Я тоже киллер - Мирон Алексеевич Марусич

и сбросил тело. Труп, кувыркаясь, словно марионетка, исчез позади. Вдоль открытой двери тянущегося за локомотивом вагона словно бешеные летели деревья. Анатолий подождал десять минут, стёр с пистолета отпечатки пальцев и, свинтив глушитель, выбросил ствол в ночь.

Уже через минуту Анатолий протирал полы влажной тряпкой, ему повезло, крови было немного. Проснулась Елена, но Анатолий поцеловал её в губы и прошептал: «Спи». Через три минуты он и сам лёг спать, а ещё через десять минут увидел первый сон.

Ночь, вагон спит, спят все. В купе проводника зазвонил будильник, скоро станция, на ней должен был соскочить с поезда воришка, не судьба. Состав замедлил ход, остановился, постоял и, что-то прогудев, двинулся в путь, навстречу солнцу нового дня.

Глава 16

Обычное утро обычного, казалось, ничем не примечательного дня Анатолий и Елена встретили в постели гостиничного номера. Полежали, весело рассуждая ни о чём, и вместе побежали в душ.

Одновременно, на скорость, словно в армии, разделись, дурачась при этом, и запрыгнули в стандартную гостиничную ванну. Анатолий открыл краны и пустил душ, горячие струи мягко потекли по коже. Он завороженно, словно в детстве, смотрел на тёмные соски Лениных грудей, напомнившие ему виденные когда-то в бане. Потом словно очнулся и запечатлел долгий страстный поцелуй в её губы, поцеловал её грудь и, склонившись к треугольнику курчавых волос, снова поцеловал её в губы.

Они любили друг друга прямо в душе, то страстно, то нежно, и были счастливы.

В это время где-то далеко, в месте недоступном нашему пониманию, медленно, со страшным скрипом поворачивалось колесо кармы, неся кому смерть, кому вечные муки, а кому и прощение.

Анатолий целовал Леночку в губы и шептал в маленькое ушко о любви. В самое красивое ушко на свете и самой большой любви. В это время совсем некстати раздался противный писк сотового телефона. Звонивший не представился, но сказал, что есть очень интересная информация, и предложил встретиться.

Анатолий шёл на стрелку особенно не волнуясь, хотя голос говорившего по телефону показался ему смутно знакомым. Кто бы это мог быть? Он прокручивал в памяти все телефонные разговоры за последний год, перебирал лица и голоса тех, кто знал номер сотового. Лица всплывали в памяти медленно, словно из-под толщи воды, но ассоциации с голосом не возникало. Кто? Зачем? Почему?

Этот номер знали многие, или могли знать, так как телефон был не для дел, а скорее для общения. Голос. Анатолий замер, не сделав следующий шаг. Он вспомнил, потому что никогда не говорил с этим человеком по телефону. В своё время они были то друзьями, то соперниками, вместе постигая искусство убивать.

Да, он вспомнил, его кличка – «Ветер». Несомненно, позвонившего ему утром звали Роман. Он тоже киллер. Анатолий вспотел, сделав страшное открытие. Испугался, но не за себя, страшно стало за Лену. Постояв одну минуту на месте, Анатолий решил принять дальнейшее как должное, подумал, что неплохо бы вернуться и бежать из города, но передумал и сделал шаг вперёд.

Что ж, к чему бегать от судьбы, когда можно решить всё одним махом. Конечно, Роман не тот соперник, против которого Анатолий решил бы выйти один на один, но выбирать не приходится. Как говорится, – бери, что дают, и будь счастлив. Зная Романа, Анатолий не сомневался, что его не убьют из-за угла.

Ветер не станет использовать снайперскую винтовку. Роман всегда был по-своему честен, и их соперничество никогда не выходило за спортивные рамки. Однако люди меняются, мог измениться и Роман, тем более что ветер переменчив.

В назначенное время Анатолий дошёл до угла квартала, где была назначена встреча, и прислушался. Ночь, темнота, только у дороги горит сиротливый фонарь. Город спит, луна спит, во дворах будет ещё темнее, бодрствует лишь смерть. Он пошёл дальше, поминутно ожидая выстрела в спину. Невесёлые мысли лезли в голову, но «Узи» в руке и два ТТ за поясом настраивали на оптимистический лад и придавали уверенности в завтрашнем дне.

Не таясь, Анатолий подошёл к пятиэтажке внутри квартала, номер восемь. Он уже был здесь днём и осматривался. Число судьбы. Роман всегда был мистиком, вот и в эту ночь восьмого июня он назначил встречу возле дома с таким же номером.

Анатолий понял: выстрелов из-за угла не будет. Вероятнее всего, в назначенное время появится Роман и ради спортивного интереса и чувства давнего соперничества предложит дуэль. Однако уже пора, Ветер не любит задерживаться.

– Здравствуй, Толик.

Анатолий вздрогнул, несмотря на то, что ожидал появления Романа.

– Ну здравствуй, Рома.

– Извини, тебя заказали.

– Знаю.

– Что принёс?

– «Узи» и два ТТ.

– Хорошо, я предполагал такой расклад. У меня «Узи», ТТ и «Глок».

– Расходимся?

– Да. Уже присмотрел местечко?

– А ты?

– На счёт «три».

– Согласен.

– Один, два, три…

Две тени метнулись в разные стороны, и почти сразу же зачмокали «Узи», посылая веер смерти. Оба стреляли на звук. Дуэль началась.

В тишине ночного города пули щёлкали особенно резко. Именно пули, потому что сухие хлопки глушителей тонули в густом мраке ночи. Вязкие удары смерти в камень, летящие осколки кирпичей и более звонкие, когда пули попадают в металл.

Звон разбитого стекла, кому-то из обывателей особенно не повезло, очередь «Узи» ровной строчкой прошила капот и дверцу дорогой иномарки. «Вольво» семьсот сорок лишилась лобового стекла. Ночь скрадывала очертания предметов, луна, не в силах смотреть на царящий беспорядок, спряталась за тучи, забрав с собой и голубые крапинки звёзд.

Вы скажете – мальчишество, и будете правы, вы подумаете – безрассудство, и попадёте в точку. Киллеры резвились в ночи словно дети. Иногда даже им хочется праздника, и возникает желание отойти на миг от норм и стандартов. Вы скажете – бред, так не бывает, и ошибётесь. Они просто друзья.

Анатолий с Романом сменили по второй обойме. Дуэль продолжалась. Волк против Ветра. Двое в кромешной тьме. Одни, но совсем рядом, за тёмными глазницами окон, вероятно, не спят обыватели, разбуженные шумом. Выла, надрываясь, сирена сигнализации, наверняка хозяин машины, а то и несколько соседей, лихорадочно набирают ноль-два.

Киллеры, пройдя одну школу, несмотря на то, что отличались характерами, одновременно почувствовали опасность и пришли к одному решению. Словно мартовские коты, напуганные ведром воды, две тени шарахнулись в разные стороны. Вдалеке родился и вырос звук милицейской сирены.

Через несколько секунд возле переставшей надрываться сигнализацией пострадавшей «Вольво» остановился милицейский «жигуль». Хлопнув дверью, жалобно скрипнувшая машина выпустила во тьму старлея и лейтенанта.

Менты осмотрелись и направились к испуганно попискивающей «Вольво». Машина