Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева

беляки. Кожа белая – ещё не беляк.

Спокойное убеждение в голосе Криса заставило Чака с интересом посмотреть на него.

– Та-ак. Сам допёр или подсказали?

Крис пожал плечами.

– Не думал об этом. Как-то само дошло.

– И какой же белый – не беляк?

И по-прежнему спокойный голос.

– Сам понимаешь. Не дурак же ты, не малец на первой сортировке.

Чак кивнул и замолчал. Крис ни о чём не спрашивал, но и не уходил. Совместное молчание не было враждебным, но каждый думал о своём и по-своему. Наконец Чак снова заговорил:

– Ты… клятву… давал?

Крис молча кивнул.

– И… как?

– Моя клятва не нужна, – глухо ответил Крис.

– Не принял?! – Чак рывком сел на кровати.

– Нет, не понял. Не знают здесь, что это такое.

– Ты… ты уже здесь, русскому клялся? Слушай, зачем? Ты ж… говорил, что свободный.

– Свободный, – кивнул Крис. – Я тогда ещё не знал этого. Мне сказали, я не поверил, думал: ловят. Ну…

– Да знаю я все эти штучки беляцкие. И что, сам поклялся, ну, по своей воле?

– По приказу не клянутся, ты что? – удивился Крис.

– Да, – Чак дёрнул плечами, – всяко бывает. Так подстроят, что поклянёшься вроде сам, а на деле… Ну, и как ты теперь?

– А никак. Клятву только смерть снимает.

– То-то и оно, – Чак снова лёг, задёргал плечами, пытаясь подвинуть одеяло.

Крис встал, поправил ему одеяло и снова сел.

– Я от своей клятвы не отказываюсь. И не откажусь.

– Я тоже… не могу. Она до смерти, – Чак облизал губы.

– Дать попить?

Чак медленно кивнул. Крис снова встал, взял с тумбочки стакан с водой, осторожно, аккуратно поддерживая Чаку голову, напоил его. Чак пил маленькими, медленными глотками, прокатывая воду по нёбу и горлу. И, допив, выдохнул:

– Спасибо.

– На здоровье, – улыбка Криса блеснула в синем сумраке. – Давай, поспи теперь.

– Я и так целыми днями сплю, – усмехнулся Чак. – Ладно, иди, подрыхни тоже.

– Ты смотри, какой заботливый?! – весело удивился Крис.

И Чак улыбнулся в ответ. Не смог не улыбнуться. Когда за Крисом закрылась дверь, утомлённо опустил веки. Тяжело, когда вот так за языком следишь, и не с беляком, а со… своим, да, чёрт, ведь свои они ему, никуда не денешься. Хотя они – спальники, а он – телохранитель… Номера у всех одинаково прошлёпаны. Ладно, что будет, то и будет, ничего он сделать уже не может.

Проходя мимо палаты Гэба, Крис прислушался. Вроде спит. Ну и хорошо. Может, ночь спокойная будет.

В дежурке уютно сипел чайник и Андрей, мучительно шевеля губами, разбирал заданный к следующему занятию текст. На стук двери поднял голову.

– Дрыхнут?

– Оба, – Крис подошёл к чайнику, осторожно пощупал. – Давно поставил?

– Не очень. Слушай, ты русский сделал?

Крис кивнул и устало сел на диван.

– Списать не дам. Сам разбирайся.

– Я и не прошу, – обиженно ответил Андрей и снова уткнулся в книгу. Но долго молчать не смог. – Слушай, ты на документ как записался?

Крис улыбнулся.

– Кириллом. Кирилл Юрьевич Пашков.

Андрей на секунду свёл брови, тут же улыбнулся и кивнул.

– Ага, понял. Красиво получилось. А я фамилию Кузьмин взял. Как у того… сержанта. Юрий Анатольевич по карте моей проверил, того сержанта Андреем Кузьминым звали. Он бы не был против, как думаешь?

Крис кивнул и улыбнулся. Все они, кто решил уехать в Россию, оформляя документы, брали русские имена. И друг с другом теперь старались говорить только по-русски, а если не получалось, то чтоб английских слов было поменьше.

Андрей отложил книгу и пошёл посмотреть чайник.

– Закипел. Давай чаю попьём.

– Давай, – Крис встал, преодолевая усталость.

Вдвоём они накрыли стол, разлили по чашкам чай. Это доктор Иван, Иван Дормидонтович, увидел как-то, как они, стоя, пьют впопыхах, и сказал, чтобы ели нормально. Давно это было. И вот, в привычку вошло. Накрытый стол, чашки с блюдцами, тарелки для печенья, даже варенье или джем не из банки, а из блюдечка или… как её… розетки.

– Вкуснота, – Андрей облизал ложку. – Слушай, они ж не заперты, а ну как опять сцепятся?

– Сцепятся, так разнимем, – улыбнулся Крис.

Андрей тоже улыбнулся, аккуратно надкусывая с угла печенье.

– Разнимем, конечно. Я одного не могу понять, Крис, извини, Кир, так? – Крис кивнул, и Андрей продолжил: – Я понять не могу, чего они так друг на друга кидаются, ведь оба…

– Стравили их, я думаю, – задумчиво ответил Крис. – Вот они остановиться и не могут. Мы ведь тоже… кидались. И тоже… не сами это придумали. Ты вспомни, как нас стравливали.

Как всегда, говоря о прошлом, они перешли на английский.

– Так, конечно. Ещё в питомнике, я помню, – кивнул Андрей.

– И потом, по распределителям. Да и по Паласам. Я один раз в общем был. Знаешь, с двумя входами.

– Слышал, – Андрей допил чашку, потянулся было опять к чайнику, но передумал. – Крис, тьфу ты… Кир, но это ж когда было, а здесь…

– И здесь, – перебил его Крис. – Поумнели потом, правда, а в начале… Еле из «чёрного тумана» вылезли и пошли считаться: кто эл, а кто джи.

– Ага, – улыбнулся Андрей. – Тётя Паша нас тогда тряпкой мокрой разгоняла. Но… но это уже не всерьёз было. В душ уже вместе ходили, и что? Хоть кого уронили? Нет. И в палатах, а по комнатам когда разбирались, уже не смотрели на это. Слайдеров тоже возьми. Один джи, а двое элы. И ничего.

– Я ж говорю, – Крис ложечкой выбрал из розетки последние капли варенья. – Поумнели.

– Не сразу, но поумнели, – согласился Андрей. – Ещё по чашке?

Крис покачал головой.

– Нет, пожалуй. Я полежу, подремлю.

– Валяй, конечно, – кивнул Андрей. – А я уберу сейчас.

Крис встал и перешёл к дивану, лёг, свесив на пол ноги и привычно закинув руки за голову, закрыл глаза. Он слышал, как позвякивает посудой Андрей, но звуки удалялись всё дальше, становились глуше…

…Смена выдалась тяжёлой. Три беляшки – совсем девчонки, неумёхи сопливые, сами не знают, чего им нужно – взяли двоих: его и смешливого мулата из соседней камеры. Раньше они вместе никогда не работали, два на три и с опытным напарником бывает непросто, а вот так… К тому же поганец вообще только одной занимался, бросив на него двух других. Он старался, конечно, но одному с двумя, да ещё когда одна перед другой выпендривается, это уж очень тяжело. И как со смены добрался до душа, убей, не помнит. Да ещё надзиратель дубинкой прошёлся, клиентки, видишь ли, не очень довольны, хорошо, хоть без тока обошлось. Ополоснувшись и придя в себя, стал искать