Возвращение грифона - Евгений Щепетнов

Двойная дверь в кабинет, сделанная из светлого дерева. Шагаю через порог, готовый ко всему — кто знает, может, тут же и расстреляют, как врага народа. А я враг? Это с какой точки зрения посмотреть. Хмыкнул про себя — совсем заговорился. И чего в голову придет! Ерунда всякая.

— Присаживайтесь, — довольно приятный, интеллигентный голос, плавный жест рукой — вполне приятный человек этот полковник Степанчук.

Ну что же — стелет мягко, как спать-то буду? Надеюсь, не в сырой земле, как кое-кто надеялся.

— Вы Иван Петрович Сидоров?

— Не потаю — именно Иван Петрович Сидоров. А могу я узнать о причине задержания?

— А мы и не задерживали вас. Я пригласил вас для беседы. Жаль, что вы так все восприняли.

— А как я еще должен был воспринять, когда меня берут прямо с приема больных и везут в РОВД? Уж не за приглашение к праздничному столу, правда же?

— Ну-ну… кстати, об этом самом приеме я и хотел с вами поговорить. Товарищи, вы свободны. Мы с товарищем Сидоровым сами тут поговорим, можете быть свободны.

Полковник дождался, когда подчиненные вышли, и выжидательно посмотрел на меня:

— Скажите, откуда у вас такие способности? Кто вы? Вначале я принял вас за банального мошенника, фокусника и гипнотизера, а потом, после тех сведений, что мне предоставили мои подчиненные, изменил свое мнение. Вы уникум. И это переворачивает все устои науки и религии.

— А религии-то почему? — удивился я.

— Потому, что чудеса может творить только Бог и те, кому он передал чудотворные способности.

— А вы не допускаете, что я наместник Бога на Земле? — усмехнулся я. — И что он передал мне свои способности?

— Мессия? — закашлялся полковник. — Что-то как-то не вяжется. Мессии денег не берут. А вы заработали приличную сумму. Кстати, подпадает под нетрудовые доходы. Налоги не платите, занимаетесь запрещенной деятельностью — ведь права лечить у вас нет! И диплома нет. И так что же мне с вами делать? Вы знаете, какая поднялась буча? Сколько пошло жалоб на вас? Кто только не жалуется — врачи, священники, простые граждане. Мол, обманывают, деньги собирают. Возбудить на вас уголовное дело и прикрыть эту лавочку — дело пяти минут.

Полковник замолчал, откинувшись на спинку кресла, и внимательно стал меня рассматривать. А я его.

Это был мужчина за сорок, с умным волевым лицом, хитрыми глазами и слегка седоватыми короткими волосами. Его лицо внушало доверие, но я знал — полковник совсем не прост. До поста начальника РОВД мог добраться только самый хитрый, безжалостный, умелый и жестокий человек, готовый идти по трупам. Одно только то, что отделение уголовного розыска у него под началом превратилось в гнездо убийц — что-то говорит об этом райотделе. Рыба гниет с головы, банально, но правда.

Молчание прервал я:

— Слушайте, хватит темнить. Говорите, что вы от меня хотите. Денег? Чтобы я платил вам за то, чтобы вы меня не трогали? Или вам еще что-то от меня нужно? У меня нет времени на пустые разговоры. Там люди ждут, они болеют, умирают.

— А также приносят деньги, — подмигнул полковник и нахмурился, — вообще-то ни одно дело на территории, контролируемой моим РОВД, не укрывается от моих глаз. Глупо было бы надеяться, что вы останетесь в стороне. Но речь идет не о деньгах. Меня попросили узнать, что вы из себя представляете. Мошенник или действительно что-то можете.

— И какой вывод? — небрежно спросил я, вопросительно подняв брови.

— Нет, не мошенники. Мы подсылали к вам людей, реально больных, от которых отказались врачи, и вы их вылечивали. Но дошли еще кое-какие слухи. О том, что вы можете возвращать молодость. Не это ли секрет того, что вы выглядите, как парень двадцати лет? И что ваша сожительница Мария вдруг стала из тридцатипятилетней женщины двадцатилетней красоткой? Слухи ходят самые разные, но этот потряс всех и дошел до самого верха — до обкома партии. И жена Первого хочет встретиться с вами и воспользоваться вашими услугами. Вот зачем я вас и вызвал.

— И когда она хочет с нами встретиться?

— Как можно быстрее.

— Нуу… пусть приезжает к нам на прием. Я с ней поработаю.

— Вы шутите? Жена первого секретаря обкома партии? Вы лично приедете к ней домой, и она с вами поговорит.

— Хмм… а с чего вы решили, что я к ней поеду? И что-то буду для нее делать? И для вас? Это же вас просили, не меня. И если вы не сделаете — вам грозят неприятности? Так ведь?

— Не надо так со мной разговаривать. Вы забываетесь, кто перед вами и где вы находитесь! — пожестчел лицом полковник. — Я могу сделать так, что вы сами побежите, бегом, и сделаете все, что мне надо! Обнаглели! Страх потеряли? Думаете неприкасаемые? Камеру на северной стороне я всегда могу устроить, понял?

— Понял. А не пойти ли тебе… понял? Ты как со мной разговариваешь, приглашальщик на беседу? Я сейчас на тебя проклятие напущу, ты срать черным поносом до конца жизни будешь, а она будет недолгой, очень недолгой, веришь?! Я должен бежать к какой-то сучонке на цирлах, как собачонка? Потому, что ее муж первый секретарь? Ты сам-то соображаешь, что говоришь? Да мне плевать на деньги, веришь? На все плевать! И на тебя тоже, вместе с этой сучкой!

Я просто взбесился. Все то, что я накапливал эти месяцы, вся обида, злоба, воспоминания о том, как меня истязали в стенах этого заведения, досада на свою ущербность — отсутствие памяти — вылилось в такую великолепную ярость, что я и в самом деле готов был растерзать полковника. И я его ничуть не боялся. И он это чувствовал.

Полковник привстал из-за стола, упершись руками в полированную столешницу из темного дуба, покраснел, открыл рот и хотел что-то сказать, а может крикнуть, когда я тоже встал и, сделав пасс руками, сказал Слово, и в воздухе повис Знак огня, полыхающий как никогда — огненный, красивый и готовый выпустить очередь из огненных шаров, способных разнести стену РОВД вместе с полковником.

Тогда милиционер опомнился. Он побледнел, с размаху плюхнулся на кресло и сделал жест рукой:

— Хватит. Успокойся. Давай поговорим начистоту, как два мужика. Мы наговорили лишнего, но никогда не поздно все вернуть на нулевой вариант. Хорошо?

Я глубоко вздохнул и движением руки развоплотил Знак огня:

— Хорошо. Я слушаю.

— Что вы хотите за ваши услуги? За то, что окажете услугу жене Первого секретаря?

— Я не работаю бесплатно. Но деньги мне не нужны. У меня они и так есть. Надо будет — заработаю столько, сколько мне нужно. У меня есть просьба, если вы мне поможете, я помогу супруге Первого и буду помогать вам, если мои услуги вам понадобятся. В разумных пределах, конечно. Напускать порчу ради вас я не буду.

— А и в самом деле можете? — поежился полковник.

— Могу, — спокойно кивнул я, — но ни разу этого не делал. Не хочу. Пока не заставят обстоятельства.

— Хорошо. Я слушаю вашу просьбу.

Минут десять я излагал полковнику то, что я от него хотел. После того как закончил, тот долго молчал и затем отрицательно покачал головой:

— Это невозможно. Это все равно что рубить сук под собой! Ну ладно, я переживу, если их посадят, хотя могу потерять должность, но ведь это нереально доказать! Что у вас есть, кроме голых, ничем не подкрепленных слов? Вы обвиняете офицеров, из которых двое члены КПСС, уважаемые люди, даже орденоносцы — и вы говорите, что они вас убивали, закапывали в яму, пытали?! Кто в это поверит? Подождите, допустим, я вам верю. Но этого мало. Вы же сидели… лечились в психиатрической клинике. Правда же? И после этого вы приходите и говорите — вот эти люди, капитан и майор милиции, убивали меня монтировкой, закапывали в землю, а я выкопался и пришел писать заявление? Вы снова окажетесь в психушке. И я вместе с вами — если пойду на серьезное рассмотрение этого заявления. Доказательства. Где доказательства?

— А если они сами подтвердят? Опишут все? Опишут свои преступления?

— Шутите? Если только вы их заставите своим колдовством! Что? Вы серьезно? Можете? Хммм… — полковник подумал, потом наклонился над коммутатором и, нажав кнопку, сказал:

— Верочка, пригласи ко мне Дымова и всех, кто есть в их отделе. Всех сотрудников.

— Хорошо, Николай Федорович, сейчас вызову! — пропищал тонкий голос, и я опять вздрогнул от ощущения дежавю. Эта секретарша была очень похожа на кого-то из моей прежней жизни. До невозможности похожа. Так похожа, что я вот-вот, еще немного, и вспомню, где я встречал подобные обстоятельства и секретаршу Верочку. Увы… ощущение снова улетело. И я замер в ожидании своих мучителей.

— Разрешите, товарищ полковник? — в дверь просунулось лицо Дымова, полковник сделал приглашающий жест, и в дверь втянулись все, кто тогда был во время допроса. Не было только участкового, но его уволили и он отсиживался дома. По слухам — беспробудно пьянствовал.

— Ну что, Дымов, доигрался? — жестко сказал полковник, встав из-за стола. — Гражданин Сидоров заявил, что вы его истязали, что пытались его убить! Что скажешь по этому поводу? И вы все — что скажете? По одной статье ведь пойдете! Этапом в Нижний Тагил!