Благословенный (СИ) - Сербинова Марина

Дебора внимательно выслушала Кэрол, которая объяснила, что ей срочно нужны деньги, но за такой суммой обратиться ей больше не к кому, кроме Рэя. Голос ее был сконфуженным и виноватым, дрожал от волнения, но от вопросов Деборы она ловко ускользнула, попросив передать ее просьбу Рэю. Свон записала продиктованный ею номер счета и пообещала все передать. По ее голосу Кэрол поняла, что все этим Свон осталась недовольна, но в данный момент Кэрол было не до нее. Повесив трубку, она озадачено постояла на месте, гадая, передаст ли Свон ее просьбу Рэю.

— Надо было звонить ему, — раздался рядом голос Патрика. — Один раз — не страшно. Сомневаюсь, что отец узнал бы об этом.

Кэрол не ответила и, поправив на плече сумочку, направилась к машине. Встревоженный Патрик поплелся за ней.

Вернувшись домой, они поспешно пообедали. Патрик сердито молчал.

— Давай позвоним, — только и сказал он, прерывая гнетущее молчание, когда она уже собирала посуду.

— Нет.

Мальчик порывисто вскочил с места.

— Если она умрет, я никогда тебе этого не прощу! — закричал он и бросился в детскую.

Кэрол удивленно посмотрела ему вслед. Зазвонил телефон и, вытерев руки о салфетку, она взяла трубку.

— Это доктор Датч. Я очень рад, что вы нашли деньги.

— Поступили? — выдохнула Кэрол, опускаясь без сил на стул.

— Только что. Мне сразу сообщили, я просил… Я начинаю операцию, тянуть с этим слишком рискованно. Сердце Дженни может остановиться в любой момент. Мы не успели подготовить ее должным образом, но ждать опаснее, чем спонтанно оперировать…

— С Богом, — слабым голосом отозвалась Кэрол и, положив трубку, увидела Патрика, вернувшегося в комнату. Лицо его сияло.

— Я знал! Я знал, что Рэй нам не откажет!

Кэрол лишь грустно улыбнулась, опустив голову.

Через несколько минут снова раздался телефонный звонок. Сердце Кэрол тревожно сжалось, когда она узнала голос доктора.

— У нас проблема. Дженни отказывается отправляться в операционную. Вы можете сейчас приехать? Она говорит, что вы обещали привезти ей фотографию отца. Она заявила, что не станет оперироваться, пока не увидит его… Похоже, она не очень оптимистично настроена.

— Сейчас… я буду в больнице через двадцать минут, — выпалила Кэрол и бросила трубку. — Рик, возьми фотографию Мэтта, нужно отвезти ее Дженни! Скорее!

Глава 5

Операция прошла успешно. Но испытания Дженни на этом не заканчивались. Начался опасный период реабилитации. Доктор позволил Кэрол навестить девочку после операции. Кэрол задумчиво постояла над больной, которая крепко спала под действием сильных препаратов. Грустно разглядывала она девочку и, перед тем, как уйти, робко погладила по густым волосам. На тумбочке у кровати стояли рядом две фотографии, Мэтта и Кэт, на которых Кэрол задержала свой взгляд. Взяв в руки фотографию Мэтта, она погладила пальцами изображение. Он смотрел на нее печальными карими глазами, и Кэрол улыбнулась ему. Она вспомнила, как разглядывала этот снимок Дженни, сжимая дрожащими пальцами рамку, и сколько радости и любопытства отразилась на ее лице в эти мгновения.

— Никогда не думала, что он такой красивый, — прошептала тогда девочка, и подняла на Кэрол покрасневшие от слез глаза. — Это, правда, он… мой папа…

Она снова опустила взгляд на фотографию и улыбнулась. Потом поднесла рамку к губам и поцеловала.

— Привет, пап. Вот мы и свиделись…

Взяв с тумбочки снимок матери, она некоторое время задумчиво разглядывала обе фотографии, поцеловала по очереди и аккуратно поставила их рядом друг с другом на тумбочку. И только после этого отдала себя в руки врачей. У Кэрол до сих пор звучало в ушах ее слабое «спасибо», в котором едва теплилась жизнь, но, казалось, девочка не верила в спасение. Когда ее переложили на каталку и вывезли из палаты, Кэрол, вышедшая следом, заметила, как по неподвижному красивому личику скатилась одна-единственная слеза и исчезла на виске в волосах, оставив за собой едва заметный мокрый след.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Поставив фотографию Мэтта назад рядом с фотографией Кэт, Кэрол покинула палату. Ей очень хотелось бы знать, действительно ли Мэтт находится в этом мире, рядом с ней, или это Патрик продолжает над ней подшучивать. В удивительных способностях своего сына она больше не сомневалась. Именно благодаря этим способностям он мог узнать о существовании этой девочки и о ее проблемах, а не потому, что ему рассказал об этом призрак. Но если дар провидения возможен, если существуют настоящие проклятия, то почему невозможно другое, такое, как не покидающие этот мир души умерших?

Но в настоящий момент Кэрол некогда было думать об этом, ее занимали земные проблемы и живые люди.

Джеймсу опять стало хуже, и с высокой температурой его пришлось снова отправить в больницу. Оставив Патрика и Криса у Аманды, Кэрол с тяжелым сердцем легла вместе с больным малышом в больницу. Страх переполнял ее, она злилась из-за того, что вынуждена оставить детей, что из-за больного ребенка не может уехать и увезти их из города, спрятать от Тима. Она лишь надеялась, что он не найдет их, что у Аманды они в безопасности. Патрик ее страхов не разделял и пытался успокоить, уверяя, что подготовился к встрече с убийцами, что, если он сам не увидит заранее, когда они придут, то его предупредит Мэтт.

— Не переживай, мам, занимайся лисенком, главное, чтобы он поправился. Мы с Крисом не одни, с нами Мэтт.

Кэрол молчала, смотря на него печальными встревоженными глазами, и прижимала к груди кричащего малыша, горевшего от высокой температуры. Сердце ее разрывалось. Она не могла оставить тяжелобольного ребенка одного в больнице, не могла забрать его отсюда, а двое других ее мальчиков, оставаясь в этом городе, были в опасности, без нее, одни. Она почувствовала себя беспомощной. Жизнь снова взяла ее за горло. Она знала, что не простит себе, если загубит Джейми, позволив умереть от тяжелой пневмонии, не простит, если, спасая одного ребенка, потеряет других. Все, что ей оставалось в сложившейся ситуации — это не поддаваться панике. И молиться. Временами на нее находило такое отчаяние, что она порывалась позвонить Джеку и просить у него защиты. Ее останавливало только то, что в этом случае она была уверенна в безопасности одного только Патрика. Несомненно, Джек его защитит. Но что будет с ее лисятами? Кто защитит их от ревности и ярости Джека?

И Кэрол решила отдаться на волю Господа. Она оставалась в больнице, борясь вместе с врачами с болезнью Джеймса, а Патрик и Крис оставались у Аманды. Ей оставалось только надеяться, что Тим ее не обманул. Или на то, что не сможет отыскать детей.

Джеймсу становилось хуже. Его перевели в реанимацию. Кэрол беззвучно плакала над малышом, который больше не кричал, тихонько лежа под одеяльцем, тяжело дыша приоткрытым ртом, маленький, беспомощный, обессиленный. Кэрол смотрела на него, и ей хотелось кричать. И в эти минуты все ее страдания, испытанные когда-либо, казались такими пустыми, мелочными, бессмысленными… Вот где была настоящая боль, настоящее горе, способное свети с ума. И ничего страшнее не существовало в этом мире для матери, как страдания ребенка и угроза его потерять. Как позволила она, чтобы обычная простуда переросла в тяжелую болезнь, почему допустила, чтобы ее малыш дошел до такого состояния, чтобы попал сюда, в реанимацию? Какая же она в таком случае мать, к чертям собачьим?!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

И именно в такой момент, когда она теряла душевные силы у кроватки больного малыша, случилось страшное.

Патрик вдруг появился в больнице с братиком на руках, и Кэрол, увидев его в дверях, поняла, что что-то случилось. Мальчик смотрел перед собой странным ошеломленным взглядом и, застыв у порога, не двигался.

— Мам, я гулял с Крисом… на детской площадке… а когда пришел… — он заикался и спотыкался почти на каждом слове. — Там Аманда… лежит…