Весь Роберт Маккаммон в одном томе - Роберт Рик МакКаммон

ее, как сперва намеревалась. Дуг не стоит такого усилия. Где-то перед полуночью она обнаружила, что сидит на кровати и кромсает ножницами свадебные фотографии. Она поняла, сидя с осколками воспоминаний на коленях, что ей по-настоящему грозит опасность сойти с ума. Лаура сложила обрывки кучкой на комоде, приняла две таблетки снотворного и попыталась найти успокоение.

Что делать? Что ей делать? К работе она еще не готова. Она представила себе, как готовит репортаж с общественного: приема и падает в обморок лицом в паштет из гусиной печенки. Лаура включила кофейник и блуждала по кухне, формулируя для себя то, что и без того уже было ей ясно. Проходя возле телефона, она подумала было позвонить Нейлу Каслу. Может быть, есть новости. Она взяла трубку, опустила ее, опять подняла и, наконец, положила нерешительно.

«Прибрать в кабинете, — подумала она. — Да, там нужно прибрать».

Лаура прошла туда и провела несколько минут, перебирая журналы в корзине, куда их сложили. Она выбрала выпуски двух и трехмесячной давности и сложила их в стопку, чтобы выкинуть. Нет, нет, этот нельзя выкидывать. В нем статья о кормлении грудью. Этот тоже нельзя выкидывать, в нем статья о том, как дети реагируют на музыку. Она перешла от журналов к книжным полкам и начала подравнивать ряды книг так, чтобы их корешки стояли ровно. Книги большего размера вызывали у нее ужас. А затем она подошла к той книжке, которая заставила ее руку прекратить неустанное наведение порядка.

Она называлась «Сожги эту книгу».

Лаура сняла том с полки. Марк Треггс — реликтовый хиппи. Фотографии автора нет. «Маунтинтоп пресс», Чаттануга, Теннесси. Номер почтового ящика. Она пролистала книгу, ища ту часть, где Треггс рассказывает о Штормовом Подполье и Штормовом Фронте. На странице семьдесят второй она нашла:

«Поколение Любви», истекающее кровью от тысячи ран, нанесенных военизированной контркультурой, вполне могло кончиться в ночь первого июля семьдесят второго года, когда полиция в Линдене, Нью-Джерси, осадила террористов Штормового Фронта в придорожном доме в пригороде. Четверо членов группы погибли в перестрелке, один был взят живым, но раненым, и еще четверо смогли уйти, включая главного — «Лорда Джека» Гардинера. Легавые искали, но не смогли найти. Некоторые говорят, что Канада — Мекка американских политических беглецов — приняла их в свои леса. Даже сегодня можно услышать, если приложить ухо к нужному рельсу: Штормовой Фронт еще жив. Может быть, они все еще зализывают раны, как старый медведь в берлоге. Может быть, бормочут и грезят стареющие длинноволосые, скорчившись над свечами в своих притонах с травкой и кислотой. Я знал одну из участниц Штормового Фронта, за много лет до того, как пламя пожрало цветы. Чудесная девочка из Сидар-Фоллс в Айове. Фермерская дочка — не слабо, правда? Ей я хочу сказать: «Храни свою веру и люби того, с кем ты сейчас». Взгляд Лауры скользнул по странице. «Я знал одну из участниц Штормового Фронта». Не Мэри Террелл — та родилась в Ричмонде. Кого тогда? Кого-то, кто может помочь ФБР найти ребёнка? Лаура поднесла книгу к телефону. Она набрала номер Касла в такой спешке, что сбилась и пришлось набирать заново. Его секретарша, кислая сука, ответила после второго звонка: «Нет, миссис Клейборн, мистера Касла еще нет. Я уже вам говорила, его не будет до трех. Нет, извините, у меня нет номера, по которому его можно достать. Миссис Клейборн, ваши постоянные звонки никак не помогают делу. Я очень сочувствую вашей ситуации, но делается все возможное, чтобы найти вашего…» Лапша на уши. Лаура повесила трубку. С тяжело колотящемся сердцем она ходила по кухне. Кому об этом можно рассказать? Кто бы мог помочь? Она опять остановилась перед телефоном, и на этот раз набрала номер справочного бюро в Чаттануге.

У оператора не было номера телефона «Маунтинтоп пресс». Треггсов было два: Филипп и М. К. Она записала последний номер и позвонила по нему, желудок подкатил к горлу. Четыре звонка.

— Алло? Женский голос.

— Марка Треггса, пожалуйста.

— Марк работает. Могу я ему что-нибудь передать?

Лаура сглотнула; у нее пересохло в горле.

— Это… тот самый Марк Треггс, который написал книгу?

Пауза. Затем осторожное «да».

Слава Богу! Ее рука вцепилась в трубку.

— Вы его жена?

— Простите, кто говорит?

— Меня зовут Лаура Клейборн. Я звоню из Атланты. Это тот номер, по которому я могу найти мистера Треггса? Еще одна пауза.

— Нет, извините.

— Пожалуйста! — Это вырвалось слишком быстро, слишком эмоционально. — Я должна с ним поговорить! Пожалуйста, скажите мне, как я могу его найти!

— Там нет телефона, — сказала женщина. — Лаура Клейборн. По-моему, я знаю это имя. Вы — друг Марка?

— Я с ним не знакома, но это вопрос жизни и смерти! Ради Бога, неужели вы не можете мне помочь?

— Он будет дома после пяти. Могу я ему что-нибудь передать?

Пять часов казались целой вечностью. В отчаянии и досаде Лаура сказала: «Огромное вам спасибо!» — и на этот раз действительно швырнула трубку. Она постояла секунду, прижимая руки к лицу, пытаясь решить, что делать. Образ Дэвида в зарослях опять всплыл перед глазами, и она яростно вытряхнула его из головы, пока не заклинило мозги.

До Чаттануги два часа на машине к северо-западу от Атланты по семьдесят пятой федеральной дороге. Лаура поглядела на часы. Если выехать сейчас, она будет там к часу дня.

«Я знал одну из участниц Штормового Фронта».

Треггс может знать о Штормовом Фронте больше, чем написал в книге. Двухчасовая поездка. Можно управиться за час сорок пять.

Лаура прошла в спальню, надела джинсы, уютно облегающие все еще сохраняющуюся одутловатость, и влезла в белую кофточку и бежевый свитер грубой вязки. Ей пришло в голову, что может понадобиться остаться в Чаттануге на ночь. Она начала упаковывать чемодан: еще одни джинсы, алый свитер, запасные носки. Она