Эндимион. Восход Эндимиона - Дэн Симмонс

– О черт… – Я опустил пиво. – Очень жаль.

Я как-то привык думать, что автохирург способен излечить все.

Энея посмотрела на меня так пристально, что я кожей ощутил тепло ее взгляда, словно лучи полуденного солнца.

– Как ты себя чувствуешь, Рауль?

– Великолепно. Кое-где немного побаливает. Ребра ноют. Шрамы зудят. И вообще, ощущение такое, будто я заспался на две недели… но чувствую себя хорошо.

Энея взяла меня за руку. В глазах ее блестели слезы.

– Для меня… твоя смерть… это было бы крушение всего, – помолчав, с трудом проговорила она.

– Для меня тоже. – Я пожал ей руку, поднял взгляд… И подскочил, послав пластиколбу в пространство и едва не последовав за ней. Удержали меня лишь липучие подошвы моих легких туфель. – Черти-дьяволы!

Издали существо напоминало каракатицу всего метров двух длиной, но я уже немного пообвыкся со здешними масштабами и знал, что это не так.

– Самый обыкновенный цеппелин, – объяснила Энея. – Для ухода за биосферой акератели используют десятки тысяч цеппелинов. Они не выходят за пределы воздушного купола.

– Он меня не съест?

– Вряд ли, – хмыкнула Энея. – Тот, что тебя заглотил, сообщил остальным, что ты малосъедобен.

Оглядевшись в поисках пива, я увидел колбу, кувыркающуюся метров на сто ниже, хотел было прыгнуть за ней, но вовремя одумался и сел на скамейку. Энея протянула мне свою колбу.

– Бери, там немного осталось. Еще вопросы?

– Ну, тут целая толпа вымерших, мифических и покойных личностей. Может, растолкуешь, как это получилось?

– Под вымершими ты подразумеваешь цеппелинов, сенешаи и тамплиеров?

– Ага. И эргов… хотя этих-то я пока ни одного не видел.

– Тамплиеры и Бродяги делали все возможное, чтобы спасти истребляемые разумные виды, как колонисты Мауи-Обетованной – дельфинов Старой Земли. Сначала от первых колонистов Хиджры, потом от Гегемонии, теперь – от Священной Империи.

– А мифические и покойные?

– Полковник Кассад?

– И Хет Мастин. А кстати – и Рахиль. Такое впечатление, что действующие лица чертовых гиперионских «Песней» заявились сюда всей толпой.

– Не совсем, – тихо и немного печально сказала Энея. – Консул мертв. Отцу Дюре даже не дали пожить. И мамы уже нет.

– Извини, детка…

Она снова погладила меня по руке.

– Ничего. Я понимаю, что ты имеешь в виду…

– А ты была раньше знакома с полковником Кассадом и Хетом Мастином?

Энея покачала головой:

– Конечно, мама мне о них рассказывала… Но они ушли еще до моего рождения.

– Ушли… – повторил я. – А разве не умерли?

Я принялся старательно вспоминать строфы «Песней». Согласно рассказу старого поэта, тамплиер Хет Мастин, Истинный Глас Древа, пропал во время путешествия через гиперионское Травяное море, вскоре после того как его звездолет-древо «Иггдрасиль» сгорел на орбите. Кровь в каюте тамплиера наводила на мысль, что это дело рук Шрайка. Он оставил эрга в кубе Мебиуса. Позже Хета Мастина нашли в Долине Гробниц Времени. Объяснить свое отсутствие он был не в состоянии – сказал лишь, что кровь в каюте принадлежала не ему, а потом еще что-то – про Древо Боли, – и умер.

Полковник Кассад исчез примерно в то же время, вскоре после вступления в Долину Гробниц Времени, но, согласно «Песням» Мартина Силена, полковник последовал за своей призрачной возлюбленной Монетой в далекое будущее, где и погиб в битве со Шрайком. Закрыв глаза, я начал неспешно декламировать:

Когда все кончилось,Монета с горсткой уцелевшихИзбранных Воиновотыскала Кассада на кровавом жнивье.Они осторожно извлекли егоиз смертельных объятийискореженного Шрайка,омыли и обрядили истерзанное телои понесли сквозь расступающуюся толпук Хрустальному Монолиту.

Там тело полковникаопустили на возвышение из белого мрамора,сложив оружие в ногах.Перед Гробницей запылал огромный костер,и во все уголки долиныдвинулись мужчины и женщиныс факелами в руках.Все новые и новые людиспускались с лазурного неба —на хрупких с виду летательных аппаратах,напоминавших мыльные пузыри,на энергетических крыльях,на зеленых и золотых светящихся кольцах.

Позже, когда над озаренной кострами долинойзасверкали холодные звезды,Монета простилась со всемии вошла в Сфинкс.Люди запели.На поле битвысреди изорванных знамени изрубленных панцирей,обломков клинков и оплавленныхкусков металлашныряли мелкие грызуны.К полуночи пение прекратилось.Толпы провожающих, затаив дыхание, отпрянули назад.Гробницы Времени засветились.Яростный антиэнтропийный приливотбросил людей к воротам долины,к сияющему в ночи городу.

А огромные ГробницыВдруг задрожали,свежая позолота потемнела, стала бронзовой.И они начали свой долгий путь в прошлое.

– Потрясающая память, – заметила Энея.

– Если я что-нибудь путал, то получал от бабушки оплеуху. Не уклоняйся от темы. Я полагал, что тамплиер и полковник умерли.

– Они умрут. Как и все мы, – ответила Энея. Я молча ждал, когда она выйдет из своей дельфийской фазы. – В «Песнях» говорится, что Шрайк унес Хета Мастина куда-то… в когда-то. Потом, после возвращения, он умер в Долине Гробниц Времени. В поэме не сказано, отсутствовал он один час или тридцать лет. Дядя Мартин просто не знал этого.

– А полковник Кассад, детка? – Я искоса поглядел на нее. – О нем в «Песнях» говорится довольно недвусмысленно. Полковник следует за Монетой в далекое будущее, вступает в битву со Шрайком…

– С легионами Шрайков, – поправила меня Энея.

– Ага. – Этого я никогда толком не понимал. – Но все происходит довольно связно… Он следует за ней, сражается, умирает, его тело кладут в Хрустальный Монолит, и оно вместе с Монетой отправляется в долгое обратное странствие сквозь время.

– Вместе со Шрайком, – кивнув, улыбнулась Энея.

Я пришел в замешательство. Шрайк вышел из Гробниц… Монета каким-то образом путешествовала вместе с ним… так что, хотя в «Песнях» ясно сказано, что Кассад уничтожил Шрайка в той великой последней битве, монстр каким-то образом остался в живых и вместе с Монетой и телом Кассада отправился обратно сквозь…

Проклятие! А на самом ли деле поэт говорит, что Кассад мертв?

– Понимаешь, дяде Мартину приходилось заимствовать некоторые части повествования, – сказала Энея. – Рахиль ему кое-что описала, но он счел допустимой поэтической вольностью по-своему трактовать то, чего не понял.

– Угу… – протянул я.

Рахиль. Монета. В «Песнях» ясно сказано, что девочка Рахиль, отправившаяся в будущее со своим отцом Солом, вернется женщиной Монетой. Призрачной возлюбленной полковника Кассада. И за этой женщиной он последует в будущее навстречу гибели…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});