Схватка оборотней - Владимир Шитов

Об одном прошу Вас и Ваше начальство, чтобы Вы не сообщали сыну Николаю и членам его семьи, какая я была в прошлом дрянь.

Как Вы понимаете, я сейчас беспокоюсь не о себе. Я не хочу ломать в детях веру в мать, в Родину, перед которой они чисты.

Пускай мой грех не падет на их головы. Они о моем падении не знали, и если Вы меня правильно поймете, то не должны узнать в будущем. В своем падении я никого не виню, кроме себя, а поэтому сама себе вынесла приговор.

У Вас в кабинете я дала правдивые показания, и Вы им должны верить. В них я упустила только одну деталь. У Пуштренко Филиппа Ивановича (Рыбы) была тяжелая спинно-мозговая травма, из-за которой он был некоторое время лежачим больным. Я его возила в Саки, где благодаря грязевым ваннам он восстановил свое здоровье.

Зная свою болезнь и поверив в силу грязевых процедур, Пуштренко ежегодно приезжает в Саки на лечение, а поэтому, вероятнее всего, только там Вы сможете его найти. Но будьте осторожны: он очень решительный и опасный человек.

Я обещала вернуть ему деньги за дом, которые он мне одалживал, поэтому он может за ними ко мне явиться.

Никого не вините в моей смерти. Если человек решился на что-то, то он всегда найдет способ выполнить задуманное.

Я ухожу из жизни, не простившись с детьми, которых люблю больше, чем когда-либо себя. Пускай они меня простят за вынужденные хлопоты, связанные с моими похоронами.

Я решилась на гибель ради любви к живым».

Прочитав письмо Беспаловой, Гончаров задумчиво произнес:

— Жила мерзко, но нашла силы умереть человеком.

Закончив, осмотр места происшествия и выполнив необходимые формальности, Гончаров отпустил понятых, двух пожилых мужчин, соседей Беспаловой, предупредив, чтобы они об увиденном и услышанном никому ничего не говорили.

Уходя, Гончаров предупредил Винцуковского:

— Остаешься теперь один за хозяина в доме. Смотри, второй раз не допусти оплошности. Утром с тобой разберемся.

Винцуковский сделал попытку оправдаться, но Гончаров урезонил его:

— Не оправдывайся, в работе все бывает. Но тебе выводы из допущенной ошибки все же надо сделать, несмотря на то, какое наказание ты за нее понесешь. Беспалова так долго писала свое письмо, а потом повесилась — и все прошло мимо твоего внимания. Нехорошо!

— Виноват, больше таких ошибок не допущу, — не очень бодро отозвался Винцуковский. Не хуже следователя он понимал всю тяжесть допущенной им беспечности, за которую, безусловно, придется нести наказание.

Глава 26

В курортный районный центр на берегу Черного моря Рыба прибыл поздно вечером последним рейсом междугородного автобуса.

Отсюда до поселка Карьерного, где проживала Беспалова, было всего лишь двадцать семь километров, но не было никакой надежды продолжить свое путешествие: автостанция была закрыта, на стоянке — ни одной машины.

Посидев на скамейке, отдохнув и перекусив, Рыба с небольшим чемоданом в руке направился по Приморской улице к морю. На всем пути ему не встретился ни один пешеход. «Город как вымер», — удовлетворенно подумал он.

На городском пляже он подошел к огромному монолитному камню, отполированному телами отдыхающих и волнами моря до исключительной гладкости. Со стороны моря на нем были выдолблены четыре ступеньки.

Представив, какой огромный объем работы выпал на долю безымянных каменотесов, он с удивлением подумал: «Надо же было какому-то дураку столько возиться!»

Поставив чемодан на песок, он присел на деревянный лежак и стал с наслаждением вдыхать морской воздух, насыщенный влагой.

Блаженная тишина и покой расслабили Рыбу. Наблюдая за волнами, он даже решился пофилософствовать: «Где-то рождаясь, волны, как и человек, имеют свой срок жизни, который у них прерывается каким-либо препятствием или другой, более мощной, встречной волной. Вечного, к сожалению, ничего нет».

Тихий, однообразный голос прибоя убаюкал Рыбу, и он задремал. Уснуть ему помешали шаги, которые он услышал со стороны берега.

Рыба увидел мужчину, который с двумя удочками, сачком и другими рыболовными принадлежностями, прошел мимо него. Проводив глазами старика, он вновь, стал смотреть на море, которое с приближением рассвета из черного становилось серым.

Шум мотора отвлек его от созерцания моря. Это все тот же старик готовил свой катер к отплытию.

Внезапно возникшая мысль подняла Рыбу с лежака, и он, подхватив чемодан, поспешил к старику, который завел мотор катера и проверял его работу в разных режимах.

Старик, спокойно отцепив цепь катера от пирса, уже собирался отталкиваться от него, однако, увидев спешащего к нему Рыбу, удержал катер у пирса на плаву, держась за него руками.

Рыба поинтересовался:

— Отец, до поселка Карьерного не подбросишь?

«Почти мой ровесник, а тоже — в сыновья набивается», — оценивающе окинув взглядом Рыбу, обиженно подумал старик, но вслух своего недовольства не высказал.

— Не видишь что ли, куда я собрался? — пробурчал он.

— Так я ж не задаром, заплачу с лихвой, — пообещал старику Рыба.

Наум Герасимович, так звали старика, постоянно подрабатывал, катая отдыхающих на своем катере. Особенной популярностью он пользовался у девушек, которые оказывали ему свое предпочтение перед другими конкурентами, доверяя его возрасту, опыту и степенству.

Старик давно постиг характер своих клиентов и усвоил, простую истину: чем дольше будешь отказываться от навязчивого пассажира, тем тот дороже оплатит оказанную ему услугу. Правда, сегодня он хотел порыбачить и отдохнуть в свое удовольствие, но рыбалку можно и отложить, если подворачивается хороший клиент.

Поартачившись настолько, насколько ему позволял жизненный опыт, Наум Герасимович махнул рукой.

— Ладно, уговорил, но мои услуги обойдутся тебе в три червонца.

'Рыба, сойдя с пирса на катер, ответил:

— Будем считать, что договорились. Поехали!

Отойдя от берега, Наум Герасимович развернул катер в нужном направлении и дал газ. Он был удовлетворен сговорчивостью клиента, тогда как собой остался недоволен.

«Клиент наверняка не пожалел бы и четыре червонца. Видишь, как легко сразу согласился с моим условием. Старый дурак, из-за своей скромности целый червонец упустил», — думал он, уверенно ведя катер на набегающие волны.

Прогулка морским путем до поселка Карьерного Рыбу устраивала по многим причинам. Прежде всего, ему не надо было утром ехать в переполненном автобусе. К намеченной цели он прибывал под утро, когда на улицах поселка не должно быть пешеходов.

Однако по мере приближения к поселку его настроение портилось: «Вдруг придется по каким-то причинам срочно уматывать оттуда? А на «одиннадцатом» номере в моем возрасте далеко не ускачешь. Так легко можно угодить в мышеловку. Я уже давно не был у своей подруги и не знаю, какие изменения произошли в ее жизни. Хотя вроде никаких изменений не должно быть…»

Когда они подошли к поселку Карьерному и Наум Герасимович причалил катер к берегу, Рыба похвалил работу старика:

— Катер послушен вашей воле, ну прямо как живое существо.

Говоря старику комплимент, Рыба нисколько не погрешил против истины. Действительно, за весь путь в работе мотора не было перебоев и катером старик управлял со знанием дела.

Похвала Рыбы пришлась Науму Герасимовичу по сердцу, и он довольно заметил:

— А чего ты хотел увидеть от старого моряка? Я свою посудину знаю и с закрытыми глазами.

— Верю! — согласился с ним Рыба, отдавая ему за провоз тридцать рублей. — Понравилась мне ваша работа. Вы не смогли бы подождать меня здесь часа два и потом снова доставить в город? Заплачу столько же.

— Порожняком палить назад, конечно, мне нежелательно, но, боюсь, что ты меня объегоришь. Я тебя прожду два часа, а ты не явишься.

Рыба понял прижимистого, жадного до денег старика, его поведение ему было понятно. На месте старика он поступил бы так же. Привычка к осторожности побудила его сейчас идти на дополнительные затраты, в которых, возможно, не было необходимости. Но деньги, которые он должен был получить от Беспаловой, с лихвой покрывали эти затраты.

Рыба был даже доволен, что ему попался такой скупой, жадный до чужих денег старик. С хапугами он умел разговаривать и находить общий язык.

— За простой я тебе дам червонец, который не войдет в сумму провозной платы, — в категорической форме сказал Рыба. — Если я в течение двух часов не вернусь, то можешь отсюда отчаливать.

Заметив, что старик собрался с ним торговаться, Рыба пресек его попытку:

— За червонец некоторые товарищи гамбалят целый день, а тебе надо всего лишь два часа подождать меня.

Он достал из кармана десятку и отдал старику, который, поняв, что торговаться бесполезно, молча ее взял.

— Вы заметили, какой я с вами щедрый? К этому меня принуждают определенные обстоятельства, а они, сами понимаете, упрямая вещь, — не считая нужным объяснять старику, о каких обстоятельствах идет речь, произнес Рыба. — Так что мне придется на старости лет побегать, чтобы не пропали мои деньги, а вам всего лишь подождать меня.