Соблазненные луной - Лорел Гамильтон

– Факты я и раньше знала, – сказала я. – Но я впервые слышу, чтобы вы так эмоционально говорили об изгнании.

– Мы покинули Европу, чтобы спасти хоть часть волшебной страны, – сказал Дойл. – И вот на столе стоит этот кубок, и все начнется опять.

– Что начнется? – не поняла я.

– Богиня принесет нам свои дары, и Консорт принесет нам свои дары, а потом в один прекрасный день они исчезнут. Как нам верить, что данный нам дар не покинет нас в час нужды? – На темном лице боролись боль, гнев, отчаяние и надежда.

– Похоже, ты сам себе выдумываешь заботы, – сказала я. – Думаю, нам надо выяснить, обладает ли кубок теми же способностями, что и раньше, прежде чем волноваться, что будет, когда он снова исчезнет.

Рис покачал головой:

– Чаша по заказу не работает. Она кормила нас, когда это было необходимо. Она исцеляла тех, кто в исцелении нуждался. Священные реликвии – не предмет развлечения. Они выполняют свою роль, только когда в них есть нужда.

– Это предмет веры, – добавил Никка. – Нужно верить, что чаша поможет нам, когда это будет необходимо. – Голос его звучал довольно уныло.

– Вера! – произнес Рис голосом, настолько перенасыщенным эмоциями, что он звучал много ниже нормального. Слишком много в нем было не сказанного вслух. – Веру я бросил много лет назад, Никка. Не уверен, что смогу снова ее обрести.

– Наверное, все мы считали себя истинными богами, – сказал Дойл, – равными любым другим. Первое заклятие показало нам, как мы ошибались. – Он шагнул к столу и, казалось, готов был взять чашу в руки, но не взял. – Тогда мы поняли, что играть бога и быть богом – вещи разные.

Он качнул головой:

– Не тот урок, который я хотел бы получить дважды.

– Как и я, – откликнулся Рис.

– Я никогда не был сильнее, чем сейчас, – сказал Холод. – Для меня урок был другим. – По тону было не похоже, чтобы его урок понравился ему больше, чем остальным.

Мой отец позаботился, чтобы я узнала все факты нашей истории, но он никогда не сожалел вслух, никогда не выказывал той боли, какую я видела сейчас. Умом я понимала, что сидхе очень много потеряли, но прочувствовать, осознать – все же не могла. Может, я и сейчас не осознавала масштаб потерь, но я пыталась. Да поможет мне Богиня, я на самом деле пыталась.

– Разве не дети Дану потребовали, чтобы гоблины не были богами для людей? – спросил Китто. – Не это ли было вашим условием при первом нашем мирном договоре? Чем это отличается от того, что потребовали люди от всех нас?

Рис повернулся к гоблину:

– Как ты смеешь сравнивать... – Он умолк посреди фразы и качнул головой. Потом потер рукой лицо, как от усталости. – Китто прав, – сказал он.

На всех лицах отразилось изумление, даже на лице Дойла.

– Ты только что согласился с Китто? – выразил общее удивление Никка.

Рис кивнул:

– Он прав. Когда мы впервые пришли на земли гоблинов, мы были так же надменны и так же нацелены сломить их власть, как люди в последнюю войну – по отношению к нам.

– Не уверена, что со стороны людей присутствовала надменность, – поправила я. – Скорее страх, что следующая война с нами опустошит Европу.

– И все же наглость с их стороны – думать, что они могут диктовать правила поведения цивилизации, которая существовала за тысячи лет до того, как их предки покинули пещеры, – бросил Рис.

Возразить на это было нечего, так что я и не пыталась.

– С этим не спорю, – сказала я.

Рис ухмыльнулся:

– Ты не станешь возражать?

Я пожала плечами.

– С чего бы? Ты прав.

– Знаешь, у тебя ужасно демократичный стиль мышления для наследницы трона.

– Я десять лет росла среди демократичных американцев. Думаю, это научило меня определенной скромности. – Я улыбнулась Рису, никак не смогла удержаться. Рис временами на меня так действовал.

– Очень не люблю прерывать чей-то флирт, – сказал Гален, – но что же мы будем делать с этим котлом... кубком... как он там называется?

В политике Гален абсолютно безнадежен, но в практичности ему не откажешь.

– А что мы должны делать? – спросила я.

– Ну... – протянул он, и усмешка в его глазах померкла. – Мы о нем расскажем?

Все вдруг посерьезнели еще больше.

– Верное замечание, – сказал Дойл. – Нам нужно решить, будем ли говорить об этом кому-то и если да, то кому.

– Ты что, вздумал утаить информацию от королевы? – удивился Холод.

– Не утаить, только придержать. – Дойл сделал жест в сторону Китто. – За эти сутки чего только не случилось! Китто приобрел руку власти. Такую, какой не видели у нас со времен второго заклятия.

– Кстати, – поинтересовалась я. – А как его рука власти называется? Мои, скажем, – это рука плоти и рука крови, а как назвать эти фокусы с зеркалами?

– Это называется рука доступа, – ответил Дойл. – Потому что соединяет две точки для общения и переносит людей из одной точки в другую. Рука доступа, потому что дает доступ к другим.

– Логично, как услышишь разъяснение, – сказала я.

– Много где можно увидеть логику после того, как объяснят. – Дойл говорил почти спокойным тоном, но в лице сохранялось напряжение: оставалось слишком много вопросов. Вопросов, ответа на которые могло не быть вовсе.

– Королева захочет узнать о новых способностях Китто, – сказал Холод.

– Я ей уже сказал, – ответил Дойл.

– А о том, что Рис обрел свои божественные силы?

– Тоже, – кивнул Дойл.

– Когда только успел?

– Когда вы с принцессой отправились к Мэви в большой дом.

Холод задумался на миг, а потом, прежде чем снова поднял к Дойлу тщательно контролируемое прекрасное лицо, в его глазах промелькнуло что-то очень похожее на страх.

– Остальное она тоже знает? – Убрать неуверенность из голоса ему удалось не так хорошо, как из глаз.

– Ты о том, что Мередит, похоже, вернула Мэви ее божественность и, возможно, дала тебе твою? Или о том, что сама Мередит при этом едва не погибла? А может, ты спрашиваешь, доложил ли я ей, что принцесса обрела дар вещего сна?! Или о том, что мы теперь владеем чашей? Какой из этих вопросов тебя волнует, Холод?

– Он не хотел тебя злить, – сказала я.

– Не надо меня защищать! – вспыхнул Холод.

– Да что с тобой? Ты на меня всех собак спускаешь с момента, как я очнулась от обморока!

Холод вперился в кухонный помост перед собой. На помост он так и не поднялся, не хотел приближаться к нам – или, может, ко мне.

– Ты еще спрашиваешь? Я – твой телохранитель, твой Ворон, я клялся защищать тебя от любой угрозы – и едва не убил тебя собственноручно!

Я подошла и протянула к нему руку, но он отпрыгнул прочь.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});