Переломный момент - Ирина Николаевна Мясникова

портвейн и водку, – попросила она бармена.

– На пять тысяч одного портвейна маловато будет.

– Но вы же ещё не уходите! Может быть, ещё чего-нибудь выпить захотите.

– Обязательно захочу. Ещё портвейна или, например, граппу. Граппа после портвейна хорошо идёт.

– Что такое граппа? – поинтересовалась Лера. Такого у Мальвины вроде не пили, или пили, но это как-то прошло мимо Леры.

– Виноградная водка, – пояснил он.

– Я, пожалуй, чуть попозже её тоже попробую.

– Ну-ну. А тебя там жабик твой чего выпивкой не угощает? Экономный.

– Он не мой! Сколько можно повторять? И ничего он не экономный, просто там шампанское и вино в изобилии, а мне хочется чего-нибудь покрепче.

– То есть ты шампанским уже заправилась?

– Ага!

– Тогда я бы не советовал тебе на водку налегать.

– А вас никто не спрашивает, – это прозвучало немного грубо. – И потом, уж кто бы говорил?! Я помню, как некоторые дышали драконом так, что глаза слезились.

– Принято, согласен. Учёного учить, только портить. Рассказывай тогда, чем занимаешься в конторе у жабика?

– Маркетингом занимаюсь, – гордо поведала Лера и подумала, как удачно всё получилось. Вот что бы он подумал про её моральный облик, если б она сейчас сказала, что секретарша. А с другой стороны, почему её так волнует, что он про неё подумает?

– Ишь ты! Хорошее занятие. А как так получилось, что жабик тебя бросил?

– Ничего подобного! – возмутилась Лера и испугалась. Неужели она похожа на тех, кого бросают? – Я сама.

– С чего бы это? – он ухмыльнулся.

– Застукала его с секретаршей, – призналась Лера.

– Это которая? – Он опять развернулся в сторону банкетного зала. – Младшая жаба?

– Ага.

– А старшая, надо полагать, жабикова жена? – он повернулся обратно.

– Точно!

– Ничего удивительного.

– Почему это?

– Мужчины выбирают женщин одного типа и своей породы, у них это в подсознании сидит. Ты не в эту породу.

С этим трудно было спорить, и Лера согласно промолчала.

– А кроме того, ты же разрушительница, – добавил он.

– В смысле? – удивилась Лера. Она повторила свой заказ. – И всё что мужчина до того заказывал тоже на мой счёт запишите, – попросила она бармена.

Бармен пожал плечами и кивнул головой. Он почему-то больше не интересовался её грудью и смотрел только на её спутника, вернее собутыльника.

– Мужчины очень не любят перемены, а ты не подходишь для мимолётных отношений. Можешь разрушить ненароком уже построенное и налаженное, вот он и увильнул.

Лера смотрела на своего собеседника во все глаза. Ей захотелось его обнять. Вот же, наконец, нашёлся человек, который ей всё объяснил. Поднял её самооценку на недосягаемую высоту.

– Но ты особо не радуйся, такие женщины часто остаются в одиночестве, – добавил он, тут же испортив такой чудесный момент.

– Да мне вроде бы и одной неплохо, – соврала Лера.

– Вот не ври мне, женщина, – он погрозил ей пальцем. – И себе тоже не ври. Человек животное коллективное, он постоянно ищет себе подобное.

Дальнейшее Лера помнила уже смутно. Они ещё пили, причём он её отговаривал, но Лере стало легко и весело, поэтому она требовала продолжения. Потом к ним подошёл жабик то есть Игошин с вопросом, всё ли у неё в порядке. Лерин собутыльник сообщил Игошину, что у Леры всё в порядке и она в надёжных руках. Она, и правда, уже была в надёжных руках, так как сидела, вернее почти лежала с собутыльником в обнимку на глубоком диване за столиком у бара. Потом ей вдруг стало нехорошо, и он её потащил в сторону гардероба, где поставил у стенки и, как уже было когда-то, надел на неё шубу и тщательно застегнул все застёжки. У Леры плыло перед глазами, и он попросил её не падать, пока он сам одевался, потом потащил её к выходу.

– Мы куда? – спросила Лера.

– Да всё туда же. А ты куда хотела?

Лера пожала плечами, и тут её вырвало. Хорошо, они были уже на улице.

Потом она помнила укоризненный взгляд Степаныча, когда её запихивали в машину.

– Опять она, – сказал Степаныч со вздохом. – Любишь ты чего-нибудь этакое себе на шею повесить.

Потом Леру опять вырвало, и больше она толком уже ничего не помнила.

Очухалась она в кромешной темноте от адской головной боли, а ещё ей очень хотелось писать. Она с трудом встала и отправилась в ванную комнату. Оказавшись там, поняла, что находится у себя дома. Вернувшись в кровать, сообразила, что абсолютно голая, а под одеялом есть ещё кто-то. Но голова болела так, что ей стало ровным счётом наплевать, кто там с ней ещё в кровати. Лера застонала.

– Что, женщина, головушка бо-бо? – раздалось из темноты. – А я говорил, не мешай виноградное с пшеничным. А ты всё: водки мне, коньяка, граппы! Напробовалась? Сейчас полечу тебя.

Лера услышала, как он шлёпает босыми ногами по полу в сторону выхода из спальни. Вскоре он вернулся, через открытую дверь в спальню попал свет, и Лера опять застонала.

– На вот, – он поставил на прикроватную тумбочку стакан с чем-то шипучим и бесцеремонно помог Лере приподняться на подушке.

– Что это? – спросила она, глядя на стакан. Но даже если бы он вдруг решил её отравить, сил сопротивляться у неё всё равно не было. И, спрашивается, зачем ему её травить?

– Алкозельцер. Пей, – скомандовал он. – У тебя, женщина, вульгарное похмелье.

Лера послушно выпила и откинулась на подушки. В этом состоянии ей было по барабану, что её очень-очень грудь ничем не прикрытая нагло таращится на совершенно голого постороннего мужчину, который разгуливает по её квартире как у себя дома.

Он опять ушёл в гостиную и вскоре вернулся со стаканом томатного сока.

– На вот ещё. – Он сунул стакан ей в руки.

Лера выпила. Он вернулся в кровать и скоро захрапел. Головная боль постепенно утихла, и Лера тоже заснула. Проснулась уже, когда за окном появилось хмурое Питерское солнце, опять сбегала в туалет и почистила зубы от гадостного ощущения во рту. Вернулась обратно и плюхнулась в кровать. Он открыл один глаз и недовольно посмотрел на Леру. Голова у неё уже не болела, поэтому она тут же обеспокоилась своим окончательным нравственным падением в аморальную пропасть. Докатилась! Переспала с посторонним человеком, имени которого даже не знает.

– У нас что-то было? – поинтересовалась она, глядя в потолок.

– Что?

– Ну, это.

– Ах, это! Этого не было. Если б было, ты бы запомнила.

– А почему я голая? – Лера запоздало устыдилась и попыталась завернуться в одеяло плотнее, но это ей не удалось, ведь одеяло не резиновое.

– Потому что ты заблевала всю свою одежду.

– А вы почему