Улыбнитесь, вы уволены - Кара Локвуд

— Было здорово. Правда.

— В таком случае… — Он снова наклоняется меня поцеловать.

— Но, может, на сегодня хватит? — Моя рука упирается ему в грудь, а мое тело кричит моему мозгу: зануда чертов! Тело надеется, что Кайл начнет меня уговаривать.

Но Кайл не уговаривает. Он встает.

— Ты права. Уже поздно. Давай я отвезу тебя домой.

Cook4U.com, где каждый — гурман™

Гранд-авеню, 57 В.

Второй этаж

Чикаго, IL 60610

Джейн Макгрегор

Кенмор-авеню, 3335

Чикаго, IL 60657

29 марта 2002 г.

Дорогая Джейн!

Мы считаем Вас подходящим кандидатом на должность веб-дизайнера и художника, однако решили взять другого претендента, который лучше соответствует нашим требованиям. Мы будем хранить Ваше резюме в течение года и в дальнейшем с удовольствием рассмотрим Вашу кандидатуру на любые сходные должности.

Удачи Вам.

Черил Лэдд,

менеджер по кадрам и администратор

Cook4U.com

P. S. Наверное, я должна сообщить Вам, что Вы не прошли наш обязательный тест на наркотики. В Ваших анализах были обнаружены следы конопли. К сожалению, по этой причине в дальнейшем мы, вероятно, не сможем рассматривать Вашу кандидатуру на должности в Cook4U.com.

10

Мне хочется громко петь. Кайл меня целовал, снова и снова думаю я, словно мне опять двенадцать. Не могу спать. Не могу есть. Не могу думать ни о чем, кроме Кайла.

С тех пор как он меня поцеловал, мне постоянно хочется смеяться. Интересно, это и есть любовь? Я уже и забыла, что это такое.

Через пару дней Кайл звонит извиниться.

— Это совершенно ни к чему, — отвечаю я, улыбаясь до ушей — так рада слышать его голос.

— Мне кажется, будто я воспользовался твоим положением.

— Мне нравится, когда время от времени пользуются моим положением, — говорю я.

— В таком случае, что ты делаешь завтра вечером?

Я смеюсь:

— Не так быстро, Ромео.

— Конечно, конечно, — соглашается Кайл. — Сначала мы отсчитаем положенные три дня между свиданиями, а потом сделаем вид, что слишком заняты и сможем встретиться не раньше чем через неделю.

— Угадал. А потом я протяну еще неделю, а потом — может быть — мы встретимся за чашкой кофе.

— Кофе? По-моему, ты слишком спешишь. Эдак ты, пожалуй, начнешь подбирать имена нашим детям!

Я смеюсь. С Кайлом весело флиртовать. Подозреваю, что у него богатая практика, — но сразу же отгоняю эту мысль.

— Что ты делаешь в субботу? — спрашивает он.

— Ого. Ты сразу переходишь к субботе, минуя ни к чему не обязывающие будние вечера. Это смело.

— Кто не рискует, тот не пьет шампанского, — напоминает Кайл.

Я улыбаюсь.

— В субботу — папины ежегодные Весенние барбекю. Ты забыл?

— Вот черт, совсем из головы вон. Как такое можно забыть? Столько горелого мяса, что хватило бы на прокорм развивающейся страны.

В первую субботу апреля папа всегда устраивает ежегодные Весенние барбекю, как бы ни было холодно. Папа обожает жарить мясо и делает это каждую вторую субботу с апреля по октябрь. Но первая неделя апреля по количеству поливаемой жиром, поджариваемой и съедаемой пищи уступает только Дню независимости.

— Ты приедешь? — спрашиваю я.

— Ну конечно. Хочешь, я тебя подвезу? Обещаю вести себя наилучшим образом.

— Если «наилучшим образом» означает, что ты собираешься меня щупать, то я принимаю твое предложение.

Кайл смеется.

— Договорились.

Я вешаю трубку и вздыхаю. Неплохая штука эта любовь, решаю я. Меня даже перестал раздражать непрестанный скрип пружин в соседней комнате, где Мисси и Рон проводят марафонские испытания матраса.

От немилосердного скрежета пружин меня отвлекает внезапное появление Стеф.

— Меня выселили! — кричит она в домофон.

Едва переступив порог, она на одном дыхании выкладывает грустную историю: срок аренды закончился, и коварная хозяйка, твердо решив выселить Стеф из квартиры, чтобы поднять плату на тридцать процентов, проверила кредитоспособность Стеф по базе данных.

— Она выяснила, что я безработная, и все — договор она не продлит. — Стеф вытирает глаза.

Я обнимаю ее. Мне понятно, как ей плохо. И хотя я знаю, что потом пожалею об этом, слова произносятся сами собой:

— Хочешь, оставайся у меня. Несколько дней можешь спать в моей комнате или в гостиной на диване.

Стеф тут же прекращает плакать.

— Правда?

— Правда.

— Я так и знала, что ты это скажешь! — вскрикивает Стеф, вылетает за дверь и тут же возвращается с двумя чемоданами. — Я тебя люблю! — Она целует меня в щеку.

— Ты что, взяла с собой чемоданы?

— Но если бы ты не пригласила меня к себе, какая бы ты была подруга? А у меня правило — не держать паршивых друзей.

— Полагаю, это надо считать комплиментом, — говорю я. — Конечно, поучаствовать в оплате квартиры ты не можешь?

— Нет, зато у меня есть шикарная коллекция туфель. Если понадобятся — только намекни.

— Стеф, у меня седьмой размер. А у тебя девятый.

— Ну ладно. Тогда дамские сумочки. Бери любую!

— Спасибо, — ворчу я, но Стеф не замечает сарказма.

Не проходит и десяти минут, как снова верещит домофон.

Выглянув из окна, я вижу на крыльце Фергюсона.

— Его только не хватало. Что теперь делать?

— Притворись, что нас нет дома, — подсказывает сзади Стеф.

Фергюсон поднимает глаза и, заметив меня в окне, машет рукой.

— Поздно.

Я впускаю его в подъезд, и он застенчиво входит в квартиру.

— Привет, девочки. Я просто подумал, не оставил ли у вас той ночью свой пропуск?

Из спальни Мисси в одном полотенце выскакивает Рон.

— Ферг! — кричит он, увидев Фергюсона. — Как дела, старик? Покуришь?

— М-м, даже не знаю, — тянет Фергюсон.

— Давай, посиди с нами, — настаивает Рон, как будто он у себя дома. Я бы указала ему место, но все мои силы уходят на то, чтобы не смотреть на его бледную грудь.

— Хорошо, — уступает Фергюсон.

Мисси тоже выходит из спальни, причем ее рубашка от «Гэп» подозрительно похожа на одну из тех, что я потеряла.

— Это моя рубашка? — спрашиваю я.

— Нет, — возмущенно бросает Мисси, будто я обвинила ее в краже печенья (как пару дней назад).

— По-моему, это все-таки моя рубашка.

— Вот ненормальная. — Она пристраивается рядом с Роном, который сооружает кальян из оловянной фольги и моей красивой дорогой вазы.

Через час обкуренный Фергюсон начинает признаваться нам в любви.