За что убивают Учителей - Наталья Сергеевна Корнева

не тает даже в середине лета. Фактически это неприступная крепость.

Именно поэтому, хоть в прежние дни почти надо всем Материком было установлено жесткое господство Ром-Белиата, имеющего верховное право сюзерена, Запретный город предпочел сохранить династию владетелей Ангу и оставить Серебряной Звезде Севера суверенитет. Очевидно, во избежание сложного и затяжного конфликта, а может даже проиграв в нем, Элиар решил поступить так же.

– Ангу не находится под сюзеренитетом Бенну. Севером управляет другой ваш ученик, нынешний владетель Ангу, – нехотя подтвердил его догадки Элиар. – Военное освоение отдаленных северных территорий было приостановлено много лет назад. Я не контролирую Неприсоединившийся город.

– Не вижу в этом трудностей.

– Вот как? – Элиар недовольно фыркнул. – Ангу окружен магическим ледяным барьером, непроницаемым с обеих сторон. Вы хотите, чтобы мы разбили его и тем самым начали войну? Вы желаете, чтобы мы овладели Севером для того, чтобы мессир смог повидаться с Первым учеником?

Слушая непрекращающиеся разговоры об Ангу, волчонок, кажется, уже с трудом сохранял терпение.

– Думаю, мы можем прибыть туда не как завоеватели, а как гости, – успокаивающе ответил Элирий, пожав плечами.

Но ученик не желал сдаваться.

– Возможен ли вариант, что ваша светлость сперва захочет посетить как гость какое-нибудь другое, менее неприступное место Материка? – сухо поинтересовался он.

– Другое? Хорошо. Тогда я хочу посетить Ром-Белиат.

Упоминание Первого города Оси возымело неожиданно сильный эффект, но не совсем тот, который хотелось бы: Элиар вздрогнул и переменился в лице.

– Нет, – сердито отрезал он. – И не стоит впредь говорить об этом.

Красный Феникс, в свою очередь, почувствовал, что больше не в состоянии терпеть приказной тон и повелительные замашки Второго ученика.

– Если продолжишь говорить в подобной манере, – строго пригрозил он, – придется лишить тебя общения, волчонок.

– О, Учитель вспомнил о своем излюбленном наказании? – немедленно взвился Элиар, которому, кажется, снова наступили на больную мозоль. – Но Красного ордена больше нет. Учитель не может никому приказать игнорировать меня, как это бывало раньше.

– Значит, я лишу тебя общения только с собой, – с деланым равнодушием сказал Элирий и отвернулся, прекрасно понимая, как на ученика подействует его молчание.

Что ж, возможно, ему приготовили первоклассную золотую клетку, но птицы, живой поющей птицы в этой клетке не будет.

Помимо воли Элиар обеспокоился. Судя по всему, он не собирался поддаваться на провокации и вступать в открытый спор… и наверняка не хотел допускать, чтобы Красный Феникс действительно лишил его возможности слышать свой мелодичный голос на месяц или два – или сколько взбредет упрямому Учителю в голову.

Элирий не помнил содеянного своим учеником. Но наверняка там, в укрытом до поры прошлом таилось что-то, чего Элиар стыдится или желает вычеркнуть из памяти. Теперь ему достался редкий шанс все исправить, шанс заново завоевать расположение наставника. Только вот, похоже, желая исправить старые ошибки, глупый волчонок умудряется лишь совершать новые.

– Не нужно принимать скоропалительных решений, которые навредят нам обоим, – примиряюще заметил Элиар, смягчая тон, чтобы сгладить неловкость. – Я готов рассмотреть предложение о северной экспедиции еще раз. Позднее. Согласны ли вы подождать?

Но разговор зашел слишком далеко: Красный Феникс не ответил и даже не повернул головы, будто не слыша, отгородившись от ученика стеклянной стеной, которую невозможно увидеть – и невозможно разбить. Элиар имел возможность любоваться разве что приметной красной яшмой, украшавшей высокую цилиндрическую заколку, – ранговое украшение горделиво сияло в угольно-черных волосах.

Все это ужасно раздражало и горячило кровь, особенно такому, как его ученик – вспыльчивому выходцу из Великих степей. Как бы ни хотел Элиар не выходить из себя от этого демонстративного, нарочитого безразличия, сохранить полное спокойствие души ему вряд ли удастся.

– Как должен я истолковать ваше молчание, Учитель?

– Не называй меня так, – проигнорировав вопрос, ледяным тоном запретил Элирий, не оборачиваясь.

– Мне перечислить все ваши многочисленные имена и громкие титулы, чтобы вы отозвались?

– В титулах нет нужды.

Дураку ясно, что они утратили всякий смысл, стали пылью под сапогами нового хозяина мира. Волчонок унаследовал не только прославленное имя Первородного, но и его верховный титул и власть. Похоже, в мире осталось мало того, что не принадлежало бы Элиару. Проклятье, как же так вышло? Почему никто не остановил его? В прежние времена в Ром-Белиате существовал Пионовый престол и Триумфатор – управитель общества Совершенных.

– Кто даровал тебе титул Великого Иерофанта? – холодно поинтересовался Элирий. – Сама Триумфатор?

– Я упразднил эту должность, – невесело усмехнулся Элиар. – Она была ликвидирована. Вечный город Бенну более не нуждается в светской власти.

На лице Красного Феникса отразилось крайнее изумление. Чуть наклонив голову, он скосил глаза в сторону и заметил, как Элиар с мрачным удовлетворением кладет руку на рукоять Когтя Дракона. Бессознательный жест имеющего силу и власть.

Вот как… Самопровозглашенный Великий Иерофант! Волчонок понемногу научился владеть клыками и не постеснялся назначить себя главой нового храма. Но как ему это удалось? Ведь на Пионовом престоле гордо восседала не кто-то, а сама владычица Ишерхэ, дочь вечного бога Инайрэ, падшего бога, что лживой мудростью своей искусил и развратил сердца достойнейших из чародеев Лианора. Бессмертная Ишерхэ обладала могуществом, которого никогда не достигнуть даже Первородным, не говоря уж о жалких полукровках вроде Элиара.

Что же случилось и почему священный сан превратился в фарс?

– Ты все такой же – не знаешь своего места, – сквозь зубы презрительно процедил мессир Элирий Лестер Лар. – Небожители наказали меня, послав такого ученика.

Элиар из последних сил пытался удержать себя в руках и промолчать, но тщетно – слова и тон Учителя слишком больно резанули по сердцу.

– А вы все так же жестоки в суждениях, – зло отчеканил он. – Хоть многого и не помните.

– Да, многого я не помню, но не вызывает сомнений, что ученичество твое осталось в прошлом. Если же ты по-прежнему считаешь меня наставником, ты должен слушаться меня, как и положено ученику.

Несмотря на присущее ему внешнее хладнокровие, Красный Феникс также не остался спокоен. В свою очередь, он был крайне раздражен тем, что такие простые и очевидные вещи приходится проговаривать вслух. Если волчонок силой удерживает его здесь, пусть оставит лицемерие и не делает вид, будто почитает его, как Учителя.

– Как будет угодно вашей светлости, – с большим трудом восстановив самообладание, почтительно отозвался Элиар. – Я послушен воле Красного Феникса Лианора и не посмею перечить его словам. Если вы запрещаете, я больше не буду называть вас Учителем. Если вам угодно считать себя моим пленником – что ж, пусть будет так. Лучше пережить вашу немилость, чем новую вашу смерть.

В твердом голосе ученика проскользнула знакомая уже печаль, и