На прикладе насечки, на сердце рубцы - Владимир Колычев

– Ты воевал в Чечне?

– Да. И ее муж воевал, – кивком Степан показал на Дашу. – Он был моим другом. Игорь умер у меня на руках… Но мы не были бандой.

– Спокойно, спокойно! – как на контуженого смотрел на парня капитан.

Похоже, он не понял, что Степан всего лишь поймал кураж.

– Никто не говорит, что вы были в банде.

– Как никто? Сами сказали, что я был в банде.

– Я же не про Ельцина. И не про армию… Может, вы с этим Валерой были?

– Я девятого июня с войны вернулся. Еще месяц не прошел, какая банда?.. А Валере я сказал, где живу. Сказал, что меня дома ждут, в Денесино. Море, говорю, девочки на пляже. Он адрес записал… Я же не знал, что у него проблемы. Если бы знал, что он от чеченцев бегает…

– А чеченцы к тебе не заезжали? Те, от которых Валера бегает?

– Если бы они заехали, здесь бы без стрельбы не обошлось. У Валеры пистолет был, «беретта», это я точно знаю… Вы у соседей спрашивали, была здесь стрельба или нет?

– Да нет, не было стрельбы… Но, может, они после приезжали? После того, как Валера уехал.

– Нет, не приезжали. Даша приехала. Но ведь она же не чеченка…

– М-да! – Капитан с шумом выдохнул из легких воздух. – Наговорили вы мне тут… Ладно, разберемся. Просьба из дома никуда не выходить, – сказал он, поднимаясь со своего места.

– Это что, домашний арест? – возмутилась Даша.

– Арестовывать я вас не имею права. Но далеко не уходите.

– Только на пляж и в кафе, – примирительно улыбнулась девушка и на прощанье с легким кокетством помахала капитану рукой.

Глава 26

Степан сунул сигарету в рот и тут же вытащил ее. Курить хотелось невыносимо. Но ведь он завязал с табаком…

Ситуация ни к черту. Не думал он, что менты смогут выйти на него, но, увы… Пока ничего страшного, но если Гринчук начнет копать дальше, могут возникнуть проблемы.

– Запудрил ты мозги капитану, – в раздумье и насмешливо заметила Даша. – Ельцин, банда и вставная челюсть в стакане… Даже в дом к тебе не заглянул… А хотел это сделать.

– Что там смотреть?

– Например, то, что половиков на полу нет. И занавесок на окнах. В стене выбоина, побелка содрана… Как будто пулю из стены вытаскивали и кровь счищали…

– Смешней ничего не придумала?

– Смешить – твоя прерогатива… Только почему-то не смешно. Два трупа в багажнике. А ведь оба парня были застрелены. Где застрелены? – холодно посмотрела на Королькова Даша.

– Догони Гринчука, у него спроси…

– Да нет, я тебя не выдам, – покачала девушка головой. – Мы же с тобой заодно…

– Но ты все равно меня в чем-то обвиняешь?

– Да, обвиняю. В том, что врешь мне. Не хочешь признаваться, что застрелил парней, – не надо. Мне это знать не обязательно. Но про деньги мог бы сказать.

– Деньги уехали вместе с Валерой. И кто там у него в багажнике был, я не знаю. Когда уезжали, все были живы. Может, он сам их застрелил, чтобы не делиться…

– Кого застрелил? Кого конкретно?

– Не знаю. Каких-то двоих. Может, ехали, да с обрыва слетели. Я Скалистое ущелье знаю…

– И далеко оно?

– Не очень, километров двадцать, это на северо-восток, в горы…

– Дорога туда ведет?

– Ведет.

– А дальше?

– Дальше обрыв…

– Зачем же они этой дорогой ехали?

– Понятия не имею. Может, заблудились. Ехали, ехали – и приехали…

– Врешь ты все. Ты их в это ущелье завез. Двоих здесь убил, других живьем с обрыва скинул…

– Я не Рэмбо, а их четверо, и они не мальчики для битья. Насмотрелась боевиков…

– Я тебя знаю, Степан. Ты все можешь. И человека для тебя убить, что плюнуть.

– Может, о тебе поговорим? Если Жук тебя за мной послал, значит, он знал, что ты можешь убить. И насчет Тамары Тимофеевны я не уверен. Может, все-таки твоя работа?

– Хватит! – страдальчески зажмурив глаза, мотнула головой Даша. – Надо остановиться, пока не поздно. Тамару Тимофеевну я не убивала. И прошу тебя, не говори мне больше об этом. Все так хорошо было, я приехала к тебе, ты меня принял… Я настроилась на отдых, я хочу загорать, купаться, я хочу засыпать в твоих объятиях… Мы должны осыпать друг друга ласками, а осыпаем друг друга упреками!

Открыв глаза, девушка нежно улыбнулась Степану. Но, к сожалению, это была лишь игра. Чтобы она сейчас ни говорила, на первом плане у нее стояли деньги. Только о них она сейчас и могла думать.

– Я не должна тебя ни в чем упрекать. Я должна благодарить тебя за то, что ты избавил меня от бандитов… Их всего четверо из банды осталось. И все погибли. Ты даже не представляешь, как я рада…

– Жаль, что деньги погибли вместе с ними.

– Не было там денег.

– Не было. Потому что они сгорели.

– Ты сам говорил, что чемоданы были металлическими.

– Чемоданы могли разбиться при падении, а огонь сожрал деньги…

– Если деньги в пачках, дотла они сгореть не могли. Что-нибудь да осталось бы… Сколько там было денег?

– Несколько миллионов. Если тебе верить…

– А сам сколько насчитал?

– Нисколько.

– Пересчитаем вместе?

– Ты хочешь, чтобы деньги оказались у меня. Хочешь и желаемое выдаешь за действительное. Но у меня нет денег…

– Где они?

– Не знаю… Может, Валера их где-то спрятал?

– Где?

– В Караганде!.. Он меня в свои тайны не посвящал.

– А может, все-таки посвящал? – ехидно усмехнулась Даша. – Скажи, что он собирался закопать деньги. Где-нибудь в горах…

– Зачем я буду тебе это говорить?

– Чтобы прикрыть свою ложь. Ты постоянно ее прикрываешь. Только уши все равно торчат… У тебя деньги,у тебя!

Она так пристально смотрела на Степана, что у него вдруг стало двоиться перед глазами.

– Если у меня, можешь их все забрать.

– Не нужно все… – сменив гнев на милость, тепло улыбнулась Даша. – Мы эти деньги поделим пополам. А потом объединим свои капиталы. Когда я выйду за тебя замуж… Или ты меня не любишь?

– А я признавался тебе в любви?

– После того, что между нами было, ты обязан на мне жениться, – отшутилась девушка.

– А без капитала можно?

– Можно. Но лучше с капиталом…

– Меркантильная ты. Зачем тебе деньги? У тебя же магазин свой, две квартиры в Москве.

– Мы сеть супермаркетов создадим, особняк на Рублевке построим.

– А здесь?

– Здесь у нас будет дача.

– С бассейном?

– Как скажешь.

– И яхту купим?

– Большую. Сделай так, чтобы перспектива стала реальностью, – пушистой кошечкой приласкалась к парню Даша.

– С удовольствием, но… У меня нет денег. Ни цента…

Девушка с недовольным видом отпрянула от Степана, долго, сжав губы, смотрела ему в глаза. Но вот на ее лице снова заиграла милая улыбка.

– Ну нет так нет… И черт с ними!

Даша лукавила. Она решила, что Степан просто вредничает. Поэтому она увлекла его в дом и с ловкостью искушенной проститутки принялась его ублажать в постели.

Ближе к вечеру отправились на пляж. И за все время, что они купались и загорали, девушка ни разу не спросила Степана про деньги. Ужинали они в кафе, потом ходили на дискотеку на берегу. Ночью наслаждались друг другом в темноте пустующего пляжа, прямо на мелкой гальке, под шум волны. И по Дороге домой Даша даже не заикнулась о деньгах.

Спали они до позднего утра, а проснувшись, долго нежились в постели.

Они проверяли железную кровать на прочность, когда возле дома остановился знакомый милицейский «уазик». Капитан Гринчук долго сигналил, но Степан остановился лишь после взрывной финальной ноты. И, разморенный после полуденной встряски, вышел к воротам.

Гринчук в этот раз был категоричен.

– Собирайся, Корольков! – сурово сказат он, завистливо глянув на Дашу, которая вышла на крыльцо в коротком шелковом халатике.

– Куда?

– На кудыкину гору. С которой ты «Чероки» столкнул…

– Я столкнул?!

– В отделе поговорим. Давай, в дом иди, вещи собирай! Девушку свою можешь здесь оставить…

Степан возвращался в дом, не чувствуя под собой ног. Как будто какая-то невидимая рука схватила его за шкирку и, как нашкодившего щенка, затащила в дом. Заторможенно соображая, он стащил с буфета спортивную сумку, полез в шифоньер за бельем.

– Ты чего такой бледный? – встревоженно спросила Даша.

– Меня в милицию забирают. За то, что я «Чероки» со скалы сбросил…

– А это правда?

– Я что, на великана похож?

– Гринчук сказал, в чем тебя обвиняют?

– Сказал.

– И возле машины остался?

– Остался.

– А если ты сбежишь?

– Вот я и думаю… Я в горах не пропаду.

– Значит, есть на тебе вина, – решила Даша.

Нет вины. Но менты докажут.

_ Есть вина, – не согласилась она. – Но у ментов на тебя ничего нет. Это провокация, Степа. Грин-„ук нарочно домой тебя отправил, чтобы ты сбежал. Если сбежал, значит, ногами признал свою вину. Ты через огород побежишь, а там засада…

– Можно через соседей…

– Никак нельзя. Я же говорю, провокация это. Иди в машину и ни в чем не сознавайся. Ни в чем, слышишь! Даже если свидетеля приведут, который все видел, все равно не сознавайся. Ничего не знаю, ничего не делал… Да, кстати, деньги перепрятать надо.