным, герцогам и баронам — все становятся воинами… солдатами. Прошу это уяснить и запомнить… Кто не сможет этого понять, с тем мне не по пути.

— Благородные всегда выше! — заговорил кто-то.

— Я спорю? — повернулся к нему Володя. — Вот и покажите пример! Вы выше крестьян, потому и спрос с вас будет намного… очень намного больше! Кому многое дано, с того больше и спрос! Так показывайте же пример!!! Показывайте как должно себя вести в бою! Ведите себя так, чтобы у крестьян и остальных, при виде вас даже тени сомнения не возникло в том, что вы выше их! Герцог проиграл не потому, что проявил мало храбрости. И его безумная атака без выяснения реальных сил противника тоже не главное. Если бы его пехота была уверена в своем командующем, если бы вся его армия был бы единым организмом, пехота встала бы на пути нашей атаки и сумела бы продержаться некоторое время. Герцога погубило отсутствие единства в его армии. И это главный урок, который необходимо всем нам извлечь. А сейчас до завтра, господа. Прошу вас обдумать все сегодня сказанное и осмыслить.

Володя был уверен, что многие воспримут его сегодняшнее пожелание в штыки, но это его мало заботило. Он верил, что кто-то поймет и осознает, остальные если не хотят добром понять, поймут когда парочку особо настойчивых повесят как предателей — в вопросе дисциплины Володя твердо решил быть непреклонным, вспоминая многие рассказы своих учителей на базе, когда целые отряды порой губил не враг, а паника или недоверие, а у него нет прав на такие ошибки, он тут чужак и их ему не простят.

Оставшись в одиночестве он еще долго сидел на походном стуле. Уставившись куда-то вдаль, пока его не потревожил вошедший граф Танзани. Он с некоторым удивлением оглядел князя, потом громко кашлянул, привлекая его внимание. Это пришлось проделать еще два раза, прежде, чем его заметили.

— Я хотел поинтересоваться по поводу завтрашних планов, милорд? Они не изменились?

— Нет, граф. Завтра отдыхаем, а возвращаемся обратно послезавтра. О маршруте я дополнительно сообщу.

Граф поклонился и уже направлялся к выходу, когда его остановили.

— Милорд? — обернулся он озадаченный.

— Граф… хочу попросить вас об услуге…

— Да, милорд?

— Я вас очень прошу… если со мной что-нибудь случится, позаботьтесь об Аливии.

— Милорд? Откуда такие мысли? Я не понимаю…

Володя ненадолго задумался.

— Что тут непонятного? Мы же с вами не на прогулке, а в бою всякое может случиться. А Аливии, в ее теперешнем статусе, к отцу уже не вернуться. — Володя вздохнул. — Наверное не стоило мне торопиться с решением.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});