Повелитель Серебряного лука - Дэвид Геммел

Она оглянулась, собираясь резко ответить незнакомцу. Но девушка увидела, что это был рассказчик историй. В лунном свете его некрасивая внешность казалась почти мистической. Андромаха с легкостью могла бы представить, что у него из головы растут рога Дионисия.

– Откуда же я? – спросила девушка.

– Конечно, из одной из моих историй. Мой друг был прав. Ты похожа на богиню. Ты не богиня, да? – Он сел на ближайший камень. Светила полная луна, и Андромаха увидела его лицо: несмотря на свою непривлекательность, оно было полно мальчишеского очарования. – Я Одиссей, – представился незнакомец. – Ты не ответила на мой вопрос.

– Да, я – богиня, – подтвердила она. – Разрешаю тебе предположить, какая именно.

– Охотница Артемида.

– Не Афродита? Как печально.

– Я не очень хорошо знаю, как богини выглядят на самом деле, – заметил он, – но думаю, что у богини любви грудь пышнее. А ее глаза хитрые и манящие. Нет, я думаю, тебе больше подходит Артемида. Скажи мне, что ты умеешь стрелять из лука.

Андромаха засмеялась.

– Я умею стрелять из лука.

– Я знал это! Из хрупкого египетского лука или настоящего фригийского из рога, дерева и кожи?

Андромаха улыбнулась.

– На Тере у нас были и те, и другие, и да – я предпочитала фригийские.

– У меня есть лук, который никто еще не смог натянуть, – сообщил он ей. – Мне смешно, когда сильные мужчины краснеют от натуги, пытаясь сделать это. Сильное оружие. Я однажды выпустил стрелу в луну. Она была прикреплена к канату, и я с ее помощью оттащил корабль от берега.

– Это был очень длинный канат, – усмехнулась Андромаха.

Одиссей засмеялся.

– Ты мне нравишься, девушка. Откуда ты на самом деле и что здесь делаешь, гуляя среди моряков и шлюх?

– Откуда ты знаешь, что я не шлюха?

– Если бы ты была шлюхой, то вряд ли была бы здесь, потому что на этом берегу нет мужчин, которые могли бы позволить себе купить тебя. Ну, может быть, только Гели-каон. Так, кто ты?

– Как ты бы описал шлюху? – спросила она.

– О, это игра. Я люблю играть в игры. Очень хорошо… кто такая шлюха? Женщина, которой дан талант делать суровых мужчин мягкими; жрица Афродиты, радость моряков, которые скучают по женам и дому.

– Это не игра, – резко возразила Андромаха. – Шлюха – это женщина, которая предлагает свое тело нелюбимому мужчине за деньги, безделушки и подарки. Разве не так?

– Предпочитаю мою точку зрения, я склонен к романтике. Но оба описания верны, – согласился Одиссей.

– Тогда я – шлюха, потому что мое тело предлагают мужчине, которого я не люблю, за богатство и безопасность, – сказала девушка.

– О, – воскликнул Одиссей. – Тебе следовало спросить, какова разница между шлюхой и дочерью царя. Я бы ответил: цена. Кто счастливчик?

Андромаха посмотрела на некрасивое лицо Одиссея и решила рассказать ему все. Ей было приятно общество этого человека, и она чувствовала себя с ним легко.

– Гектор из Трои, – призналась она наконец и увидела, как расширились его глаза.

– Могло быть и хуже. Гектор – хороший человек.

– Это значит, что он пьет вино, пока не упадет от бессилия, рыгает за столом и рвется в бой, чтобы прославить себя. Пусть боги хранят нас от хороших мужчин. Ты женат, Одиссей?

– Да. Я – самый счастливый человек в Зеленом море, благодаря моей жене Пенелопе. И она меня любит. – Он усмехнулся. – Когда бы я это ни говорил, я всякий раз удивляюсь. Я нахожу это непостижимым.

– Тогда ты, как говоришь, счастливый. Но я считаю, что только моряки женятся по любви. Это делает их богаче царей.

– Ну, полагаю, это так. Мне следует признаться, что я царь.

– Который целится из лука в луну? – улыбнулась Андромаха.

– Я знаю, что не похож на царя, но это правда. Мой царство – это остров Итака, а Пенелопа – моя царица. И прежде, чем ты спросишь, этот брак был заключен не по любви. Его устроил мой отец. Мы познакомились только на свадьбе.

– И ты, я полагаю, влюбился, как только вы встретились взглядом?

– Нет. Я думал, она меня презирает из-за моей внешности. Не трудно понять почему. Первые несколько месяцев были… можно сказать, очень тяжелыми. Затем я подхватил лихорадку. Чуть не умер. Пенелопа ухаживала за мной. Сказала, что я разговаривал в бреду. Она никогда не рассказывала меня, что я говорил, но после это все изменилось. Мы начали вместе смеяться, затем долго гуляли среди скал. Однажды… – он пожал плечами. – Однажды мы просто поняли, что любим друг друга.

Андромаха по-новому посмотрела на этого некрасивого человека. За его сказочными историями, манерой вести себя скрывалась трогательная честность и очарование.

– Ты видела, как напали на Геликаона? – спросил Одиссей внезапно.

Секунду она не понимала, о чем он спрашивает, но затем вспомнила об убийце с ножом.

– Драку, да. Геликаон – это мужчина с длинными черными волосами?

– Он – близкий друг Гектора. Он мог бы тебе рассказать о нем больше, чем я.

– Почему эти люди хотели его смерти?

Одиссей пожал плечами.

– Слишком приятная ночь, чтобы проводить ее в скучных рассказах о торговцах, пиратах и старых недругах. Спроси меня о чем-нибудь другом.

– Это Геликаон – тот друг, который сказал, что я похожа на богиню?

– Да. Никогда не видел его таким влюбленным. Познакомившись с тобой, я теперь могу его понять.

Она наклонилась к нему.

– Давай оставим игры, Одиссей. Я знаю, кто я. Высокая простушка, самка для троянского царевича. Мне не нужна фальшивая лесть.

– А я и не пытаюсь тебе льстить. Ты не хорошенькая, это правда. Но я согласен с Геликаоном. Ты прекрасна.

– Он так сказал?

– Да, сказал, что ты – богиня. Я просто добавил немного краски, чтобы оживить рисунок.

Девушка заметила, что Одиссей смотрит на тропу среди скал.

– Я тебе наскучила, царь Итаки?

Он засмеялся и показался смущенным.

– Нет, вовсе нет. Просто… я жду возвращения Геликао-на.

– Думаешь, будет еще одно покушение на его жизнь?

– О, почти наверняка. Одиссей глубоко вздохнул, а затем расслабился. Проследив за его взглядом, Андромаха увидела группу мужчин, несущих тело вниз по тропе.

– Им не удалось, – радостно воскликнул он.

– Это твой сын… или твой любовник? – спросила девушка.

– Мой сын умер, – ответил Одиссей. – И Геликаон не мой любовник. Это никогда не было мне по вкусу. Когда я был молод, это меня беспокоило. Я чувствовал, что упускаю что-то важное, что доставляет удовольствие мои друзьям. Нет, я считаю Геликаона почти сыном. Или, может быть, молодой версией человека, каким я хотел бы быть сам. Если это имеет смысл.

– Тебе бы хотелось быть красивым?

– Именно! Как молодой бог!

– А ты бы все равно любил Пенелопу?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});