Эпоха альтернативно живых - Едика Кабаг

А для проверки наличия металла в месте постоянной дислокации имелась нехитрая приспособа, основанная на умении всех металлов проводить электрический ток, замыкая тем самым электрическую же цепь. Проще говоря, лампочка, подсоединённая к питанию от бортовой сети бункера через металлосклад. К этой самой лампочке и бежал лёгкой трусцой Николай, попутно оглядываясь по сторонам и вдыхая широкой грудью целебный кислород. Тишины весеннего леса, кроме щебетания птиц, не нарушало ничего. Человеческого присутствия не ощущалось, хотя данное умение выживателю пока развивать не приходилось, по этой причине он и не был уверен на сто процентов в своих ощущениях.

Добравшись до наблюдательного пункта Фармер ловко взобрался на дерево и вкрутил лампочку в патрон. Ничего странного не произошло, свет вспыхнул как и всегда. Склад цел, можно и наведаться. Выкрутить лампочку и спрыгнуть в сугроб много времени не заняло, привыкшие к ледяной воде ноги слегка обожгло холодным снегом. Сам путь также не заслуживал особого упоминания, что такое триста метров по заснеженному лесу для подготовленного человека – за время наружного строительства, занявшего четыре с лишним года, Николай досконально изучил окрестности и, наверное, мог бы найти все свои объекты с закрытыми глазами, ориентируясь по слуху и рельефу местности.

А вот в самом металлоскладе ждал сюрприз. Не сказать, что неприятный, но и не сильно хороший. Жовтобрюху подложили свинью. Не в буквальном смысле подложили, скорее всего, она дошла сюда сама, об этом же говорили и следы на снегу. Умирающая от голода свинья лежала в небольшом овражке, в стене которого находился замаскированный вход в «холодный» бункер. Свинья не выглядела довольной жизнью, худая и с голодными глазами, как только добралась в такую глушь? Хуже было то, что свинью могут начать искать, и её обнаружение не исключает потенциальную возможность нахождения холодного бункера. Конечно, стоило от него давно избавиться, но все складские помещения были забиты под завязку, а возможность складирования хлама по и без того не сильно широким коридорам Фармер отвергал в принципе. Даже в угоду безопасности всего проекта «Убежище». Со свиньёй надо было что-то делать. Можно было дотащить тушу до главного бункера и разделать там, но перспектива тащить на себе вонючую трепыхающуюся тушу энтузиазма не прибавляла совершенно. Решение пришло неожиданно – отмыть тушу снегом до состояния, близкого к терпимому, и утащить её метров на сто в сторону жилья, в похожую ямку, чтобы не вернулась. Резать незнакомое и, вероятно, больное животное, не хотелось – своего мяса было более чем достаточно. Небольшой «свинопарк» в восемь голов и семь поросят, для пропитания одного человека, не мало. И возобновляемо, запас сала вообще можно считать вечным, только не забывай кормить. Семь тонн соли в «Соляной пещере» позволяли вообще не задумываться о способе хранения любимого стратегического продукта.

Транспортировка умирающей заняла больше времени, чем было рассчитано, потому обратный путь на базу был вообще скорым – Николай не любил нарушать установленный режим, а возня со свиньёй сбила его почти на час. Наверстать упущенное теперь удастся, в лучшем случае, только к лету. С другой стороны, теперь, когда вся работа по обустройству жилья была закончена, режим можно и, скорее всего, даже нужно было менять. Посчитав свинью «знаком» к переменам, выживальщик решил так и сделать. А в ознаменование смены курса, точнее сказать, выхода на прямой курс к победе, устроить себе банкет. Всё как положено, жареный поросёнок, дорогое вино, свечи. Было бы с кем посидеть при свечах, ан нет. Посему, от свечей откажемся – продукт на данный момент невосполнимый, БП ещё не наступил и полностью выходить на поверхность пока нельзя. Да и надо бы внести в план действий обзаведение семейством – основа выживания заложена, осталось выживание обеспечить. Найти в городе и окрутить пару молодых девах, а лучше трёх, как папиросная бумага из запасов. Нет, Николай не был заядлым курильщиком, но иногда давал себе волю посидеть с папироской на природе, что-то было в этом романтическое, как в военных хрониках. Для этого увлечения и создан был бумажный резерв – дорогая папиросная бумага трёх цветов. По чётным числам – светло-коричневая, по нечётным – тёмная, буде же желание покурить возникнет в день праздничный, или выходной – рыжая, самая дорогая. С будущими матерями своих детей следует придерживаться подобной логики, также как и с выходами из бункера – у всего в этом мире должно быть своё предназначение.

День пролетел в делах, наступал вечер. План мероприятий на следующий день был составлен, теперь оставалось закончить дела сегодняшние. А из сегодняшних дел оставалась только ежевечерняя пробежка с мешком цемента на плечах и праздничный ужин. Распорядок дня и так сбит, потому отбой будет по усталости, как говорится, «Упал – хватит». Но это всё впереди, а в данный момент Николаю надлежало озаботиться меню, для которого уже были отобраны овощи и вынесен из загона поросёнок. Выпустив Инокентия, любимого хряка-осеменителя, Фармер обсудил с ним порядок подачи и смены блюд, заодно рассказал про умирающую свинью, тот в ответ лишь сочувствующе всхрапнул и поинтересовался насчёт еды. За три года Николай научился худо-бедно понимать своего собеседника, единственным минусом был не слишком высокий уровень интеллекта последнего.

Подготовив нож, выживальщик взгромоздил порося на разделочный стол из нержавейки, с канавкой для стока, и вонзил нож в сердце жертвы. Подложил клинообразный упор, чтобы обеспечить наклон тушки для лучшего оттока крови и, раскочегаривая паяльную лампу продолжил прерванный разговор.

«Я думаю яблоками фаршировать всё-таки не стоит, они вялые уже, вот к осени урожай новый будет – тогда сделаем. Не кряхти, я тебе серьёзно говорю, поверь – пробовал уже не раз, не очень получается. Ну и что, что несладко, я могу соевого соуса добавить, вот видишь, отличная мысль. Что ты говоришь?»

Николай повернул голову, последовав взгляду Инокентия, и почувствовал, как волосы зашевелились на затылке, а между лопатками застучали невидимые молоточки – только что зарезанный и обескровленный поросёнок встал на ноги, и теперь оглядывался по сторонам. Хряк завизжал свиньёй и попятился, порося повернулся на визг и, не издавая ни единого звука, прыгнул на Кешу.

Недолгая схватка была пресечена ударом поленом по спине мёртвой свинки, поросёнок потерял интерес к хряку и пополз, шевеля передними копытцами, в сторону Фармера. Хряк продолжал визжать, поросёнок глядел на попятившегося Николая дикими глазами, в которых отсвечивала смерть. Больно стукнувшись головой о что-то висящее, выживальщик каким-то посторонним чувством понял, что любая царапина, нанесённая поросём , убьёт его. Наощупь схватил висящую хрень и, после короткого замаха, тяжёлый топорик для чистовой разделки прилетел в голову ожившего мертвого отпрыска Инокентия. Отпрыск замер, Кеша наконец заткнулся и смотрел дикими глазами то на останки, то на Николая, явно спрашивая хозяина о приключившейся внезапно метаморфозе – даже парнокопытные не привыкли, что потенциальная еда пытается съесть едока.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});