Клянусь тебя ненавидеть (СИ) - Литовская Даша

И наконец уткнулась в закрытую дверь. С той стороны стоял доктор и я начала колотить ладонями по металлу. Он обернулся, удивленно взглянул на меня, но всё-таки вышел.

- Амиров. – только и сумела произнести.

Мужчина поправил очки на носу и посмотрев поверх них, произнёс:

- Вы ему кто?

- Жена.

Доктор замялся, подбирая слова. А та тонкая волосинка, что висела в душе, удерживая груз прошлого, истончалась с каждой секундой.

- Мы провели ему первую операцию. Состояние критическое. Пробито легкое и сломаны четыре ребра. Он введен в медикаментозную кому. Если организм справится, в ближайшие дни сделаем еще две операции. Сейчас все зависит только от него и от его желания жить.

- Пустите меня к нему. – моляще смотрю на доктора, заранее не желая слышать отказ.

- Не могу. – сухо качает седой головой. – Помещение стерильно. Вам точно туда нельзя.

Но мне нужно.

Совершенно спонтанно все эмоции, что раньше я душила, топила – рвутся наружу.

С того момента, когда я сама, лично, приставила к Дамиру дуло оружия, прошел слишком короткий отрезок времени. Несколько дней, уместившие в себя целую вечность.

Мысль о том, что я сама пыталась его убить кажется дикой. Искусственной. Лишь осознание, что я всё равно не смогла бы этого сделать – удерживает меня на краю пропасти острого самобичевания.

Неужели вчерашняя ночь всё изменила? Неужели это она смогла так повлиять на меня?

Нет. Чувства, что спали так долго, таясь глубоко внутри разбудила вовсе не близость.

Я злилась на бывшего мужа, зная, что он никогда не признает свою вину. Зная, что не испытает и десятой доли той боли, что выпала мне. Что даже если и ищет меня, то, чтоб наказать, отомстить за побег. Показать, как он зол на меня. Показать, что вновь может решить чужую судьбу, не задумываясь о чувствах.

Но пришло время признаться, что в этом я была не права. Я увидела другого Дамира. С настоящей болью в глазах. С тяжелым чувством вины на плечах. С попыткой искупить грех, отпустив меня.

Он подпустил меня ближе, чем когда бы то ни было. Позволил увидеть себя настоящего. Чувствующего.

И злость моя диктовалась бессилием. Бессилием от того, что я не могла показать человеку как больно он делает. В голове вновь всплыла мысль: «что бы я не думала о Дамире, это не будет настолько плохо, как он сам думает о себе».

Обида порождалась обманчивым чувством бездушности бывшего мужа. Но за эти несколько дней он открыл свою душу больше, чем за пять лет нашего брака.

Сознание перестало пульсировать чувством горячей несправедливости по отношению к самой же себе. Желание что-то доказывать отступило. Пришло осознание – он и сам понимает, что натворил два года назад.

А вместе с этим ушла злость и обида. Исчезла, оставив лишь пепел в мыслях. Как по щелчку волшебника испарилась. Уступила место настоящим эмоциям.

На руинах нашего брака не построить новое счастье – я это отчетливо осознаю. Но в сердце пришло прощение. Легкое, невесомое чувство. Очищающее. Освобождающее.

Душа рвалось из груди. Указывала мне путь. Одна лишь преграда – седовласый мужчина с лукавым взглядом.

- Пожалуйста. - еще раз прошу я одними губами.

 Доктор делает шаг назад.

- Не могу. – вновь повторяет он. А потом смотрит с жалостью.

Он без меня умрет – почему-то я точно в этом уверена. Точно знаю, что, если прямо сейчас не возьму его за руку и не шепну, что я всё еще рядом – он не захочет больше тут оставаться.

И совершенно не важно, что будет потом. Женится ли он на Райхан. Захочет ли еще раз попытаться меня удержать. Просто сейчас я должна это сделать, чтобы не жить дальше с мыслью, что Дамир умер.

Еще спустя секунду произошло чудо. Непреклонный доктор вдруг обогнул меня и отправился дальше по коридору. Я растерянно уставилась ему в след. Мужчина, пройдя пару метров, остановился и обернулся.

- Я дверь забыл запереть. Амиров в палате номер четыре. А в коридоре висит защитный костюм.

Это всё, что он сказал напоследок.

Может быть понял, то, что творилось внутри. А может врачи лучше обычных людей знают, как порой родные способны помочь пациентам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Пульс тут же радостно подскочил. Я рванула дверь на себя и схватила костюм из тонкой, полупрозрачной ткани. Натянула его и медицинскую маску. В коридоре в суматохе носится несколько санитарок, но им просто некогда обращать на меня внимание. Взглядом нашла палату с цифрой четыре. И даже не поняла, как уже оказалась рядом.

Распахнула тяжелую дверь и застыла. Впилась взглядом в родное лицо.

Дамир лежит на высокой железной кушетке посреди белоснежной, хорошо освещенной палаты. Все его тело по самую шею надежно укрыто непроницаемой тканью. На поверхности лишь сильные руки с, до боли знакомым, рисунком татуировок. Теперь в них воткнуты острые иглы с бесконечными трубками. Часть лица тоже скрыта прибором искусственной вентиляции легких, а помещение наполняется звуком ровных ударов кардиомонитора.

Я кусаю пересохшие от волнения губы и делаю шаг вперед.

Подхожу ближе к Дамиру и осторожно беру его большую, немного шершавую, мужскую ладонь в свою – маленькую и хрупкую. Сжимаю еле теплые пальцы.

- Я рядом. – само собой срывается с губ.

Его пульс дернулся, пропустив удар. И у меня тоже замерло сердце. Неужели я навредила?

Но через миг кардиомонитор снова размеренно зазвучал, показывая, что ритм сердца в порядке.

Так, Дамир дал понять, что слышит меня.

Глава 23

Конечно же уже через пять минут ворвались сотрудники клиники и настоятельно попросили меня покинуть палату реанимации. Но я знала, что эти короткие пять минут всё изменили.

Дамир, чувствовал, что я рядом. Теперь он обязан сделать всё, чтобы выбраться с того света.

Страх, непонимание, неверие в то, что это случилось, до сих пор переполняли рассудок. Мысль о том, что Дамир на волоске от смерти, а Фархата и вовсе больше нет, никак не хотела уживаться в измотанном, уставшем сознании.

В голове то и дело всплывали яркие картинки нашей ночи с Дамиром, а затем грустные светло-зеленые глаза друга. Мы с Фархатом знали, что видимся в последний раз. Чувствовали. Но реальность оказалась намного страшнее представлений о разрыве всех связей с прожитым этапом судьбы.

Утопая в горести мыслей, я бросила последний взгляд на поломанного Дамира, и покинула палату реанимации.

Шла по больничному коридору, пока глазами не встретилась с Алией. За ее спиной стояла Назира Каримовна. Обе женщины тут же впечатали в меня острые взгляды.

Спустя еще секунду к ним присоединился тот самый седовласый доктор в очках.

О чем мне с ними сейчас разговаривать? Обычно общее горе объединяет людей. Но сейчас такой вариант не пройдет. Не с ними.

- Доктор, - намеренно громче, чем следует произнесла Алия. – Ее к брату даже близко не подпускать.

Я уже было собиралась пройти мимо них, даже не поздоровавшись. Но услышав эти слова, застыла на месте.

- Я его жена, Алия. – холодно процедила сквозь зубы.

Лицо девушки скривилось, а Назира Каримовна самодовольно закатила глаза.

- Она ему не жена. – продолжила Алия, вновь обращаясь к доктору. Будто меня и вовсе здесь нет.

Неужели и о разводе змея успела проведать? Как? Когда? Не верю, что после нашей ночи Дамир пошел отчитываться сестре о том, что дал мне свободу. Остается один вариант – Фархат. Кроме нас троих об этом больше никто не знал.

Но верить в предательство близкого друга не хочется. Особенно сейчас, когда у него больше нет возможности себя оправдать.

Я решаю действовать вслепую и стою на своем, веря в то, что девица просто не может быть в курсе таких подробностей:

- Мы официально женаты. В моем паспорте стоит штамп. Показать? – я резко дергаюсь в ее сторону, давя противницу озлобленным выражением глаз.

- Элина, кого ты пытаешься обмануть? – совершенно спокойно отозвалась та. – Мой брат развелся с тобой еще год назад. – она вновь повернулась к нахмуренному доктору. – Так что, будьте добры, не пускайте к нему посторонних людей.