Рецепт колдуньи. Сборник - Черных Валентин Константинович

— Не надо, — сказал он и улыбнулся. — У вас очень красивая грудь, и на нее приятно смотреть.

Мы пили пиво и молчали. Я понимала, что это состояние не может продолжаться долго, и, скорее всего, он сейчас скажет мне: «Спокойной ночи». И уйдет. Потому, что столик мешал, а он вряд ли рискнёт его сам снять.

— Тогда погасите свет, — попросила я.

Он погасил ночник.

— И уберите столик.

Он убрал столик. Я сказала все, что могла сказать, и закрыла глаза.

Он лег рядом и оказался очень горячим и совсем голым. Чтобы убедиться, что он совсем голый, я протянула руку вниз и наткнулась на твердь мужской плоти, мне хотелось его потрогать, но я не решилась. Зато я решилась последовать совету Риммы и спросила:

— Как ты хочешь?

Он положил мне под живот две подушки, и я оказалась в абсолютно беспомощной позе. Он не торопился, и я расслабилась окончательно. И может быть, впервые в жизни поняла смысл той бессмысленной присказки: расслабься и получай удовольствие. И я его получила.

Потом мы лежали молча рядом.

— А у тебя только сигары или есть сигареты? — спросила я.

Он встал и достал из столика пачку сигарет. Мы с ним выкурили одну сигарету на двоих, и он шепотом спросил:

— А как хочешь ты?

Не знаю почему, но я любила позу, как я ее называю утробной: я подтягивала коленки к груди и напоминала, наверное, ребенка в утробе матери. А он был сзади, я его принимала всего.

В какой-то момент мне показалось, что я теряю сознание. А может быть, я мгновенно уснула после оргазма, который испытывала давным-давно с Борисом всего два раза в жизни.

Я проснулась, услышав голос Игоря.

— Ее надо будить, — говорил Игорь.

— Не надо, — отвечал он.

— Но через сорок минут совет директоров, — говорил Игорь.

— Я отменю.

— Отменять не надо, может быть перенести в связи с новой информацией? Все равно надо все предварительно обсудить.

Я слушала, как будто это меня не касалось. В щель между двумя шторами пробивался яркий луч солнца. Если совет через сорок минут, значит скоро десять.

— Поставь кофе! — крикнула я. — Я быстро приму душ, и можно ехать.

Я прошла мимо кабинета, не глядя на них, встала под холодный душ, вернулась в свою комнату, на одевание у меня ушло не больше двух минут.

На кухне уже стоял кофе — не растворимый, а настоящий, и сливки настоящие, и поджаренный хлеб.

Я еще раз осмотрела себя в зеркало. На меня смотрела молодая женщина с хорошим цветом лица, с темными кругами под глазами. Немного косметики не помешало бы, но косметички не было, и я надела темные очки. Когда я вошла в кабинет, Заместитель тоже был в темных очках. Игорь не выдержал и улыбнулся.

— Чего улыбаешься-то? — спросил Заместитель и снял очки. Левый глаз у него почти заплыл, и вся левая половина лица была зелено-лиловой.

— Так лучше? — спросил Заместитель.

— Вам надо в поликлинику, — ответил Игорь.

Заместитель набрал номер на мобильном телефоне и сказал:

— Настя, заседание совета директоров переносится на час. Извините, здравствуйте. Передать Вере Ивановне? Что хотите, то и передавайте, она рядом. — И он протянул мне телефон.

— Доброе утро, Настя, — сказала я. — Что ты хотела мне сказать?

— Ничего, — ответила Настя. — Жду от тебя рассказ с подробностями.

— Чуть позже. Мы выезжаем. Игорь с нами.

— Что-нибудь случилось? — обеспокоенно спросила Настя.

— Тебе ничего не сообщали?

— Абсолютно. Может быть, мальчик начинает зарываться, становится слишком самостоятельным?

— Может быть, — согласилась я и отключила телефон.

— А теперь давайте вашу информацию, — сказал Заместитель Игорю.

— Может быть, соберемся в более расширенном составе? — спросил меня Игорь.

— Состав, который принимает решения, — здесь. Говорите! — Заместитель был категоричен.

Игорь смотрел на меня и молчал.

— Говори, — сказала я.

— После того как нами был выделен Шахов, как наиболее вероятный конкурент, — начал Игорь, — я проследил связи сотрудников компании с Шаховым. С ним и его компанией контактировали все члены совета директоров, кроме Бессонова. Есть старое правило разведки: резидент не должен встречаться со своим осведомителем в местах, где их встреча может быть прослежена. Только в исключительных обстоятельствах осведомитель может встретиться с резидентом на конспиративной квартире и только в том случае, если такое решение принял резидент. Не встречаясь с Бессоновым, Шахов явно оберегал его репутацию. Но вчера он должен был сообщить о вашей встрече в «Улитке» и сообщил, хотя не мог выйти из офиса, потому что вел переговоры с одесситами.

— Как же сообщил? — спросил Заместитель.

— По телефону.

— Есть свидетели?

— Есть пленка.

— Значит, подслушивающие устройства не были сняты? — спросил Заместитель.

— Нет, не были сняты, — ответил Игорь. — А Бессонов позвонил на всякий случай из соседнего кабинета.

— Значит, и я прослушиваюсь? — спросил Заместитель.

— Нет, — ответил Игорь, — у вас оборудование снято.

— Когда? — спросил Заместитель. — Сегодня утром?

— Вчера вечером, — ответил Игорь.

— Мое предложение: сегодня сообщаем совету о Бессонове как о стукаче, и прилюдно выгоняем, — предложил Заместитель.

— Рано, — ответил Игорь. — С его уходом не только Шахов лишится источника информации, но и мы тоже.

Заместитель задумался.

— Согласен, — сказал он.

— Как могут развиваться события дальше? — спросил Игорь Заместителя.

— Вопрос о тендере будет решаться через две недели. Есть два вероятных претендента: наша компания и компания Шахова.

— У кого больше шансов получить тендер? — спросил Игорь.

— На сегодня — у Шахова.

— Почему? — спросила я.

— Потому что у нас нет главы компании. У вашего отца была безупречная репутация. В бизнесе верят в личность, которая себя уже зарекомендовала. По моим сведениям, Шахов постоянно использует анекдотическую ситуацию — во главе компании поставили учительницу. Если Иван Кириллович не появится в течение этих двух недель…

— Не появится, — подтвердила я.

— Это еще больше усложнит ситуацию.

— Мне было бы интересно посмотреть на этого Шахова и даже познакомиться с ним, — сказала я.

— Нет проблем, — ответил Заместитель. — Сегодня в шесть вечера мы приглашены на презентацию Гросбанка. Шахов там будет обязательно.

— Я тоже буду, — сказала я, но тут же спросила: — Александр Петрович, вы пойдете?

— Нет. Банк сомнительный.

— Я вас прошу: пойдемте со мною. Я ни разу не была на презентациях и не знаю, как себя вести.

— Как вам хочется, так себя и ведите.

— А как же я познакомлюсь с Шаховым? — спросила я.

— Вы возьмете Настю, она всех знает, — посоветовал Заместитель.

— Нет, это получится шерочка с машерочкой. Я вас умоляю, пойдемте.

— Хорошо, пойдемте, — согласился Заместитель, — но предупреждаю: удовольствия вы не получите, особенно если никого не знаете.

— Я вас знаю, а про остальных вы мне расскажете.

— Может быть, не надо? — предположил Игорь. — Особенно после вчерашней стрельбы.

— Им оказали медицинскую помощь? — спросила я.

— Их никого не нашли на месте. Но, по моим данным, у одного прострелено плечо, у другого — ляжка, а третьему располосовали ягодицу, вынимая пулю.

— И замечательно, — сказала я. — Посмотрим на реакцию этого Шахова.

— Реакции не будет, — заметил Заместитель.

Совет директоров Заместитель провел за полчаса. Когда совет закончился, в кабинет вошла Настя и сказала:

— Я обо всем договорилась.

Перед советом я ей сказала, что я иду на презентацию и мне нужно вечернее платье.

— Тогда вызывай Колю и поехали, — сказала я.

— Поедем вдвоем, — ответила Настя. — Это интимный процесс и обойдемся без свидетелей.

Настя привезла меня на Арбат в один из самых дорогих салонов. Нас уже ждала женщина лет тридцати, тонкая, гибкая, в легком простеньком шелковом платье, с сумкой-портфелем. Я такие видела в журнале «Космополитен». Портфельчик стоил пятьсот долларов.