Темный час - Яна Волкова

обернуться, как Корделия, улыбаясь, машет в ее сторону ладонью.

«Вперед, – говорит этот жест, – чего ты ждешь?»

Очаровать льва, да? Звучит куда проще, чем есть на самом деле.

Набрав как можно больше воздуха, Моргана, задержав дыхание, решительно движется в сторону Леона. Сердце колотится так сильно! Сможет ли оно выдержать подобный такт? Или ей уже стоит начинать волноваться о том, как не умереть от этого напряжения? Вот же позор будет, если она рухнет на пол в самом центре бального зала из-за того, что ее глупое сердце решило остановиться…

За этими размышлениями она и не замечает, как оказывается рядом с Леоном. Мвет не видит ее, стоя спиной, но вот его собеседницы впиваются в Ришар колкими и крайне ревнивыми взглядами. Если бы эти взгляды можно было обратить в ножи, на Моргане уже не осталось бы живого места.

Вспомнив, что ей все еще нужно дышать, она окликает его на выдохе:

– Леон.

Интонация собственного голоса удивляет Моргану, заставляет ее вскинуть брови. Он такой тихий и глубокий, что Леон вздрагивает, медленно оборачиваясь к ней. Ришар улыбается ему одними губами, ощущая, как деревенеет тело. Здесь всегда было так жарко? Боги, она совершенно не знает, куда деть свои руки!

Сама Та́рсия [16] сейчас потешается над ней, не иначе.

Он так ничего и не отвечает. Лишь смотрит на Моргану, и ей никак не удается понять, что же означает этот взгляд карих глаз.

– Могу я поговорить с тобой?

Словно бы только после этих слов Мвет возвращается к реальности. Моргнув, сбрасывая с себя оцепенение, он оборачивается к едва ли не окружившим его девушкам, с вежливой улыбкой попросив их немного подождать. Эта фраза настораживает ее. Немного подождать? Возможно, она ошибается, но, по ее мнению, танец – не короткий миг, а более… длительное событие. Поджав губы, она терпеливо ждет, когда Леон будет готов уделить ей время. Вдвоем они отходят немного в сторону, ближе к колоннам, удерживающим на себе украшенный прекрасными фресками потолок.

Оглянувшись через плечо, словно бы проверяя с опаской, не привлекли ли они лишнее внимание, Леон обращается к ней:

– Ты что-то хотела, Моргана?

Его голос звучит до отвратительного вежливо, но в нем нет и толики того тепла, которое чувствуется во время разговора с другими девушками. Темные брови сходятся на переносице; кажется, ей все же не стоило даже затевать этот разговор. Но теперь, когда они стоят друг напротив друга, поздно отступать.

– Во время нашего недавнего разговора в коридоре ты спросил, не хочу ли я потанцевать с тобой.

Моргана сама удивляется тому, как спокойно произносит эти слова, но старается остаться невозмутимой. Словно все происходящее совершенно ее не трогает. На лице Леона мелькает нечто похожее на стыд, и от этого ей становится так гадко! Знала ведь, что не нужно допускать мысли о том, что она может нравиться ему! Как такая, как она, может нравиться кому-то вроде Леона Мвета? Моргана ведь видела всех тех девушек, которые разговаривали с ним в тот момент, когда она подошла. Если бы не этот разговор, он бы уже танцевал с любой из них.

– Верно, – наконец-то отвечает Леон, – я хотел потанцевать с тобой. Но… Ты ведь пришла на бал в парадных доспехах. Я надеялся, что смогу увидеть тебя одетой как леди. Теперь наш танец будет едва ли не равносилен тому, как если бы двое мужчин танцевали вдвоем. Прости, если мои слова звучат грубо…

– Нет, – решительно прерывает его монолог Моргана, – не стоит извиняться. Ты прав, два рыцаря не могут позволить себе подобную глупость.

Прижав ладонь к плечу, Ришар склоняется в легком поклоне, а потом, не дав Леону и слова сказать, стремительно разворачивается и уходит прочь. Горький вкус разочарования отчетливо ощущается на корне языка. Дышать становится так тяжело и больно, что Моргана просто не может найти в себе силы на то, чтобы сделать глубокий вдох.

Еще никогда она не чувствовала себя настолько слабой и израненной. Унижение смешивается с отвращением, и ей не удается унять гневную дрожь, которая просыпается в глубине ее тела. У нее нет никакого права на то, чтобы злиться на Леона или винить его, и все же…

Именно это она и делает. Злится на него. И еще больше – на саму себя. За наивность и глупую надежду на то, что его интерес к ней может быть искренним.

Ей нужно уйти. Прямо сейчас. И больше никогда не забывать, что для нее здесь нет места. Жители столицы видели и будут видеть в ней лишь гидерийского бастарда. Словно бы больше у Морганы за плечами ничего нет. Ни воинского образования, ни доброго сердца. Разве это справедливо? Видите ли, он не может станцевать с ней из-за предрассудков! Что же скажут люди, если увидят, как они вальсируют? Но разве есть хоть какая-то разница? Люди постоянно что-то говорят. И так уж вышло, что у них всегда найдется, что сказать именно о ней.

Бросив еще один взгляд на танцующие пары, Моргана чувствует, как на глаза невольно наворачиваются жгучие слезы обиды. Она позволила себе поверить в то, что он правда может хотеть станцевать с ней. Что принимает ее такой, какая она есть. С этой оливковой кожей, огнем в груди и проступающей от гнева изумрудной чешуей. Но ему хотелось танцевать вовсе не с ней, а с образом, который он сам для себя создал. С отражением, которое Моргана видела в зеркале, когда примеряла подаренное мачехой платье.

Поставив ногу на первую ступеньку лестницы, ведущей к выходу из бального зала, Моргана замирает, чувствуя, как ее руку крепко сжимают, удерживая на месте и не позволяя уйти. Как же она удивляется, когда, обернувшись, видит перед собой Алистера. Брат, до этого беседующий с милой юной леди, держит ее за руку. Его голубые глаза полны беспокойства. Ришар становится ужасно стыдно за то, что он так сильно волнуется из-за нее.

Но кто бы мог подумать, что, окруженный весельем и столькими новыми людьми, он все равно обратит на нее внимание? Алистер так редко бывает в столице. Ему следует веселиться и не думать ни о чем. Вместо этого он все смотрит на нее испытующе, зная, что сестра попробует скрыть от него правду.

Думая о чувствах других, она всегда так делает. Ему это хорошо знакомо.

– Почему ты уходишь, Моргана?

Что она должна ответить ему на это? Что хочет уйти потому, что один мужчина оказался совсем не таким, каким она его представляла? Девушка мнется,