Я С СССР! Том 5 (СИ) - Вязовский Алексей

— Хорошо, Марк Наумович. А вы решили, какую тему можно предложить Ерохину?

— Напишите с ним на пару статью о Бауманке. Не факт, что статья попадет во второй номер, но в третий или четвертый точно. Возьми его с собой на экономический факультет, пусть тоже вникает. Если мы тему реформ решили освещать в каждом номере, значит все должны в этом хоть немного, но разбираться. Спроси его, о чем он сам хочет написать, может Виктор предложит нам что-то неординарное.

Ольга снова старательно записывает все в блокнот, кивая головой шефу. Мы с Димоном переглядываемся — кажется, за судьбу Ерохина можно больше не волноваться. Пылесос кого угодно осчастливит, даже против его воли.

— У нас сокурсник есть — Сергей Прохоренко. Он сам из Одессы. Давайте предложим ему написать статью о перегибах в республике с украинизацией? — осторожно предлагаю я — он же поедет на праздники домой, ему и карты в руки.

Левка снова настораживается, Димон еле заметно усмехается. Девчонкам тема не близка, они увлеченно календари обсуждают. А вот Коган старший смотрит на меня долгим и нечитаемым взглядом. Явно в теме происходящего «наверху».

— Хорошо. Поговори сам с ним. А теперь о главном. Руководством принято решение издавать наш журнал за рубежом на английском языке. Сначала он будет издан в виде дайджеста, куда выборочно войдут самые интересные статьи из наших первых двух номеров. Слушаю ваши предложения. Только помните, что статьи должны не только отражать жизнь советского студента, но и быть интересны для западного читателя…

Домой заваливаюсь ближе к восьми. Вике, которая выходит меня встречать в прихожую, с поцелуем вручаю свежую партию киевских котлет, купленных в кулинарии гастронома на площади Восстания.

— Лешка, где ты только эти вкусные котлеты берешь?!

— Места знать надо. Вот поженимся, я тебе сразу же эту кулинарию покажу.

— А до этого не покажешь? — насмешливо прищуривается невеста

— Нет, не покажу. А то вдруг ты только ради этих котлет за меня замуж выходишь?

— Дурачок какой!

Довольная Вика целует меня в щеку и отправляет в ванную мыть руки. С кухни уже доносится умопомрачительный запах ее солянки. А я мысленно представляю себе, как жена встречает меня на пороге нашего нового дома — такая милая, уютная и любимая…

*****

В среду я облачаюсь в официальный костюм — сегодня в Кремле первое собрание журналистского пула. Два дня совершенно сумасшедшей гонки были позади. И список дел, которые я успел переделать за эти дни, был таким же внушительным, как и стопка развезенных мною по адресатам именных приглашений на свадьбу.

Один вчерашний визит к Фурцевой скольких нервов мне стоил. Но результат важнее — Слободкина все же утвердили руководителем «Машины времени», и я теперь свободен от группы. Конечно, относительно свободен. Потому что от их репертуара меня естественно никто не освобождал. Зато я сразу два новых сценария министру сдал. С комментариями соответствующими. Екатерина Алексеевна недовольно поморщилась на «Театр», но патриотическая тема «Адъютанта…» явно перевесила. Вот только что-то не понравился мне расчетливый блеск в глазах министра — никак снова о Госпремиях вспомнила.

При этом я все еще посещаю утренние лекции. Вот и сегодня — хоть одну пару, но отсидел. А к одиннадцати пошел пешком в Кремль, благо идти тут всего — ничего — только проспект Маркса перейти. Пока иду, вспоминаю недавний прикол и начинаю снова улыбаться.

Утром, обнаружив в коридоре весело ржущую толпу однокурсников, поинтересовался, что их всех так развеселило. Народ, увидев меня, начинает хохотать еще громче и мигом расступается, давая подойти к стенду со свежей стенгазетой. И что я там вижу?!

Негодяи, которых я еще вчера считал самыми близкими друзьями, нарисовали на меня новый шарж! Теперь Русин изображен в облике первобытного человека — с бородой и шкурой тигра, перекинутой через плечо. В одной руке каменный топор, в другой копье, у ног лежит туша горного козла с огромными рогами. А рядом вполне узнаваемая Вика в леопардовом бикини бодро мешает деревянным черпаком варево в огромном котле, висящим над костром. За нашими спинами виден вход в пещеру, перед которым расстелена шкура крокодила, а к стене прислонены доска для серфа и сноуборд. На вырубленной в камне полке, лежит стопка учебников, намекая на принадлежность семьи дикарей к студенческой братии. Вот прям хоть сразу иди и меняй фамилию с Русиных на Флинстоунов! А сбоку, на большом камне, в виде грубой наскальной живописи нанесена наша «Инструкция для гостей».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Вот же черти, ославили нас с Викой на весь МГУ! — ржу я вместе со всеми — а еще друзья называются…

— Рус, ты же сам говорил, что у нас неприкасаемых нет!

— Да, я и не отказываюсь от своих слов.

Отсмеявшись, захожу в аудиторию и сразу натыкаюсь взглядом на довольные физиономии «художников». Погрозив им кулаком, прошу ребят бережно сохранить эту стенгазету на память. Будет у нас с Викой первая семейная реликвия.

— …Ваши документы — возвращает меня в реальность голос постового на входе в Кремль.

Собрание журналистской группы будет проходить в одном из небольших залов на третьем этаже Сенатского дворца. Так что пока я до него добрался, свои документы мне пришлось предъявлять еще несколько раз. В этой части дворца во время октябрьского Пленума мне побывать не довелось, но догадываюсь, что где-то здесь находятся запасные служебные помещения Иванова. Да и новый Генсек наверняка выбрал себе кабинет на этом этаже. Но туда меня еще не приглашали. Не по чину. А вот интересно, будет сегодня Гагарин со своим пулом знакомиться, или такая встреча позже состоится?

Когда я, наконец, захожу в нужный мне зал, там уже сидит человек двадцать. Обстановка в аудитории довольно непринужденная, сразу становится понятно, что многие здесь друг друга хорошо знают. Ага… кроме меня. Я пока мало с кем знаком из этой журналистской братии. С некоторыми спортивными корреспондентами, конечно, пересекался в Японии, но здесь в основном собрались политические обозреватели. Поэтому скромно усаживаюсь в четвертом ряду и достаю блокнот с ручкой. На меня оборачиваются, судя по удивленным взглядам, даже наверное узнают, но знакомиться никто не спешит. Натыкаюсь взглядом на Всеволода Овчинникова, с которым мне тоже довелось поручкаться во время Олимпиады. Надо же! И его из Японии вызвали. Но он сейчас оживленно общается с кем — то и меня не видит. Смотрю на часы — до начала еще минут десять осталось. Похоже, народ специально пришел пораньше, чтобы пообщаться с коллегами.

В зал заходит Седов и, пробежавшись взглядом по залу, направляется ко мне. А вот это уже сюрприз! Аджубей не предупреждал меня, что Герман здесь будет присутствовать.

— Привет! — пожимает он мою руку — Как здоровье?

— Да, вроде ничего. А ты здесь какими судьбами?

Герман отвлекается на секунду, чтобы кивнуть кому-то из знакомых, потом снова оборачивается ко мне:

— Аджубей решил меня на политику перекинуть после нашей с тобой статьи про американцев. Говорит, мы в тандеме хорошо сработались.

— Ну, и отлично. А введи-ка меня в курс дела: кто есть кто из присутствующих?

Седов окидывает острым взглядом зал, тихо хмыкает

— Что тебе сказать… народ здесь собрался серьезный. Овчинникова ты уже знаешь, справа от него еще один правдинец сидит — Женька Примаков. Головатый парень — слышал, он в МГУ аспирантуру закончил, даже кандидатскую защитил. Работал в Гостелерадио, но в 62-м в Правду перешел.

У меня натурально отвисает челюсть — Примакова я вообще не узнал! И немудрено… темноволосый, молодой — ему сейчас лет 35 от силы. Пока я прихожу в себя от изумления, Седов продолжает меня просвещать

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вон того с залысинами тоже не знаешь? Это же Толя Аграновский — наш известинец. «Золотое перо», журналист от бога! Рядом с ним Лев Вознесенский из «Коммуниста».

Он начинает дальше перечислять присутствующих, но остальные фамилии мне ни о чем не говорят. Хотя…

— Слушай, а это не Бовин там?