История запорожских казаков. Быт запорожской общины. Том 1 - Дмитрий Яворницкий

Из Диканьки кошевой Гордиенко вместе с гетманом Мазепой отправился в Будища для представления королю Карлу; за Гордиенко шло 50 человек сечевиков, 115 человек захваченных запорожцами русских пленных солдат и малорусских казаков, которых запорожцы, как пишет уже цитированный нами Маркевич, «били и ругали и мучительски комарами и муравьями травили»[276]. По прибытии в Будища запорожцы и пленные были представлены королю; кошевой обратился с речью к королю, в которой благодарил его за высокое покровительство и желание избавить их от страшного врага, русского царя; за короля отвечал государственный секретарь; он выразил благосклонность запорожцам и похвалу за их первый подвиг против русских; на последнее кошевой отвечал: «Мы уже послали с сотню москалей крымскому хану напоказ и надеемся, что когда их увидят татары, то станут с нами заодно». После представления королю запорожцы, то есть кошевой, старшина, участники царичанской схватки и даже старшины, находившиеся в Сечи, получили денежные подарки от короля и гетмана[277], несколько дней угощались на счет короля и под конец заключили клятвенную присягу с гетманом Мазепой и четыре договорных пункта с королем Карлом. Для запорожцев пункты эти состояли, главным образом, в том, что они, после войны с русским царем, будут навсегда изъяты от московскаго владычества и получат свои исконные права и привилегии.

Покончив со всеми условиями у короля и гетмана, запорожцы теперь жаждали одного – скорейшей битвы с москалями; на такое желание король отвечал им, что нужно выждать время и приготовиться к бою, но вообще похвалил их военный пыл, на что запорожцы подбрасывали вверх шапки, кричали и помахивали в воздухе саблями. На прощание некоторые из запорожцев допущены были к королевской руке и приглашены к королевскому обеду[278].

Из Будищ запорожцы, сопровождаемые шведами, ушли по направлению к Полтаве, в которой сидели русские гарнизоны. Завидя идущих мимо Полтавы запорожских казаков, русские вздумали по ним стрелять, но сотня казаков бросилась к городу и положила несколько человек из русских на городских стенах, причем один запорожец метким ударом убил русского офицера в блестящем мундире и подал повод Гордиенко сказать шведам, что таких прекрасных стрельцов у него найдется до 600 человек; от Полтавы часть запорожцев взялась проводить гетманского посла с письмами к турецкому сераскиру, в которых гетман побуждал султана на скорейшее соединение его с русскими, главная же масса двинулась по направлению к Сечи. Но тут сам Гордиенко впал в раздумье по поводу затеянного им дела и выразился так насчет шведов: «Разглядел я этих шведов; полно при них служить! Мне теперь кажется, что лучше нам по-прежнему служить царскому величеству». Но то было, видимо, минутное настроение, потому что ни самый характер кошевого, ни дальнейшие его действия не говорили в пользу искреннего и решительного раскаяния его.

Между тем в Сечи, после ухода большей части казаков, под начальством Константина Гордиенко, оставалось около 1000 человек под начальством Якова Симонченко. Здесь действовала посланная из Миргорода полковником Даниилом Апостолом бывшая запорожская старшина; они привезли в Сечь письмо Апостола и всеми мерами старались склонять сечевиков на сторону царя. По этому поводу собрана была войсковая рада; на раде опять обнаружились две партии – партия «стариков» за царя и партия молодых против него. Последняя взяла верх над первой, и тогда решено было письмо Апостола отправить войсковым есаулом к кошевому Гордиенко, а посланцев Апостола задержать в Сечи. Пока сечевые посланцы успели доскакать до кошевого и повернуть обратно, все это время полковничьих послов держали прикованными к пушкам за шеи и ежеминутно грозили им смертной казнью. Однако, «апостольцы», пользуясь свободными руками, отбили один другого от пушек и бежали из Сечи в Миргород. После бегства «апостольцев» в Сечи произошла вновь рада; на этот раз партия «стариков» взяла верх, и решено было стать за царя. Тогда к кошевому Гордиенко отправлено было письмо, в котором говорилось, что запорожцы сваливают с себя вину за все его действия: «Как ты делал, так и отвечай; ты без нас вымышлял, а мы, верные слуги царского величества, выбрали себе вместо тебя другого кошевого». От слов запорожцы перешли и к действиям: они лишили Константина Гордиенко звания кошевого и на место его выбрали Петра Сорочинского. Царь, извещенный о таком выборе в Сечи кошевого, порадовался этому, потому что знал лично Сорочинского и отозвался о нем как о человеке добром[279]. Петру еще более приходилось радоваться, что новый кошевой немедленно по вступлении в свое звание отправил приказ казакам, находившимся вместе с Гордиенко, оставить бывшего кошевого и вернуться в Сечь для новых приказаний. Однако такое настроение в Сечи продолжалось недолго: собравшись на войсковую раду, запорожцы, вместе с кошевым Петром Сорочинским, почему-то вновь объявили себя против русского царя и за шведского короля.

Тогда Петр, узнав, что и Сорочинский стал дышать тем же духом против него, как и Гордиенко, отдал приказание Меншикову послать из Киева в Сечь три полка русских войск и велеть им истребить все гнездо бунтовщиков до основания. Меншиков возложил исполнение царского поручения на полковника Петра Яковлева и приказал ему, от имени царя, по прибытии на место прежде всего объявить запорожским казакам, что если они принесут царю повинную, выберут нового кошевого атамана и прочих старшин и пообещаются при крестном целовании верно служить царю, то все их вины простятся и сами они будут при прежних своих войсковых правах и вольностях[280]. Полковник Петр Яковлев сел с полками на суда в Киеве и пустился вниз по Днепру; за ним по берегу Днепра должна была следовать конница, чтобы не дать возможности запорожцам отрезать путь двигавшемуся по Днепру русскому войску.

Полковник Яковлев, идя вниз по Днепру, прежде всего напал на местечко у левого берега реки, Келеберду; самое местечко сжег, жителей частью разогнал, частью перебил; от Келеберды он спустился к Переволочной; здесь в то время было 1000 человек запорожцев да 2000 окрестных жителей, которыми управлял запорожский полковник Зинец; в центре местечка устроен был замок, а в замке засело 600 человек гарнизона. Подступив к местечку, Яковлев прежде всего потребовал от запорожцев добровольной сдачи; но ему ответили выстрелами; тогда он открыл жестокий огонь, направляя ядра и бомбы в самый замок местечка. Запорожцы, не имевшие одинаковых с русскими боевых снарядов, отбивались, однако, упорно, но все же могли стоять только два часа. Русские ворвались в местечко, тысячу человек избили на месте, несколько человек подожгли в избах и сараях, несколько человек сами потонули при переправе через Ворсклу и Днепр; взято было в плен лишь 12 человек. Остервенение со стороны русских было так велико, что они избили женщин, детей, стариков, сожгли все мельницы на реках, все строения в местечке и все суда, стоявшие на Днепре у переволочанской переправы. После такого разгрома Переволочны полковник Яковлев двинулся ниже по Днепру и достиг сперва Нового, а потом Старого Кодака.

В обоих Кодаках полковник Яковлев не встретил большого сопротивления: главная масса жителей сдалась добровольно русским и была отправлена в крепость Богородицкую, незначительное число скрылось на острова и в степь, но и из этого числа некоторые были пойманы и истреблены на месте; оба же местечка, Старый и Новый Кодаки, были выжжены дотла, чтобы не дать пристанища «ворам» и чтобы обезопасить тыл русских полков. У Стараго Кодака Яковлев спустился через первый в Днепр порог, Кодацкий, причем флотилия его, управляемая вместо разбежавшихся лоцманов русскими стрельцами, потерпела некоторый урон: было разбито два судна, но без несчастных последствий для людей. Здесь же Яковлев должен был отделить часть солдат от своих полков и послать их в степь по обе стороны Днепра, чтобы истреблять бежавших из местечка казаков. Но в это же время к Яковлеву прибыли сухопутные отряды, следовавшие за ним по берегу Днепра, и он пустился далее вниз.

Проплыв остальные пороги, миновав остров Хортицу, полковник Яковлев наконец, 7 мая, прибыл к Каменному Затону, стоявшему на левом берегу Днепра, почти против Чертомлыцкой Сечи, находившейся на правом берегу Днепра, у устья Чертомлыка. В Сечи кошевого Петра Сорочинского не было: он ушел, вместе с казаком Кириком Меньком, в Крым просить татар о помощи запорожцам против москалей; его заменял храбрый и расторопный, вообще «добрый» казак, Яким Богуш. По случаю ходившей в Каменном Затоне какой-то заразительной болезни Яковлев стал около городка и отсюда послал к запорожцам казака Сметану с увещательным письмом от князя Меншикова. Но запорожцы, по словам одного пойманного русскими казака, утопили того Сметану в воде; тогда Яковлев послал к ним другое письмо, лично от себя; на это письмо запорожцы отвечали, что они не считают себя бунтовщиками, признают над собой власть царского величества, но царских посланцев к себе не допускают. Ожидая с минуты на минуту своего кошевого Сорочинского с татарами, запорожцы, желая выиграть время, показали даже вид, будто они склоняются на сторону царя. Яковлев ждал положительнаго ответа три дня, но потом решил взять Сечь приступом. С этой целью он приказал осмотреть Сечь со всех сторон и выискать удобное место для приступа; для осмотра отправлены были переодетые в запорожское платье русские офицеры; посланные известили полковника, что подступить на лошадях к Сечи невозможно, потому что она со всех сторон была обнята водой. И точно: это было 10 мая, когда вода в Днепре и его ветках достигает наибольшего уровня высоты после весеннего разлива; но в то время полая вода настолько была высока, что Сечь, обыкновенно залитая лишь с трех сторон водами разных речек, на этот раз залита была водой на 35 сажен расстояния и с четвертой, степной, стороны, где обыкновенно в летнее время был сухой путь в Сечь; может быть, как гласит о том предание, это произошло еще и оттого, что со стороны степи запорожцы, по внушению Якима Богуша, откопали свою Сечь от материка рвом и пропустили в тот ров воду[281]; во всяком случае, в то лето воды здесь было так много, что она даже затопила часть куреней. Посланные лазутчики известили полковника, что близ Сечи имеется отъезжий запорожский караул, который легко может быть истреблен; тогда Яковлев отправил против него нескольких человек солдат; солдаты напали на запорожцев, нескольких человек из них перебили, нескольких в воде потопили, а одного привели к полковнику живым; от этого последнего Яковлев узнал, что запорожцы все, как один человек, решили действовать против русских войск. «Замерзело воровство во всех», – писал Яковлев в своем письме князю Меншикову после этого[282]. Тогда русские решили сперва сделать шанцы, на шанцы возвести пушки и из пушек открыть пальбу через воду в Сечь. Но сделанная попытка, однако, не привела к желанному результату: оказалось, что за дальним расстоянием выстрелы из пушек не достигали своей цели. После этого объявлено было сделать приступ к Сечи на лодках. Запорожцы подпустили русских на близкое расстояние, потом сразу ударили из пушек и ружей, нескольких человек офицеров ранили, 300 человек солдат, и в том числе полковника Урна, убили, нескольких человек взяли в плен и «срамно и тирански» умертвили их в Сечи. Тогда русские принуждены были отступить; положение полковника Яковлева сделалось очень затруднительно. Но в это время на помощь русским явился от генерал-майора князя Григория Волконского, с Компанейским полком и драгунами, полковник Игнат Галаган; это было 14 мая.