Альфонс нечаянно нагрянет - Маргарита Южина

Толик смачно покрывал девицу матом, пихал ей снег за шиворот, ему казалось, так она быстрее протрезвеет, а Томочка от этого еще больше хмелела и визжала счастливой поросей.

С огромным трудом удалось затащить девицу на этаж. Но там возникла новая проблема. Дверь открыл Томочкин папа. У него обнаружилась великолепная память на лица. Только он увидел Василису, как тут же бросился ей на шею и восторженно затрещал:

– О! Моя волшебница!! Я знал! Я знал, что у нас состоится встреча!!. Молодой человек, сбросьте это тело сюда… нет, лучше протащите в комнату, а то я не смогу завтра выйти. Господи, где это так надралась моя дочь? Ну да бог с ней!.. Фея! Вы… подождите минуточку, я сейчас принесу список моих желаний…

Василиса испуганно задергала руками и выскочила на площадку:

– Нет, нет, только не сегодня! Я в данный момент не в ауре!

– Но как же… – уцепился за ее подол папаня и упрямо волок Василису в комнату. – Я же столько готовился… Нет, чего вы упираетесь-то? Главное, я уже все придумал! Нет, ну можно не все желания сразу…

Помог долговязый Толик. Он выдернул Василису из рук восторженного хозяина и попенял ему:

– Ну, блин, взрослый же человек, дядь Коля! Чего, блин… уцепился-то? Иди вон Томку отпаивай!

– Молчите, молодой человек, – чуть не плакал дядя Коля. – Я давно ищу встречи с такой женщиной! Нет, ну если вы не можете… Наша встреча обязательно должна состояться! Возьмите мою визитку! Там домашний телефон, я, видите ли, домушником работаю, на дому вышиваю, так вы непременно позвоните! Обещайте мне!

Василиса сейчас готова была пообещать даже превратиться в жабу, а уж позвонить…

С огромным облегчением она вдохнула в себя морозный воздух на улице.

– Куда вас, блин, конвоировать-то? – хмуро поинтересовался Толик.

Конечно, надо было отказаться, парню тоже досталось – такая ноша, как пьяная Тамарочка, могла вывести из строя и не столь тщедушного мужчину, как Толик. И все же тащиться одной по ночному городу – удовольствие сомнительное. Василиса благодарно улыбнулась парню и назвала адрес.

– А вы чего, блин, и в самом деле волшебница? – вдруг спросил Толик, когда они пешком направились к дому Василисы.

– Н-ну… скажем, не волшебница, – не удержалась от кокетства та и сложила сердечком окоченевшие губы. – Но… кое-какими способностями обладаю. Например, вот сейчас тесно с вами пообщалась и поняла: Тамара безумно хочет за тебя замуж.

Парень серьезно посмотрел на спутницу, потом нерешительно скривился в улыбке:

– Ха! Бляха медная, пообщались они! Да это и так ясно. Томке-то сколько лет? Ей давно замуж пора, она ж понимает, сейчас не выйдет, блин, потом и подавно никто не возьмет. Какое ж это волшебство?

Василиса сразила парня мудрым, устало-насмешливым взглядом:

– Ну не скажи… Во-первых, она могла бы полюбить этого жирного Бориса, потом еще у вас Вадик есть, совершенно свободная кандидатура, да и без волшебства поди догадайся – может, она и вовсе хочет остаться старой девой!

– Это Томка-то?! Старой девой?! Ну, блин, вы скажете!

– Я этого и не скажу, потому что объясняю тебе – у меня особенные способности, – прервала недоверчивое хихиканье Василиса. – Я говорю, что хочет она замуж за тебя. Ей вообще глубоко по фигу за кого, но ты больше всех ей подходишь.

Парень приосанился, горделиво выпятил вперед квадратную челюсть и рассудил:

– Не, ну если так, то, конечно, ей за меня надо. Ведь, мать вашу, чего получается: у нас же все, кроме меня, были в Вальку треснутые…

– Постой, – пошла медленнее Василиса. – В какую Вальку и что такое треснутые? И вообще, кто это все – поименно, пожалуйста. Да, и постарайся без блинов и матерей!

Парень тоже пошел медленнее. Он, правда, изрядно покрылся инеем, но торопиться не хотел, уж больно разговор был интересный – когда тебя ценят, оно всегда в жилу!

– Валька, блин… простите… у нас одна была, Михина жена. Ну, он еще когда с ней толкался, в смысле тусовался… да, блин, как это по-вашему – дружил, что ли? Короче, когда он еще с ней дружил, так приперся с ней к нам. Не, ну в натуре… на хрен…

Василиса морщилась, ежилась, но выслушала-таки путаную речь кавалера до конца. Из всего словесного мусора, а то и откровенно проскакивающего мата она с большим трудом поняла, как произошло знакомство Валентины с могучей кучкой.

День рождения Вадика решили отмечать в общаге. Вадик прибыл из маленького городка, проживал в студенческом общежитии, но сильно об этом не печалился. На торжество у него в комнате собралась вся компания – Толик, Борька, сам именинник и даже девчонки из соседней комнаты. Они уже изрядно закусили, благо на столе были и рыбка красная, и балычок, и нарезка мясная, и алкоголя солидный выбор, поэтому ребята вовсю отрывались, когда ввалился счастливый Мишка с огромным пакетом.

– А это подарок! – дурашливо крикнул он и вместо того, чтобы из этого пакета достать презент, распахнул дверь во всю ширину, и на пороге появилась хорошенькая девчонка с голливудской улыбкой. – Знакомьтесь – Ва! Лен! Тина!!

Валентина была хороша. Коротюсенькая кожаная юбочка заканчивалась, не успев начаться, обтягивающая полупрозрачная кофточка, не скрывающая молодых прелестей, и под набором дорогого белья идеальная кукольная фигурка. Валя миленько присела, сверкнула длинными ножками, обтянутыми дорогими колготочками, шутливо поклонилась и процокала каблучками прямиком к виновнику торжества. Ничуть не смущаясь присутствием местных очаровашек, она по-кошачьи изогнулась, позволяя лицезреть интимную часть одежды, чмокнула Вадика в шейку, мурлыкнула и весело рассмеялась. Парни оторопели. Общежитские девчонки немедленно принялись атаковать, отстаивая своих кавалеров.

– Девушка, – поднялась самая уверенная представительница общежития. – Скромнее надо быть. Чего это вы тут плавками светите?

– Ах, девочки! – томно заломила ручку Валенька. – Именно это мне всегда говорила моя бабушка. Так и померла в девках, несчастная. Такая дремучая была, ну из села отсталого, я ее где-то понимаю, а вы тоже из той деревни?

Мишка тогда расхохотался, рявкнул «брек» и принялся сам разливать водку.

За один только вечер Валентина покорила всех парней – Борьке она намекнула, что ей всегда нравились могучие мужчины, Вадьке весь вечер урчала, что в этот день рождаются только незаурядные личности и она даже где-то читала, что они способны на необузданную страсть, а с Мишкой просто ушла. Толику в тот день комплиментов не досталось по той простой причине, что парень до ужаса напугал красавицу. Сразу же, решив блеснуть перед куколкой всей мощью русского языка, он обложил несчастную таким отборным матом, что та даже смотреть на него опасалась. Это только спустя много времени Валентина сообразила, что матерится Толик ежесекундно. Короче, все парни, кроме обескураженного Анатоля, растаяли от мурлыканья обольстительницы и стали тайно мечтать о взаимности. Когда Мишка сообщил о предстоящей свадьбе, на парней словно опустилась черная туча. Но если Вадик выскочил из пут любви с достоинством – он скоренько влюбился в соседку Вали – Ирочку, потому что та ему просто проходу не давала, имела папашу-ректора, а Вадьке еще надо было год учиться, то Борька сдавал прямо на глазах. Он начал стремительно худеть, опадать щеками и однажды объявил шестичасовую голодовку. Кажется, его мамаша даже ходила устраивать родителям Валентины скандал. Борька успокоился только после Валиной гибели.

– А чего это он – любимая девушка погибла, а он, паразит, на́ тебе, успокоился? – удивилась Василиса.

– Ну чо тут такого-то? – вытаращился Толик. – Она ж теперь вроде как ничья! А раньше-то Михина была! Понятно, что сейчас Борька – раз! – и успокоился, чего, блин, метаться?

Василиса спорить не стала, и впрямь – зачем? Что мог знать этот необразованный мальчик, который столь самоотверженно поволокся провожать ее до подъезда в лютый холод. Возле дома она еще хотела побеседовать, однако Толик быстро втолкнул даму в подъезд и, сгорбившись, побежал к дороге.

– И все же неплохая молодежь растет, – блаженно улыбаясь, глядела ему вслед Василиса, высунувшись из подъезда. Она даже стянула с шеи шелковый шарф и приложила его к глазам. – Милый, непорочный юноша….

О том, каким отборным матом сыпал непорочный юноша, Василиса даже не вспомнила.

Дома, к своему удивлению, она уже застала подругу.

– Люся? – вздернула белые от мороза брови Василиса. – Ты что – сбежала с поста сразу, как я удалилась? Боже, какой стыд! Ты совсем разучилась работать!

– Какой еще стыд? – нахмурилась Люся. – И с кем там работать? Лере и Эмме вкатили успокоительное, с ними молодежь осталась, Генечка очухался и валялся на диване, орал, чтобы мы с Татьяной делали ему массаж спины, а я…

– Подожди-ка, – остановила ее Василиса. – Это что же – Генечка даже помереть по-человечески не смог? Жив, что ли, остался?