Сильная и независимая для котика (СИ) - Вада Маричка

Лишь боль в душе своей несёт, сомненья и тревогу.

Боясь ошибок и обид, чужой обходит дом.

И благодать не осенит его своим крылом.

Немало умников я знал — печален их конец.

Кто всё заранье рассчитал, тот истинный глупец.

А дурака легка нога, дурак скользит как тень!

И прочно держит дурака прогнившая ступень».*

Кого-то из отряда уже завтра может не стать. Наверное, это и правильно — веселиться перед неминуемой погибелью. Жизнеутверждающий дух Коди в данной ситуации пришёлся как нельзя кстати. Это гораздо лучше, чем царившая в последнее время напряжённость из-за неизвестности и непредсказуемости. Пусть они будут все дураками, ведомыми неисповедимыми Путями Разума. И пусть она будет дурой, возглавляющая дурацкую операцию по спасению дурацкого наставника.

Мурси вздрогнула, когда ей на плечо легла горячая рука катара.

— Забавный стишок, но вам надо отдохнуть, сэр, — ласково проговорил Морган, приветливо улыбаясь. — Вы устали и не выспались. Я испытываю чувство вины, по крайней мере, за второе. Не волнуйтесь. Прослежу, чтобы и Гидроса высадили, а потом подлетели к точке доступа и ждали команды от агентов насчёт Сина. Пойдёмте.

— Так, камрад Бобби, давай, становись ко мне спиной. Сеньорита Клара, тащи верёвку. Ща нас свяжете, и я вам покажу, насколько сложно даже просто устоять на ногах!

— Отпустите меня к нормальным персонам! — молил Гидрос. — Я лучше присоединюсь к ученикам и повторю им наставления. Сил моих больше нет терпеть этот балаган!

— Сейчас шокну!

***

Мурси завалилась на кровать, позволяя обходительному Моргану её разувать и даже в перерывах целовать.

— Мурсик, вы же пойдёте в броне, да? И берцы обуйте. Негоже ходить по холодному каменному полу босой, — добродушно ворчал катар, укрывая её пледом. — Давайте всё же после порчи орудия я к вам побегу?

— Морик, знаешь, очень хорошо, что главное сражение пройдёт в самом храма. Думаю, Лорды не доберутся до его внутренностей. Пока мутанты, потом инквизиторы, единицы достигнут входа. А во внутрях всё обшито вставками, и, даже если я помру, моя сущность впитается в наполненные чёрным порошком искусственные кристаллы. И никто не пострадает, планета не взорвётся. Правда, здорово?

— Не-а, — отрицательно покачал головой Морган, ложась рядом, придавливая собственными руками и ногами худенькое тело капитана. — Нездорово. Вы у меня выживете, в этом я вам клянусь! И Дуку покараем, и Галактику спасём, и сами будем «жить долго и процветать». Как завещала мать-императрица!

— Морик, — хохотнула Мурси. Тревожность стала отступать под тяжестью накрывшего сверху тела. — Пообещай мне одну вещь. Если со мной что-то случится непредвиденное, странное и пугающее… Пообещай мне, что ты… ты…

— Муся, я даже думать об этом не хочу!

— Но всё же пообещай!

— Да, хорошо, — глубоко вздохнул Морган, понимая, что от таких разговоров не уйти перед великой битвой. — Я постараюсь долго не скорбеть, украшу вашу могилу самыми красивыми цветами в Галактике и стану приходить туда каждый день, горюя и оплакивая.

— Что? — возмутилась Мурси и перевернулась на другой бок, чтобы посмотреть в глаза бесстыжему катару. — Я имела в виду, если вдруг вырастит хвост или даже пять, ты привыкнешь ко мне такой! Не отвернёшься. Если я стану и впрямь не краше вакуйя-мутанта, примешь меня! А ты чего удумал?

— Простите, — смутился Морган. — Я подумал… Подумал…

— Шучу, — захохотала Мурси. — Ты бы себя видел в этот момент! Не боись, солдат ребёнка не обидит. Видишь, как всё пока что удачно складывается. Я чувствую течение божественного замысла. Среди прихвостней Дуку затесался ещё Шнобби, так что втроём мы нахлобучим верхушку Инквизиции да так, шо никто и не поймёт как! А потом у нас с тобой будет очень непростой выбор. Христов, он…

— Я всё понимаю, — опять вздохнул Морик. — И повторю вам слово в слово, что сказал Лене. Вы достойны быть счастливой. И, если ваше счастье заключается в том, чтобы быть с наставником, я вполне способен это пережить. Да и моё шпионское задание закончится к тому времени, а мистер Смит запросит на какое-нибудь другое. Но, знайте, я искренне и на полном серьёзе получал от наших взаимодействий наслаждение. Такое, какое не получу никогда больше и ни с кем. Моя первая и такая сильная влюблённость — вот настоящая награда. Спасибо. Спасибо вам за всё.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Мурси в ответ только безрадостно улыбнулась, но промолчала.

— Ну и к тому же могу вам поклясться, я необязательно выживу, сэр! — на всякий случай заверил Морган.

***

Дуку сидел в своём кабинете, когда к нему без стука зашёл — нет, даже скорее забежал — запыхавшийся Павлентий.

— Канцлер! Верховный канцлер! Матильда сделал ход! — брат остановился, хватая ртом воздух и пытаясь отдышаться. — И вам он не понравится. Грязное отродье спровоцировала Императора Сина на атаку!

Смысл слов не сразу дошёл до Дуку. Глава Ордена ещё немного непонимающе рассматривал гонца с плохими вестями, пытаясь сложить два плюс два и угадать по мимике, на что тот намекает. Мальчишка Син слишком заносчив и импульсивен, однако же по подсчётам верховного канцлера не должен выступать против него ни при каких обстоятельствах. Дуку заранее позаботился о том, чтобы Император считал его союзником. Ещё очень давно, да таким образом, что никто не смог бы наплести ему на ухо какую-нибудь кляузу, которая бы пошатнула уверенность Сина в мирном соглашении. Должно быть, глупый Павлентий всё напутал!

— Что ты имеешь в виду? — осторожно спросил Дуку. — Каким образом она могла спровоцировать Сина?

— Эта лгунья отсекла от Императора всех Созданных, отменила директиву подчинения, а ещё уверила, что Инквизиция с ней заодно! Хвастала, как вступила в альянс лично с вами здесь, на Зиосте, и теперь, сплотившись, вы разрабатываете план по свержению Сина с трона. Более того, Матильда скинула координаты точки входа. А вы сами знаете, что после её побега контроль над пропускным пунктом восстановить так и не удалось!

Вот теперь смысл слов молниеносно постучался в сознание Дуку. И, кроме того, весь торопливый рассказ Павлентия сложился в единое целое картину расстановки сил. Син, сам того не ведая, посчитает его, Дуку, предателем. А импульсивность и жажда воздаяния заставит напасть первым. Верховный канцлер откинулся на спинке кресла и сосчитал до трёх. Но это слабо помогло сдержать зарождающийся гнев.

— Проклятье! — вырвалось у Дуку, и он с силой смёл со своего стола абсолютно всё. — Она не могла знать о нашей договорённости с Императором! Не могла! Это чистая случайность.

— Может, как и говорят раскольники… — Павлентий преклонил голову совсем низко. Ему не хотелось произносить вслух последние сплетни, но выводы сами напрашивались. — Может быть, и впрямь Разум на её стороне?

От такого неоправданного неверия Дуку даже подпрыгнул в кресле. Гнев и ненависть исказили его улучшенное косметическими процедурами лицо.

— Как ты смеешь сомневаться в моём Замысле! — зашипел он, сдавливая оковы психосилы на шее гонца, приподнимая его в воздухе, не давая и шанса выкрикнуть спасительную молитву. — Мы несём правое дело в массы! Ей вернётся этот ход бумерангом! И станет погибелью дочери греха.

— Да, — прохрипел Павлентий, — да, мой повелитель!

Дуку разжал тиски и глубоко вздохнул. Сел обратно в кресло и, сложив руки домиком перед глазами, сосредоточился на кончиках своих пальцев. В какой-то мере верховный канцлер даже радовался в глубине души. Достойнейший соперник. Как жаль, что в итоге её всё же придётся прикончить. Но, интересно, гены ли сыграли роль в становлении такого незаурядного ума или же свободное воспитание — поощрение тяги к знаниям? Как только закончится вся эта постыдная и разнузданная оргия праведников, так Дуку обязательно проведёт пару экспериментов над собственными будущими детьми. А даст Разум, и всё сложится благополучно, так и над отпрыском самой Матильды, который появится в результате его смертельного и последнего для дочери греха эксперимента.