Влюбленный король - Барбара Картленд

– Моя мать была венгеркой.

Зита широко распахнула глаза и воскликнула:

– Венгеркой? Не может быть! Я не знала…

– Об этом почти никто не вспоминает. О моей матери теперь не говорят даже в Вальдестине. И знаешь почему?

Ее замужество было морганатическим!

Зита была в шоке.

От волнения она выпустила покрывало и всплеснула руками.

– Морганатический брак!

– Отец влюбился в нее с первого взгляда. Она происходила из знатного рода, но в ней не было королевской крови. Несмотря ни на что, они тайно обвенчались в Венгрии. Когда молодые вернулись в Вальдестин, моему деду ничего не оставалось, как благословить их и признать брак действительным.

– Как романтично! – прошептала восхищенная Зита.

– Да, – кивнул король. – Моя мама была не просто красавицей. Она была настоящей венгеркой.

Он улыбнулся, проговорив:

– Импульсивной, непредсказуемой, эмоциональной и немного дикой.

Затем умолк, как бы погруженный в воспоминания, и наконец тихо произнес:

– Отец не смог устоять перед этим» качествами, а теперь пришел мой черед.

– Но вы же говорили…

– Да, говорил, – перебил девушку король. – Именно это я и хотел с тобой обсудить.

Его взгляд стал немного отстраненным.

Казалось, мысленно он унесся в далекое прошлое.

– Мама умерла, когда мне исполнилось шесть лет.

Это был смертельный удар для моего отца. Он не представлял будущего без любимой жены. Его воля была сломлена и под давлением правительства он позволил вовлечь» себя в повторный брак, выгодный для страны по политическим соображениям.

Король многозначительно взглянул на Зиту.

– Думаю, каждый понимает, чем становится брак по расчету для человека, познавшего настоящую любовь.

Скорее всего король имеет в виду в том числе и ее отца.

В который раз она с горечью признала, что такие отношения не только пусты и бессмысленны, но и разрушительны.

Она ничего не ответила, и король продолжал рассказ:

– Когда во дворце стала управлять мачеха, первым делом она постаралась стереть из памяти людей все, что касалось моей матери. Придворные помогали ей с удовольствием. Их всегда коробило, что мать не была королевой от рождения, и даже после замужества называли ее просто «ваша светлость».

Голос короля стал жестким.

– Все портреты моей матери были уничтожены, как, впрочем, и любая мелочь, которая могла напомнить о ее существовании. Мне же запретили о ней говорить.

Зита не смогла сдержать возглас возмущения.

– Я обожал маму, – повествовал далее король. – Она была самой прекрасной женщиной в моей жизни. Когда она погибла, мир для нас с отцом потускнел. Мы были так одиноки и столь несчастны, что это невозможно описать никакими словами.

Зита представила себе маленького мальчика, одиноко блуждающего по огромным дворцовым залам.

Он испытывал страх и растерянность, а взрослым не было до него никакого дела.

Образ потряс ее до глубины души, и Зита чуть было не поддалась внезапному порыву и не схватила короля за руку.

Она вовремя опомнилась, так как понимала: стоит только к нему прикоснуться, как вся ее решимость рассеется словно душ.

– Мне не только запретили о ней говорить. Мачеха сменила всех моих воспитателей. Даже старую няню отослали в деревню. Мне велели забыть, чья кровь течет в моих жилах, и наказывали за каждое произнесенное венгерское слово. Все, что было во мне венгерского, подвергалось преследованию, а моя природная импульсивность и эмоциональность жестоко подавлялись.

– Я… тоже так подумала… – тихо молвила Зита. – Поэтому я отказалась… выходить за вас замуж.

– Я знаю, – кивнул он.

Увидев вопрос в ее глазах, он пояснил:

– Разве ты забыла, Зита, что я могу читать твои мысли, а ты – мои? Драгоценная, неужели ты думаешь, что я не понял, почему сегодня в лесу ты от нас убежала?

Ты боялась за свое будущее, боялась тех страданий, которые я мог бы тебе причинить.

– Но откуда вы знаете? – От изумления Зита не могла прийти в себя.

Король пожал плечами.

– Это нельзя объяснить. И описать мои чувства невозможно. Ясно только одно. Я люблю тебя, Зита. Люблю так, как еще ни разу в жизни не любил ни одну женщину.

– Но… вы уверены?

– Уверен! И знаешь почему? Потому что в тебе есть все, что я безуспешно искал всю жизнь и не мог найти ни в одной женщине.

Он заметил, что она уязвлена его словами, и пояснил:

– Глупо отрицать, что у меня были женщины. Освободившись от опеки мачехи, я, как и большинство мужчин в этом мире, безудержно отдался свободе.

– Вы отправились в Париж…

– Да, в Париж. И компенсировал годы ограничений в Вальдестине самыми утонченными удовольствиями.

– Могу себе представить, – заметила девушка.

– Я встретил женщин, которые осыпали меня самыми лестными комплиментами. Женщин, которые заставляли меня смеяться и танцевать. Были и такие, которым вполне хватало дорогих подарков, платьев и украшений, дабы исполнить любую мою прихоть. Я устраивал для них экстравагантные вечеринки.

– Наверное, там было весело, – предположила Зита.* – Конечно, им очень нравилось, да и мне тоже, – честно признался король. – Но через некоторое время я обнаружил, что мне уже неинтересно. Я пресытился наслаждениями, как пчела, запертая в банке с медом.

Он усмехнулся.

– Когда умер отец, – продолжал король, – я унаследовал трон. Я был рад благоприятной возможности оставить Париж и отправился на родину к своим любимым лошадям. Нет ничего приятнее занятий спортом. Я и раньше только к этому и стремился, но мачеха всегда была против.

– А что с ней теперь? – поинтересовалась Зита.

– Она немка. Я отослал ее домой.

– Немка?

– Она родом из Дани, Милденсбург, – объяснил король. – Они там все наполовину пруссаки. Может быть, поэтому я так страдал, живя с ней в одном доме.

– И она согласилась?

– А что ей еще оставалось!

Его голос стал жестким, и Зита догадалась, что он силой заставил ее уехать.

Девушка вздохнула.

– С тех пор я сам себе хозяин и делаю все, что мне нравится.

– И привозите во дворец… женщин!

Прежде чем ответить, король пытливо взглянул на нее.

– Это вторая причина твоего отказа!.

Да, король человек проницательный – от него ничего не скроешь.

Она опустила глаза и покраснела.

– Я должен кое-что тебе сказать, Зита. – Король немного наклонился вперед. – Отныне флигель пуст. И так будет всегда.

– До тех пор, пока он снова не понадобится!

– Если, – с чувством произнес король, – он мне снова понадобится, то лишь когда ты разлюбишь меня сама.

Другой причины быть не может до самой смерти.