Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983 - Михаил Александрович Лифшиц

наступающем году нового счастья и радости от своего развития, творческого труда, что, кажется, одна из больших, если не самая большая радость, доступная человеку. Л.Я. кланяется Вам.

Передайте, пожалуйста, наши поздравления и лучшие пожелания жене. Будьте счастливы и благополучны.

Ваш

Мих. Лифшиц

7 марта 1969 г

Дорогой Виктор!

Поздравляю Вашу жену и Вас с большим праздником всего человеческого рода. Спасибо за добрые слова, они всегда служат утешением, но особенно в те минуты, когда кажется, что живёшь глупо. Труда слишком много (а слишком тоже не хорошо), и направляется он на вещи ничтожные или очень малые. Но сие от нас не зависит.

Благодарю за книгу284. Она у меня, впрочем, уже есть – подарил Сац. Если понадобится, присланная мне хранится для Вас.

Будьте здоровы и счастливы

Ваш М. Л.

8 мая 1969 г

< телеграмма >

Дорогой Виктор!

Поздравляю Вас с Днём Победы. Передайте, пожалуйста, поздравления и лучшие пожелания Вашей жене от меня и Л.Я.

Ваш Мих. Лифшиц

Р. S. А в письмах всё-таки не шалите285.

14 января 1970 г

Дорогой Виктор!

Спасибо за поздравление286 и за большое письмо. К сожалению, ответить на него я не могу – нет времени совершенно. Мы с Л.Я. после большого аврала едем в отпуск. Через несколько дней – иншаллах – я буду уже в Кисловодске. Что касается Ваших идей, то работайте! Но не торопитесь делать выводы, чтобы не говорить банальности, которые часто кажутся нам нашим оригинальным открытием. Время у Вас есть. Мы с Л.Я. желаем Вам и Вашей жене наилучшего 1970-го года.

Salut!

Ваш М. Л.

12 сентября 1970 г

Дорогой Виктор!

Спасибо за поздравительную телеграмму287 и за письмо. Прошу извинения – ответить вовремя не мог, не имел физической возможности. Тем более что Вы оставили мне Вашу работу288, которую я всё собирался прочесть. Наконец, мне удалось взять её в руки, и теперь я могу дать Вам отчёт о моём впечатлении.

Её можно рассматривать как ступень в Вашем личном теоретическом развитии, как документ этого развития. В ней много хорошего: и порядочное уже знание Маркса, и широкая картина чтения разных книг, старых и новых, и общее направление мысли в самую лучшую сторону… Всё это несомненно. Однако я живо представляю себе физиономию того рецензента из кафедры основ марксизма, который оставил на полях Вашей рукописи свои следы красным карандашом. Конечно, он – дуб, но, как это ни странно Вам будет узнать от человека, которому не раз приходилось выслушивать «суд глупца»289, – дубовая изгородь не всегда только мешает свободному полёту мысли. Милый Виктор, церковные соборы решали, как надо писать лики святых, и отклонение от этих правил было ереси подобно. А между тем Вы, вероятно, как вся нынешняя интеллигенция, без ума от икон.

Могу только с отвращением вспоминать времена «четырёх черт диалектики»290 и прочего в этом роде, но иногда я ясно ощущаю в себе большое преимущество по сравнению с нынешними манерными мальчиками – и это преимущество, по крайней мере отчасти, состоит в полученном мною «воспитании под Верденом»291. Боязнь ереси наносит несомненный ущерб свободной игре творческих сил, но дубовая ортодоксия есть всё же суррогат строгой мысли, а мысль должна быть строгой, а не только игра, пустое баловство, умственное почёсывание.

Отсюда следует не оправдание дубовой ограниченности, но призыв к разумному самоограничению действительным содержанием предмета, которое является важным элементом диалектики, как справедливо думали Гёте и Гегель. Вы помните новеллу Бальзака «Неведомый шедевр»? Свободный от необходимости зарабатывать деньги своим искусством, Френхоффер впадает в полную неопределённость «художественных поисков» и создаёт нелепое произведение, которое представляется ему совершенством, Золя сделал из этой темы целый роман292. Но только ли деньги играют такую роль? Нет, всякая внешняя граница, причиняя нам боль, является (по принципу «нет худа без добра») субституцией нашей собственной внутренней зрелости.

Вы сейчас находитесь в той стадии жизни, когда хочется что-нибудь открыть своё и притом свободное, вольное. Это хорошо. Что же плохо? То, что, например, Ваше открытие насчёт иррациональности искусства оказалось чем-то совсем не оригинальным – позднее Вы поймёте даже, в какой степени. Ваша последняя работа не содержит таких открытий, но в ней тоже есть элемент неоригинальной оригинальности. Вы открыли для себя «отчуждение». На Западе от него буквально стон стоит. Да и у нас Давыдовы, Шрагины, Пажитновы293 и прочие, имя же им легион, уже прожужжали публике уши своей борьбой против отчуждения и разделения труда. В связи с этим они то отменяли искусство, то возрождали его, и так далее. В таких конструкциях есть какая-то фальшь, и Вы её, несомненно, почувствуете.

Не потому, что основная мысль ложна – нет, она совершенно справедлива. Но ложной может быть не только мысль. Абстрактность формы делает мысль ложной. Возьмите пример из Вашей собственной рукописи. Вы всё время противопоставляете два начала – отчуждение и борьбу против него творческих Дон-Кихотов. Но, милый Виктор, главный недостаток принятой в настоящее время марксологической теории отчуждения состоит именно в том, что она излагает не идею Маркса, а идею его противников. В самом деле – что такое «Немецкая идеология» Маркса и Энгельса, если не полемика против творческого самосознания немецких философов, философских Дон-Кихотов, которые возвели свой конфликт с «отчуждением» или «субстанцией» в принцип?

Особенность марксовской точки зрения состояла в том, что он привёл «элитарный» нонконформизм братьев Бауэр и Штирнера к его реальной основе – анархическому сознанию взбунтовавшегося мелкого буржуа, немецкого обывателя, парвеню294, «чумазого»295. Удивительно, что эта суть полемики Маркса до сих пор не понята. Другими словами, ультралевые восстания творческого меньшинства против однообразия отчуждённого мира и даже против его «буржуазности» в идейном отношении враждебны марксизму. Здесь, может быть, таится самый опасный враг его, ибо из этого источника получается в дальнейшем всё, до дубовой ортодоксии включительно. В своей плебейской форме отчуждённый бунт против отчуждения может принять и более страшный облик.

Поэтому мне больше всего понравилось то место в Вашей статье (имеющее, однако, вид оговорки), где Вы указываете на то, что чрезмерное отрицание «отчуждения» – тоже не выход. Применить эту мысль ко всему материалу Вашей работы Вы не могли – не хватило конкретно-выработанной системы диалектических понятий. Это нелегко и сейчас Вам не может быть доступно. Мне кажется, что при нынешнем Вашем знании экономических трудов Маркса Вам просто необходимо обратиться к Ленину, читая его том за томом и придавая своему уму шлифовку конкретной мысли.

Возвращаясь к исходному пункту, ещё раз хочу повторить, что мой строгий разбор не отменяет Ваших успехов в обретении теоретической мудрости. Не вдавайтесь только, ради бога, в самоудовлетворение, не торопитесь с обнародованием своих открытий, приучите себя к сдержанности – потому что всё должно получить адекватную форму. Меня часто упрекали в избытке подобной сдержанности, но я не жалею о ней, хотя