Бездонные пещеры - Кейт Форсит

Сани, увлекаемые упряжками косматых ульцев, скачущих на поразительной для их тяжеловесного сложения и огромных копыт скорости, быстро скользили по гладкому белому склону. Изолт нетерпеливо выглядывала вперед, жадно глотая пахнущий соснами ветер, обжигавший легкие. Вскоре вокруг них сомкнулся лес, но ульцы все таким же галопом неслись вперед, чутко подчиняясь малейшему движению вожжей Хан'гарада. Опытный глаз Шрамолицего Воина распознавал каждый камень или бревно, скрывающееся под сугробами снега, и хотя ехавшие в следующих санях время от времени испуганно вскрикивали, он довез их до долины без единого толчка.

Лето было в самом разгаре, снега в долине не было, и залитые солнечным светом лужайки пестрели горными цветами и сочной травой. Ульцев привязали и оставили пастись, а отряд отправился через лес пешком. Возглавил шествие Хан'гарад, чье покрытое шрамами лицо поворачивалось из стороны в сторону — он, казалось, смаковал запахи и звуки леса. Ему приходилось часто останавливаться и дожидаться своих более пожилых спутников, которые, досадливо краснея, останавливались, чтобы перевести дух. Изолт видела, что молчаливость Хан'гарада, его надменность, его серьезное изрезанное шрамами лицо и круто завивающиеся рога отталкивали Мак-Синна и его людей, которые боялись и поэтому не любили его. Это вызвало у Изабо очень странное чувство, потому что она внезапно поняла, почему очень многие люди с настороженностью относились и к ней тоже. Она как могла старалась сократить пропасть, разделявшую их, и наградой ей стало сближение с Дугласом и старым сенешалем Маттмиасом. Даже Мак-Синн однажды улыбнулся ей, когда она придержала перед ним колючую ветку, неловко поблагодарив ее и пробормотав что-то насчет того, чтобы она не поранила свою нежную кожу.

Хан'гарад уже ждал их на вершине невысокого гребня. Изолт нетерпеливо подбежала к нему и взглянула вниз, в глубокую зеленую чашу, окаймленную островками темной растительности и с одной стороны ограниченную узкой речушкой, бежавшей по камням.

В самом центре луга виднелся большой круг, обозначенный натянутыми веревками, с которых свисали пучки перьев, раскрашенных в цвета прайдов. Вокруг него на равных расстояниях друг от друга стояли высокие богато украшенные столбы с резными изображениями морд, крыльев и когтей, символически изображавшие тотемы прайдов. За каждым тотемным столбом горел костер, вокруг которого стояли члены прайда, облаченные в церемониальные одежды и с расписанными углем и охрой лицами. Прайд Огненного Дракона был самым большим — в нем насчитывалось примерно сотня членов, все с красными перьями и кисточками. Они сгрудились вокруг старой женщины со скуластым лицом, белоснежными волосами и такими же ярко-голубыми, как и у самой Изолт, глазами. Несмотря на ласковое летнее солнце, на ней была тяжелая шуба из густого белого меха с оскаленной белогривой головой ее первоначального владельца, болтавшейся у нее за плечами. При взгляде на нее у Изолт перехватило дыхание, а сердце учащенно забилось от нетерпения.

В самом центре круга сражались двое мужчин с длинными шестами и серыми от грязи торсами. Один перескочил через другого, сделав безупречное сальто высоко в воздухе и ловко приземлившись на ноги, и несколько человек из толпы сделали безмолвные жесты одобрения. Не было ни криков, ни свистков, ни хлопков, никакого свиста или улюлюканья, которые непременно звучали бы, если бы зрители были людьми — у Хан'кобанов подобные звуки считались крайне невежливыми.

Хан'гарад вывел маленький отряд на поляну, сам выбрав место на пустом участке между Прайдом Серого Волка и Прайдом Огненного Дракона, чтобы сразу же недвусмысленно заявить об их нейтральности. Ни один из толпы ничем не выказал, что заметил их, что заставило Мак-Синна распрямиться в полный рост, сжав в руках рукоятку меча. Молодые воины из его гвардии сердито переговаривались между собой. Изолт очень хотелось сказать им, что Хан'кобаны лишь проявляют вежливость, не обращая на них никакого внимания, но не осмеливалась заговорить, пока Шрамолицые Воины не закончили бороться.

Эффектный каскад прыжков, уверток и кувырков борцов заставил глаза солдат заблестеть от осторожного уважения. И снова Изолт захотелось объяснить, что все это было признаком юношеской самонадеянности и неопытности сражающихся Шрамолицых Воинов. Когда сходились в схватке воины семи шрамов, они почти не двигались, но если движение было сделано, то оно оказывалось внезапным и смертоносным, точно нападение гадюки. Изолт критическим глазом наблюдала за ними, уже зная, кто победит. Шест вылетел вперед с неожиданной силой, раздался глухой стук, за которым последовал стон, и один из противников тяжело рухнул наземь.

Когда Шрамолицые Воины поклонились друг другу и Зажигающей Пламя и вышли из круга, Хан'гарад сделал знак остальным следовать за ним. Он медленно и церемониально прошествовал к кругу, встав перед костром Зажигающей Пламя.

— Делайте все точно так же, как он, — вполголоса пробормотала Изолт, рассерженная на своего отца за то, что не удосужился объяснить своим спутникам обычаи Хан'кобанов. Когда Хан'гарад опустился прямо в грязь на колени перед старой женщиной, опустив голову и сложив руки, Мак-Синн на миг заколебался, сведя вместе густые брови. В конце концов он все-таки тоже встал на колени, и его свита последовала его примеру, хотя и с явной неохотой.

Зажигающая Пламя поднесла два пальца ко лбу, потом к сердцу, потом провела ими по направлению к кольцу белых гор. Хан'гарад скрестил руки на груди и склонил голову. Изолт повторил а его ответ, и все остальные сделали то же самое.

— Приветствую тебя, сын моей дочери, — сказала Зажигающая Пламя. Ее глаза влажно блестели, хотя все жесты были медленными, как того и требовал ритуал. — Добро пожаловать на нашу Встречу.

— Приветствую тебя, Старая Мать, — с безграничным уважением сказал Хан'гарад. — Будет ли мне даровано твое благословение?

Когда она сделала жест согласия, он поднялся и снова встал на колени у ее ног, низко склонив рогатую голову. Зажигающая Пламя подняла исчерченную голубыми дорожками вен худую руку и начертила в воздухе над головой Хан'гарада знак Белых Богов. Он поблагодарил ее поднялся, вернувшись туда, где стояли все остальные, глядя на происходящее во все глаза. Одна Изолт держала глаза опущенными, как полагается, ругая себя за то, что не догадалась предупредить остальных, чтобы не глазели так откровенно.

— Приветствую тебя, дочь сына моей дочери, — сказала Зажигающая Пламя. Изолт ответила на ее приветствие и получила прабабкино благословение, сжав руку старой женщины и поцеловав ее, прежде чем вернуться на свое место. Зажигающая Пламя со строгой улыбкой приняла это идущее вразрез с обычаями проявление чувств и холодно оглядев остальных.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});