Нестандартный секретарь (СИ) - Ленская Елена "Елена Ленская"

– Ты любишь деньги, – Елена сама не понимала, как ей удается держать безразлично-строгий тон.

– Лена, на эту сумму можно трехкомнатную квартиру купить!

– Все сказала, или еще есть секреты?

Разговор нужно срочно сворачивать. К горлу подступали слезы, голос начинал дрожать. А показывать слабость перед разлучницей – последнее дело.

Катерина всхлипнула, вздохнула.

– Все.

И отключилась.

Григорий осторожно протянул к жене руку, уже зная ее реакцию.

– Ален…

Он вздрогнула, отшатнулась, посмотрела на него со смесью страха и боли.

– Ты чудовище…

– Я…

Он не знал, что сказать.

– Значит, моя цена – трехкомнатная квартира?

– Нет, все не так…

– А как? – закричала она, вскакивая, хватая одежду. – Ты разрушил мою семью!

– Я дал тебе новую…

Она ринулась в ванную, захлопнула за собой дверь. Григорий услышал сдавленный крик, и звон разбившегося стекла.

Первое, что подумал – не покалечилась бы. Встал, оделся, подошел к двери. Сейчас у нее стресс. И ей захочется побыть одной. Спрятаться. Единственное здесь место для этого – лес. Нельзя ее выпускать из дома.

Он скрестил руки на груди, привалился плечом к дверному косяку. Что ж, тайны не получилось. Теперь нужно действовать так, чтобы не сделать хуже, чем есть. Как утихомирить взбешенную и обиженную жену он не знал. На это плана не было. Придется импровизировать.

Совсем скоро она вышла. Одетая, причесанная и подозрительно спокойная. Григорий отлепился от косяка, приготовился к бою.

Она подошла к нему, запрокинула голову. Почти не плакала – заметил он, и вдруг сказала:

– Я голодная.

Он задал единственный верный вопрос:

– Как ты?

– Ну, – Елена сделал глубокий, длинный вдох, выдохнула и ответила: – изначально был разработан подробный план утопления тебя в Байкале. Потом, – на этих словах, на ее непонятных эмоциях Григорий растерялся, – я подумала. Ты затратил много времени и ресурсов, чтобы не просто забрать меня себе, а женился даже. Значит, – она слегка сощурила глаза, тронула Григория пальчиком в грудь, – можно сделать вывод, что ты меня любишь и я тебе нужна.

– Очень люблю, – он все еще не мог понять, как не нее реагировать. – Ты мне очень нужна!

– И, учитывая то, – вся ее ладошка коснулась его груди. Теплая, мягкая, – что я тебя люблю, что ты мне нужен тоже, делаем вывод.

– Какой? – он услышал свой хриплый голос и почувствовал, как резко загудела голова.

– Мы – идеальная пара. А ты – крутой мужик.

Он готовился к другому. К эмоциональному взрыву, борьбе, обвинениям. Но не к этому.

Внезапно в сердце что-то защемило, голова налилась тяжестью. Его повело.

– Гриш! – услышал он голос, потонувший в глухом эхо. – Садись…

Она потянула его, и он пошел. Сел на кровать, понимая, что может начаться приступ. Попытался взять себя в руки, помотал головой и тут же почувствовал резких запах корвалола.

– Пей!

Как успела?

Сделал пару глотков, поморщился на противный вкус. Переборщила.

И вдруг сразу стало легче. Не от лекарства. От ее заботы.

– Милый, успокойся, – обнимает, целует в щеки, в лоб, в губы. – Родной, я рядом… Ложись, я вызову скорую. Где болит? Гриша, прости…

Он раздвинул колени, притянул ее к себе, уткнулся лбом в ее живот.

– Как ты так можешь? – Отпускало быстро и приято. – Я очень виноват пред тобой.

– Виноват, конечно. – Такие нежные объятья, словно и не злилась только что. – Но по-другому ты ж не мог?

– Не мог…

Глава 31

Конечно, не успокоилась, конечно, не простила. Только делала вид, чтобы его не расстраивать. А ведь это он должен быть сильным, а не наоборот. Григорий заказал ужин в ближайшем отеле и пошел к жене, сидевшей на улице, на широкой резной лавочке.

Вспомнил, как впервые услышал от нее заветные слова: «Люблю тебя». Они тогда занимались любовью в его квартире. Второй раз. Он увез ее с работы сразу после обеда, не желая терпеть до вечера. Просто сказал: «Я тебя хочу» и едва не завалил ее на рабочем столе, услышав: «Я уж думала, не предложишь».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В момент оргазма она прошептала долгожданное признание, а он затребовал сказать это много-много раз, словно не верил, словно боялся, что послышалось.

На выходных он привез Антона и Макара к ней домой. На вечерний ужин. Поначалу было неловко, но ее сын – спокойный, рассудительный парень, сумел поддержать разговор и утихомирил свою сестру, когда она вдруг встала из-за стола и вышла на балкон. Звонить отцу.

– Ты понимаешь, что он сейчас у нас дома? – Старалась говорить тихо, но эмоции взяли верх, повысила голос, и ее было очень хорошо слышно. – Пап, не отдавай маму чужому дядьке! Почему она решает? Почему не ты? Приезжай, пожалуйста…

И заплакала. Успокоить ее смог только Денис. Хороший парень.

Диана Григория принимала очень тяжело. Как он ни старался, не могла простить ему то, что ее привычной семьи больше не существовало. Но потом все как-то само собой наладилось. Она смирилась. И по большему счету этому поспособствовал Макар. Он таскался за ней повсюду. Звал ее ляля Дина и получил заслуженное прозвище Братюня-хвост. Они ходили вдвоем гулять, учили смешные стишки и говорить «р».

Григорий обрел идеальную семью.

Вспомнился разговор с Денисом. Поздним вечером, когда он приехал к ним домой и предложил переехать к себе. Парень отвел его на балкон, прикрыл дверь и, глядя серьезно, совсем по-взрослому сказал:

– Берегите маму.

– Конечно, – Григорий от него этого разговора ждал.

– Я хочу, чтобы вы знали – она очень скрытная, когда дело касается ее здоровья. А еще она не разрешала говорить нам о себе папе, когда болела.

– Почему? – Он знал ответ, но хотел услышать версию парня.

– Потому что у него опасная работа и ему хватает переживаний. Она заботилась о нем. Но у вас, – он посмотрел на Григория строго, словно хотел, чтобы тот уяснил его слова, – работа не опасная. А она все равно ничего не скажет, если что случится.

– Я знаю. Я буду внимательным. И вы рядом. Мы все будем ее беречь.

После того разговора Денис его принял. Как мужчину, как мужа, как друга.

Но если ее дети узнают, каким путем он разбил их семью, уже ничто не сможет наладить с ними отношения. Елена не скажет. А вот Илья…

Григорий пошел к жене, но остановился у нее за спиной. Она держала возле уха телефон, и он услышал:

– Привет, Илюха.

Сердце замерло.

– Привет, Илюха.

– Привет.

– Звонила твоя красотка.

– Уже не змея? – Илья хохотнул, но потом спросил настороженно: – А зачем?

– Исповедовалась.

– Черт! Ну что за дура, меня не хватило? – Он явно был зол. Елена облегченно прикрыла глаза, понимая, что Илья не собирается мстить. А ведь мог, имел на это право. – Ален…

– Все нормально, Илюх. Не такая уж она оказалась и сволочь. Совесть у нее есть, это плюс.

– Ты как?

– Пока не знаю, – призналась она. – Но ничего менять не собираюсь. Я люблю Гришу. Пусть даже он и интриган.

– Я понимаю…

– Илья, ты где сейчас?

– Еду. Куда – не знаю.

– Возвращайся домой. Катя там напилась. Не случилось бы чего.

– Я пока не могу…

– Илья, ты теперь за нее отвечаешь. Теперь она – твоя семья.

– У меня нет семьи.

– Так создай. Я тебя отпускаю, я хочу, чтобы ты был счастлив. Не разбивай сердце еще одной бабе.

Какое-то время Илья молчал, Елена ждала. Наконец он произнес тихо:

– Спасибо…

Елена отложила телефон, устало потерла виски. Григорий решился, подошел. Сел рядом.

– Хочешь поговорить? – спросил, беря ее за руку. – Я все расскажу.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Нет, – покачала головой. – Обсуждать твои поступки я не буду. Все, что произошло – уже в прошлом. Я же в тебя влюбилась, а не просто так повелась.

– Какая ты у меня хорошая, – Григорий обнял жену, она прижалась к его плечу. – Я заказал еду.