Карты древнего мага - Наталья Николаевна Александрова

Вроде как встреча у нее будет, где много народу, только не праздник, а…

– Похороны! – перебила Надежда. – Она же сына хоронить будет!

– Вот там ее смерть и подстережет…

«Это мы еще посмотрим!» – Надежда упрямо сжала губы, и тут ей в голову пришла одна мысль:

– Вот еще что. Нет ли там поблизости короля червей? Кем он может быть?

– Может, фамилию тебе еще назвать?.. – заворчала было Венера Федоровна, – хотя вот он, сбоку припеку… Значит, человек немолодой, солидный, высокий пост занимает, подчиненных много. Одинокий, работой занят. Генерал, в общем, только штатский. Никто на ум не приходит?

– Пока нет, – расстроилась Надежда Николаевна. – И что, он тоже в обмане участвовал?

– Вроде бы без него не обошлось… – гадалка разглядывала карты. – Но тут непонятно. Видно только, что не злодей он, возможно, втемную его использовали…

– Какой же он генерал, если позволил себя использовать? – хмыкнула Надежда.

– Все в жизни бывает, – философски ответила гадалка.

Тут Надежда поняла, что больше ничего не выяснит, и сердечно распрощалась с Венерой Федоровной. Та была настолько любезна, что снова отвлекла менеджера с бубном пустяковым вопросом, так что Надежда спокойно покинула помещение фирмы.

Однако расслабляться не следовало. Кем бы ни был убийца, он свое черное дело выполнял с упорством. Не тянул резину, не отвлекался на пустяки. Так что и Надежде тоже не следовало терять время зря.

Вспомнив про хамелеоншу Елену Анатольевну, которую временно перевели в контактный зоопарк, она решила ее навестить. Что-то подсказывало Надежде, что именно там она найдет очередную инсталляцию.

В холле, рядом с кассой, висел план развлекательного комплекса. Надежда Николаевна выяснила, что на втором этаже находятся зеркальный лабиринт и интерактивная модель желудочно-кишечного тракта синего кита, на третьем этаже – музей уменьшенных моделей самых знаменитых зданий мира и природных объектов, а на четвертом – тот самый контактный зоопарк, куда временно поселили хамелеона Елену Анатольевну. Надежда поднялась на четвертый этаж, где перед закрытой дверью скучал толстый охранник.

– А в контактный зоопарк можно попасть? – спросила она самым невинным тоном.

– Вы, женщина, в соответствии с вашим возрастом должны уметь читать! – заявил охранник. – Видите, что на двери написано?

Надежда перевела взгляд на дверь и увидела отпечатанное на принтере объявление: «Закрыто на переучет».

– Говорить женщине о возрасте неприлично! – возмутилась Надежда Николаевна. – И что там могут переучитывать? Когти у хищников? Перья у птиц?

– Вообще-то, женщина, это кон-фи-ден-циальная информация! – с важным видом произнес охранник, но тут же понизил голос и добавил: – Змея в главном террариуме пропала! Было двенадцать экземпляров, а стало одиннадцать. То ли ее товарищи по террариуму съели – ну это еще полбеды, то ли она сбежала и где-то ползает. А змея – южноафриканская, называется сурукуку, очень ядовитая. Так что пока ее не найдут, зоопарк не откроют.

– Да, не повезло мне! Выходит, зря я приехала.

– Выходит, зря.

– А зачем вы дежурите, если дверь все равно закрыта?

– Затем, что так положено! Мальчишки, знаете, какие шустрые бывают! Любой замок могут открыть! Один случай у нас уже был – шестиклассник открыл этот замок простой канцелярской скрепкой! Заберутся туда, змея их укусит, а кому отвечать? Администрации!

– Да, мальчишки – они такие… – вздохнула Надежда. – Особенно шестиклассники. Жаль только, что вы не сможете своевременно премию получить.

– Премию? Какую премию? – насторожился охранник.

– По результатам квартала. Я как раз мимо вашей бухгалтерии проходила, и там сотрудники в очереди за этой премией стояли. И говорили, что денег мало, и на всех может не хватить.

– Ох ты! А что же я-то здесь время теряю?

– Так вы же на посту… чтобы мальчишки какие-нибудь не проникли. Сами же говорили.

– Но сейчас я никаких мальчишек не вижу. Только вас, женщина.

– Да, я тоже не вижу…

Впрочем, эту реплику охранник уже не услышал – тяжело дыша и топая, как носорог, он несся вниз по лестнице за мифической премией.

Едва он скрылся в лестничном пролете, Надежда устремилась к заветной двери.

– Что я, глупее шестиклассника? – пробормотала она. – Тем более что у него была только канцелярская скрепка, а у меня есть вот это…

«Вот это» было железным крючком, отмычкой, которую Надежда временно позаимствовала у Лили Путовой. Лилька не хотела ее давать, требуя взамен информацию, пришлось напомнить ей, что если бы не Надежда, то она и статью не написала бы. И вообще про это дело ничего бы не узнала.

Надежда Николаевна вставила крючок в замочную скважину, повертела… Замок не поддавался.

– Да что же это такое? – пробормотала она, косясь на лестницу, откуда в любую минуту мог появиться обманутый охранник. – Говорят, что открыть замок отмычкой может любой дурак, почему же у меня не получается? Да чтоб тебя!

И только она произнесла эти глубоко выстраданные слова – замок щелкнул, и дверь открылась.

Надежда облегченно вздохнула, проскользнула внутрь и захлопнула дверь за собой.

Она оказалась в большом просторном помещении. Кроме малоприятных запахов, здесь со всех сторон доносились разнообразные звуки – блеяние и ворчание, хрюканье и шипение… а еще откуда-то из дальнего конца помещения доносилось странное гудение, отдаленно напоминающее звук работающего трансформатора.

Внезапно среди этих нечленораздельных звуков раздался вполне внятный человеческий голос:

– Куда пр-решь?

Надежда Николаевна вздрогнула и обернулась. Над ней, на перекладине вроде цирковой трапеции, сидел большой красно-синий попугай, который посмотрел на Надежду крайне неодобрительно и снова выкрикнул:

– Куда пр-решь?

– Не твое дело! – отмахнулась Надежда от попугая. – И вообще, как ты выражаешься?

– Ме-а! – произнес кто-то слева.

Надежда снова обернулась – и увидела большого чернобородого козла с умными, проницательными глазами, чем-то похожего на древнего ассирийца.

– Ме-а! – повторил козел и принялся задумчиво жевать пучок высохшей травы.

Справа, напротив клетки с козлом, стояла другая, в которой тощая мартышка с выражением вселенской грусти на мордочке грызла вялую морковку.

Не успела Надежда Николаевна двинуться вперед, как попугай снова выкрикнул свою коронную фразу:

– Куда пр-решь? – И добавил с выражением трамвайного хама: – Под ноги смотр-ри!

Надежда невольно опустила глаза… и в ужасе попятилась.

На полу, в двух или трех шагах от нее, лежала, свернувшись кольцами, большая серо-зеленая змея. Наверняка это была та самая пропавшая змея сурукуку, из-за которой закрыли контактный зоопарк.

– Ой! – пискнула Надежда, когда к ней хотя бы частично вернулся дар речи.

Если бы не предупреждение попугая, она вполне могла бы наступить на змею, и тогда…

Страшно даже подумать, что могло бы случиться!

Надежда Николаевна еще немного отступила, обошла змею по большой дуге и прошла в дальний конец помещения.

Здесь гудение, похожее на звук работающего трансформатора, стало значительно громче, и она поняла, что этот звук исходит из огромного аквариума, в котором что-то клубилось и роилось.

Надежда осторожно приблизилась к нему, вгляделась… и снова ахнула.

В аквариуме полулежала светловолосая женщина в темно-красном платье. И вся она была облеплена чем-то непрерывно движущимся, шевелящимся, снующим… какой-то черно-рыжей живой переливающейся массой…

– Да что же это! – воскликнула Надежда Николаевна и метнулась сначала к двери, чтобы позвать кого-нибудь на помощь, потом опять к аквариуму, чтобы помочь несчастной… но внезапно осознала одновременно две вещи.

Во-первых, масса, которая покрывала тело женщины, – это были пчелы. Сотни, тысячи живых, жужжащих и перелетающих с места на место пчел.

И во-вторых, тело в аквариуме не нуждалось в помощи, поскольку оно принадлежало не живому человеку, а манекену. Обыкновенному магазинному манекену.

Впрочем, приглядевшись к нему, Надежда поняла, что автор этой инсталляции хорошо над ней поработал и даже сумел придать манекену некоторое сходство с живым человеком.

С определенным человеком.

С Еленой Анатольевной Безбородовой.

Надежда плохо ее знала, видела только несколько фотографий – в молодости и потом несколько снимков мелькнули в интернете в связи со смертью Петра Безбородова. Запомнила она только, что волосы у Елены светлые, сама она довольно стройная, а больше-то ничего и не разглядеть, поскольку черты лица были искажены горем.

На манекене был светлый парик, к глазам пририсованы слезы, и рот кривился в жалкой улыбке, что, несомненно, указывало на Елену Безбородову.

Перед Надеждой была очередная инсталляция.

Еще одна страшная инсталляция из тех, за которыми непременно следовали убийства.

Значит… значит, Елена