В интересах следствия - Сергей Высоцкий

— За ними не заржавеет. Палят теперь, надо иль не надо, — поддакнул Шило.

— Может, и менты, — неуверенно согласился Генерал.

— Да менты, менты! — Старик опять зыркнул на Владимира. — Там все еще греет? «Под Верблюдом»?

— Выпас о-ё-ё!

БАНЯ

Они устроились на ночлег в зале, где еще сохранилась часть мебели от бывшей раздевалки. В темноте трудно было судить о размерах. Лишь изредка вспыхивающие огоньки сигарет да приглушенный шепот обитателей помогли Владимиру понять, что зал очень большой.

— Женская раздевалка, — сказал Генерал, когда они улеглись на скамейках. — Чуешь? Бабами до сих пор пахнет.

Никакого запаха, кроме запахов плесени, давно немытого человеческого тела и дешевого табака, Фризе не почувствовал.

— Жрать хочешь?

— Хочу. — Сыщик опять вспомнил закусон, с которым он приходил в эти бани вместе с другом. Особенно привлекательной сейчас казалась рассыпчатая картошка и тонко нарезанная квашеная капуста.

Владимир решил, что Генерал достанет из кармана кулек с пирожками, купленными в ларьке. Но тот не спешил делиться.

Нервное напряжение, азарт, охватившие Фризе, когда он понял, что за старик разглядывает его холодными, пустыми глазами, постепенно улеглось. Осталось чувство удовлетворения.

«Ну что, ребята? Сколько вас там под ружьем в службе охраны? Десять тысяч? Двенадцать? Все гоняетесь за бомжами? Собираете по крохам растащенную „капусту“? Вычисляете организатора ограбления. Ищите, ищите! А он тут, рядом. За стеной. Тоже бомжей шмонает, выворачивает им карманы. И я на него раньше вас вышел».

Фризе оборвал поток самодовольных рассуждений. По опыту знал — не к добру. Да и праздновать было нечего. Еще не факт, что ограбление — дело рук Мухи. Может, просто решил потрясти удачливых бомжей? Прибыльно и безопасно.

И все же чувство удовлетворения осталось.

На одной стороне кубика Рубика цвет совпал. Правда, это был красный цвет. Цвет опасности.

Теперь Генерал был последней надеждой сыщика. Судя по нескольким репликам, судьба сводила его с Мухой уже не раз. Впереди — долгая ночь. Если бомж не заторчит от своего спичечного зелья, может получиться хороший разговор. Генерал уже не казался Фризе спившимся, напрочь сошедшим с круга отщепенцем. Он быстро соображал и не утратил способности связно выражать свои мысли. По некоторым репликам можно было сделать вывод, что Василий — коренной москвич. А до того, как потерял связь с обществом, обретался в интеллигентных кругах. Фризе не мог только определить его возраст. Люсенда говорила — сорок. Но могла ошибаться.

— Не спишь? — поинтересовался Генерал.

— Боюсь, цыган приснится.

Бомж хихикнул:

— Лучше цыган, чем апостол Петр. — И после паузы добавил: — Про цыгана я от бабушки слышал. Все стращала меня — не поешь вечером, ночью цыган приснится. Тебя цыганом тоже бабушка пугала?

Владимира цыганом стращала няня, но он счел за благо соврать:

— Бабушка.

— Вот и меня. Только бабушки у нас разные.

Он опять надолго замолчал.

Фризе знал, что даже самый скрытный — сокровенный — человек рано или поздно проявит себя. Покажет свою сущность. Надо только быть очень внимательным и запастись терпением. Внимательности Владимира научила профессия. Правда, иногда ему казалось, что профессия лишь обострила эту способность, которой наделила природа. Или гены. Или Господь. Что, по сути дела, означало для него одно и то же.

С терпением дело обстояло хуже. Оно не входило в набор его положительных качеств. Но когда требовали обстоятельства, Фризе мог посостязаться с самой Пенелопой. По крайней мере, такой аргумент он самоуверенно использовал, защищаясь от обвинений в обратном.

Как же заставить Генерала раскрыться? Спровоцировать? Как?

Владимир прислушивался к звукам, которыми был наполнен зал, и пытался представить, много ли бомжей нашли здесь временное пристанище? Разговор, который еще полчаса назад доносился из одного угла, смолк. Зато из другого угла слышалась возня, пьяное женское повизгивание. Кто-то с надрывом храпел.

Нет, не зря устроил Муха здесь свой «блокпост». Где еще собираются разом столько бомжей? По иронии судьбы — рядом с Домом правительства.

Фризе подумал о том, что вряд ли сможет уснуть. И виной тому была не холодная неудобная скамейка, на которой он лежал. Не опасение, что обитатели Рочдельских бань могут придушить его, чужака, в надежде разжиться червонцем на бутылку.

Ощущение тревоги родилось в нем до того, как он попал в этот зал. Он стал вспоминать все, что с ним приключилось за день.

Люсенда, принесшая весточку о смерти Колизея.

Томительное ожидание облавы в ее комнате.

Поспешный уход.

Поездка в Рочдель!

Вот! Поведение водителя, словно по заказу подкатившего к ним на иномарке. Логического объяснения этому Фризе не находил. Какой владелец сверхшикарной тачки посадит грязных бомжей на белые кожаные сиденья ради нескольких десятков рублей? А потом еще будет крутить по одним и тем же улицам, повинуясь приказам занюханного бомжа?

— Сколько ты водиле кинул? — спросил Владимир, захваченный неожиданным подозрением.

— Десятку.

— Десятку?

— Долларей.

Владимир постарался ничем не выдать удивления. Слушая шепот Генерала, он лихорадочно искал способ немедленно уйти из Рочдельских бань. Каждой клеточкой своего организма он чувствовал опасность. Сложность заключалась в том, что надо было не просто уйти, а увести с собой и бомжа. И при этом не вызвать у него ненужных вопросов.

Из соседнего помещения — Владимир догадался, что из вестибюля, где страшноватые урки играли в карты, — донеслись звуки борьбы, приглушенные ругательства.

— Муха шмон проводит, — почтительно прокомментировал Генерал.

— Что это за Муха? — прикинулся Фризе.

— Ты его видел. Авторитет. Папа. — Бомж замер, прислушиваясь.

Кто-то осторожно приоткрыл дверь, на долю секунды впустив в зал слабый отблеск свечи.

— Кого он шмонает?

— Всех подряд, сука. Долларей ищет, — зашептал Генерал, приблизив к Фризе лицо. Дыхание у него было нездоровое, кислое. От волос пахло грязью и потом. — Я бы рассказал тебе, кореш, как он из меня клоуна заделал. Уже сколько дней хожу с синей мордой. И под присмотром.

— Вася, уйдем отсюда, — предложил Фризе. Мысленно он уже спускался по разрушенной лестнице, прикидывая, где следует перескочить через отсутствующие ступени. Пробирался по зловонному подвалу, огибал нагромождения банных шкафчиков.

— Зачем уходить? Я тебе сейчас дозу отвалю — райских снов насмотришься.

— Ты чего из того дома сбежал? Вчера. На 6-м Ростовском?

— Чего, чего!… Много будешь знать…

— Скоро состарюсь? Я уже состарился, пожил свое. А ты, Вася, молодой.

— Да ты же…

— Тихо, тихо! Видел я, как тебе хорошо в машине было. Как ты белую кожу ладонью щупал. Мечтаешь еще на своей тачке покататься? И Люську покатать. А для этого надо живым остаться.

— Да ты что лепишь? Что лепишь? — ожесточенно зашептал бомж. — С ума спятил? Откуда у меня деньги? Что было — все Муха еще раньше снял.

Генерал понял намек буквально и теперь, перепугавшись насмерть, брызгал слюной, разыгрывая праведный гнев.

«С тобой, голубчик, мягко надо. Обходительно, — внутренне усмехнулся Фризе. — А Муха, видать, сразу с побоев начал».

— Вася, ты меня не понял. На машину нам с тобой века не насобирать. Это и навозному жуку ясно. О другом подумай — ни один водила на такой шикарной тачке вонючих бомжей катать не будет! Факт?

— Я же ему долларей сунул. Последнюю десятку.

«Дались ему эти „доллари“, — рассердился Фризе, но виду не подал. Спокойно, как мать разъясняет непонятливому крошке сыну, почему нельзя совать пальчики в пламя газовой конфорки, прошептал:

— В переулке было темно, Вася. Мог водитель разобрать, что у тебя в руке? «Капуста» или «нарезка»?

— Доллари и слепой разглядит, — проворчал бомж. Но уже не слишком уверенно. — Ты чего мне втолковать хочешь?

— Страшно здесь оставаться.

— Здесь не страшно. Здесь люди. Муха уже который день…

— «Капусту» отбирает? Не темни, я догадливый. Одного понять не могу. Кто это такой, кого ты больше Мухи боишься?

Бомж молчал.

— С той лестницы, в 6-м Ростовском, тебя как ветром сдуло. Кинулся как угорелый. И сегодня в первую попавшуюся тачку нырнул. Даже не просек, что иномарка в переулке нас поджидала. Тебя лично поджидала.

Фризе не был уверен, что автомобиль дежурил в переулке. Просто доверился своему ощущению. А такое ощущение не покидало его с того момента, когда громоздкая иномарка притормозила перед выскочившим на проезжую часть Генералом. А еще он просто решил сгустить краски, попугать бомжа.

— Ну и что? — разродился наконец тот.

— А то! Если ты кому-то нужен — жди гостей. Они теперь знают, где ты ночуешь. Жди, Вася. Жди! А я потопал.